С Борисом Гуревичем Вера когда-то познакомилась по электронной переписке, еще не зная, что имеет дело именно с ним. Для нее это был всего лишь электронный адрес, по которому пришлось передать открытое ею число Мерсенна. Лишь много позже Вера поняла, что стоит за компьютерным логином с буквами B, о, g — Борис Осипович Гуревич. Правда, по-английски слово «bog» означало «болото», но зато по-русски — «бог».

— Ну и что? — спросил он угрюмо.

«Вы сделали из логина что-то вроде логотипа или колонтитула. Мне Гоша как-то раз подсунул компьютерный текст вместо отчета. И там по верхнему полю шел этот логотип. Я догадалась, что это вы. Гоша сам не мог сгенерировать такой текст. Вы же компьютерный бог, а не он. Но вы с ним знакомы, выходит, даже дружны».

Дора Израилевна прочитала этот текст из-за Вериного плеча.

— Боря, как ты мог? Верочка — мой единственный друг! Она меня защищала, в отдел к себе взяла, а ты…

— Я же не знал, что это для нее! Гошка хотел кого-то разыграть. Это была просто шутка. Откуда мне было знать?

«Зачем вы дали ему коды? — упорно строчила Вера. — Это уж точно не шутка».

— Я в очереди стою на пересадку почки, — зло заговорил Борис. — А там все блатные, я в этой очереди околею, пока дождусь. Хотел взятку дать, чтоб меня вперед протолкнули.

«Вы могли обратиться в банк. Вам дали бы ссуду».

— На взятку? Я уже брал ссуды, мне две операции делали. И все без толку! От почки вот, — он показал фалангу мизинца, — что осталось. Теперь сижу в долгах по уши. По-вашему, я должен под суд идти?

«Суда не будет, они уже решили. Вам нечего бояться. Учтите, Гоша вас покрывать не станет. Глупо было надеяться, что он даст вам денег. Он наркоман. Вам лучше его опередить. Звоните».

— Куда? — Борис по-прежнему канючил. — Куда звонить?

«В приемную Альтшулера».

Борис стал нехотя набирать номер.

— Теперь меня уволят, — вздохнула Дора Израилевна. — Точно уволят!

Вера взяла новый листок.

«Не волнуйтесь, не уволят. Они больше всего боятся огласки».

— Алло! — сказал Борис в трубку. — Кто это? А Натан Давыдович там? Уехал?

Он обрадовался и уже хотел было опустить трубку на рычаг, но Вера ее перехватила.

— Попросите Малофичко, он там. Скашите ему. — Она поднялась из-за стола. — Исфините, я пойту. Мне нато томой.

Дора Израилевна проводила ее до дверей.

— Даже не знаю… Наверно, мне надо вас благодарить, но… — И тут раздался стук в стену. — Это муж, у него сахар поднялся от волнения. Извините, Вера, я пойду, надо сделать ему укол. Просто захлопните дверь.

Вера молча вышла. Пока она одевалась, из кухни до нее доносился ноющий и обидчивый голос Бориса, заунывно повествующего о своих «подвигах».

Домой она вернулась в двенадцатом часу ночи, но Андрейка выскочил в прихожую ей навстречу вместе с Антониной Ильиничной и Шайтаном. Он был уже в пижаме, черные глазищи — круглые от испуга, волосы растрепаны… «Надо его к Зине свозить постричься…» — подумала Вера.

— Мама!

Он бросился к ней и обнял. Вера обхватила его обеими руками. В руку ей ткнулся длинный черный нос, пришлось обнять и Шайтана. И тут, как и предупреждал доктор Вася, на нее «накатило». В банке, дожидаясь приезда Альтшулера, она держалась стойко, мужественно выдержала поездку через весь город в Чертаново, а теперь вдруг на нее напала нервная дрожь. Сколько Вера ни напрягалась, стараясь сдержаться, все было безрезультатно.

— Мам?

Вера умоляюще взглянула на Антонину Ильиничну.

— Андрюша, марш в кровать! — скомандовала Антонина Ильинична. — Тебе давно спать пора. Шайтан, место!

Пес, понурившись, отошел, а вот мальчик все никак не мог оторваться от мамы. Впервые в жизни он так испугался.

— Мам, что случилось? Почему тебя так долго не было? Почему ты дрожишь? Ты заболела?

Вера выбрала для ответа самый простой вопрос.

— Я — «штуток».

Была у них такая домашняя шутка. Когда Андрейка простужался, Вера просила его: «Скажи „шнурок“.» Если получалось «шдудок», значит, в школу можно не ходить. Значит, мама посидит с ним, даст сладкого сиропу с ложечки и почитает вслух. Андрейка обожал эту игру. Иногда даже пытался симулировать, но Вера его на этом ловила: «Никакой ты не „шдудок“, просто в школу идти не хочешь. Что у вас там? Диктант или контрольная по арифметике?» Андрейка уверял, что не боится никаких контрольных.

Он и вправду хорошо учился, просто ему хотелось посидеть дома с мамой. С мамой было так хорошо! Она даже горчичники ставила не больно. Чтобы проверить, нет ли жара, она клала ему на лоб прохладную ладонь, а потом еще для верности пробовала губами. Но больше всего Андрейка любил мамин голос. Недавно они читали из «Войны и мира»… Детские сцены и немножко про войну. И все было понятно, а если что непонятно, мама объясняла. И Андрейке казалось, что нет на свете книжки интереснее, чем «Война и мир».

А в этот раз шутка вышла несмешная. Вера даже не смогла толком произнести «шдудок».

— Меня снопит, — добавила она. — И корло полит. Ити спать, фсе пройтет.

— Иди, Андрюша, маму надо слушаться. Тебе завтра в школу, — напомнила Антонина Ильинична.

— А можно я завтра в школу не пойду? Я лучше с мамой побуду.

— Это еще что за новости? — удивилась Антонина Ильинична. — Ну-ка живо спать!

Вера наклонилась и поцеловала сына, но успела перехватить его руки, когда он хотел обнять ее за шею.

— Спи, сынок. Фсе путет хорошо.

Когда Андрейка скрылся в своей комнате, Вера трясущимися руками сняла шубу.

— Давай я повешу, — подхватила шубу Антонина Ильинична. — Легкая какая! Я все никак не привыкну. Всякий раз готовлюсь тяжесть поднимать, а она ничего не весит. Ой, а что это у тебя на шее? — спросила она, заметив «ливерную колбасу».

— Компресс.

— Ну идем. Я молоко уже раз десять подогревала, а ты все не идешь.

— Нет, я путу лечиться холотом. — Вера подняла пакет, который привезла с собой, прошла в кухню, спрятала в холодильник неоткрытую бутылку шампанского и запасной компресс. — Есть не хочу. Пойту туш приму и ляку.

— Вера, что происходит? А ужинать? Что значит «лечиться холодом»? И вообще, что случилось?

— Сафтра, — прошептала Вера. — Фсе сафтра.

Она сполоснулась под прохладным душем и ушла к себе. Синяк на бедре выглядел страшно. Вера намазала его волшебной мазью с ментолом, которую вручил ей доктор Вася. Пожалуй, тут тоже можно обойтись без давящей повязки: к синяку страшно было притронуться даже кончиками пальцев.

Дрожь все не проходила. Вера поняла, что придется воспользоваться ампулой со снотворным. Руки так и прыгали, но она все-таки сумела втянуть в шприц прозрачную жидкость, выдавить пузырек воздуха и вколоть иглу, куда было велено. Слева. Слева было неудобно, но справа красовался синяк. А потом она упала в постель, уронив шприц и ампулу на столик у кровати, и мгновенно заснула.