ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ДОВЕРИЕМ выказывалось чудовищно во всей своей ужасной наготе. Ждем сведений, какому именно адвокату дать доверенность, чтобы ею уничтожить доверенность, имеющуюся у г-на Хорша.

Шлем Вам сердечные мысли.

Духом с Вами.

162

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману

6 декабря 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 12

Дорогие З[ина], Фр[ансис] и М[орис].

Для памяти записываю разные соображения и факты в связи с происходящим сейчас ЗЛОупотреблением ДОВЕРИЕМ со стороны г-на Хорша. Конечно, мы полагаемся на мнение таких известных адвокатов, как Х[артман] и Ш[ульц]. Они знают местные законные процедуры, а кроме того, они больше нас знают г-на Хорша и его делопроизводство. Ведь последние годы г-н Хорш, безусловно, чаще встречался со всеми адвокатами, чем за все время с нами. И в отношении Пакта г-н Хорш, будучи сам председателем Комитета, как видим из Ваших писем, допускает вредные злоумышления. При этом в своей злобе он аннулирует и свое в этом мировом культурном деле участие и значение. Конечно, нетрудно опрокинуть все злобные выдумки, ибо, по счастью, за мною более сорока лет работ определеннейшего значения. Не раз уже сообщалось в книгах различными писателями о том, что с самого начала, буквально от моей первой картины «Гонец»[461], шла та же самая весть о сохранении культурных сокровищ. Даже под моим портретом, изданным Евг[еньевской] Общиной в Петербурге[462], стоял мой девиз «Из древних чудесных камней сложите ступени грядущего». А сколько было говорено о Стяге, о священной Хоругви, о Знамени! Сколько было говорено о мире как о единственном основании творческого труда! Сколько поединков было выдержано за достоинство Культуры! А теперь, как Вы пишете, злоумышленники хотят сказать, что всего этого не было, но это им не удастся, ибо свидетельства сорокалетней деятельности и голоса друзей, знающих правду, не умолкнут. Но поразительно, что г-н Хорш и две его сообщницы вдруг скоропостижно отрицают все, что ими же было написано в самых решительных выражениях. Вы сообщаете, что друзья уже пишут. Это вполне естественно, ибо и я сам во всех случаях, где нужно было восстановление истины, выступал очень твердо и неотступно. Вспоминаю, как мы с М. Лихтманом посетили Олбани и как радушно мы были там встречены, ибо это светлое начало Учреждения Соединенных Искусств. С тех пор мы видели во многих случаях примененное то же понятие и всегда радовались таким последователям. И теперь вижу, что для Олбани, как видно из Вашего отчета, я остаюсь президентом-основателем. Ведь не вводить же кого-то в Олбани в заблуждение. Вспоминаю, как Вы ездили и хлопотали о «Бел[ухе]», и мы помогали насколько могли в этом деле, ибо всегда радовались открытиям возможностей для Америки. Ведь никто же не скажет — такие возможности не хороши, ибо сколько же подобного осуществляется.

Вы сообщаете о том, что и Вам постоянно выдавались чеки от имени г-на Хорша на Ваше имя, которые по существу принадлежали делам. Не включены ли всякие деловые расходы на личные счета? Ведь если в одном случае так явно проявилось подготовленное злоумышление, то ведь то же самое можно предполагать и ожидать и во многих других случаях. Если убийца был пойман с ножом, с которым он уже ходил накануне, то весьма естественно предположить, что он злоумышлял нечто уже давно. Слава Богу, нам нечего скрывать, всегда мы действовали в добротворчестве и в доброжелательстве. Всегда заботились о дружелюбии, о сотрудничестве, о кооперации. Г-н Хорш сейчас злонамеренно говорит, что все не увенчивалось успехом, но Вы-то знаете и, если нужно, можете доказать, что Ваши поездки были успешны, и лишь недостаток финансовых возможностей, которые были в исключительном заведовании г-на Хорша, не позволял этим начинаниям развиться. Но даже стесненный в средствах «Алатас» все же существует, а «Новый Синдикат»[463] и «Пресс» могут начать развиваться каждую минуту, когда им будут даны средства. Тем же, кто сказал бы, что Школа не развивается, Вы даете письмо Брауна, в котором этот посторонний для нас человек высказывает определенное мнение художника и педагога. Запрещением или умалением лекций тоже ничего удачного достигнуто не будет. Удача лежит в качестве внутренних мыслей, в единстве, в честном сотрудничестве, но не в злонамерениях. Как плачевно видеть людей, которые, не стараясь ознакомиться с истиной, как попугаи, повторяют злонамеренные измышления. Вероятно, злоумышленники думают, что у них достаточно припасено всяких «мануфактурных» документов, но правда выше лжи и Свет побеждает тьму! Мы порадовались высокодружественному письму благородно негодующего Стокса. Слышим о выражениях Косгрэва и Сторка, Сутро, знаем, как говорит Кунц Бэккер, Уайтсайд, Маккаффери и многие другие истинные друзья, которые открыто восстают против темных проделок. Привет ученикам Кеттнера, которые понимают о Гурушип[464]. У меня к ним было доброе чувство, приветствуйте их. Приветствуйте всех, кто за правду, за честность, за Свет! Злоумышленники хотят нанести еще одну рану больному сердцу Е. И. — именно они знают, как она больна и как сердце ее реагирует на все темные злодеяния! Убийцы духа и тела, ради своих корыстолюбивых целей они ЗЛОУПОТРЕБЛЯЮТ ДОВЕРИЕМ и тем оказывают самое злейшее преступление против человеческого достоинства. И за Вас болит сердце, когда знаем, каким несправедливым и чудовищным нападкам Вы подвергаетесь ежедневно, когда стоите на Священном Дозоре о делах Культуры! Верю, что юристы примут все необходимые меры, чтобы раскрыть темные махинации и выявить истину. Сейчас они будут бороться не только о деловых отношениях, но о чести и достоинстве. Привет защитникам!

Духом с Вами.

Р[ерих]

163

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману

6 декабря 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 13

Вероятно, уже в следующем письме, которое мы получим от Фр[ансис], будут подробности ее поездки в столицу. Очень одобряем совет, поданный чилийским другом. Ведь в этих странах очень живет понятие о чести и достоинстве, и потому этот друг, конечно, чувствует, почему его совет так важен. У Вас множество материала, чтобы выполнить совет в самой сильной и звучной форме. Даже при воображении не можем представить себе содержание того тайного письма, о котором Фр[ансис] поминает. И на которое сами получившие его предлагают Вам возразить. Как жаль, что мы не имеем здесь изображения того плаката — Знамени, которое во время великой войны было роздано по воинским частям и прикрепляемо к выдающимся монументальным строениям. В середине этого изображения была фигура вандала-разрушителя, а кругом в медальонах были виды разрушенных городов. Таким образом, пикториальное