– Стоять! Не двигаться.

Из-за спины жандарма показались лица жильцов.

– Стою я! Но ваш товарищ сказал, что мой тесть умер. Как же так? Ведь совсем недавно я давал ему капли выпить, и мы пошли в гостиную.

– Документы! – рявкнул жандарм, осмотревший тело ювелира.

– Да, конечно. Вот, пожалуйста, паспорт и билет. Я только сегодня приехал из Москвы. Понимаете, жена моя, дочь Натана Давидовича, сильно больна, у нее туберкулез. Я хотел отвезти тестя к ней. Вот такая у нас беда.

– Разберемся, – сказал старший жандарм и повернулся к соседям, стоявшим в коридоре. – Прошу прощения, господа, у кого дома есть телефон?

– У меня, – ответил статный мужчина в военной форме. – Ротмистр Грабин.

– Я могу позвонить от вас?

– Конечно, прошу за мной!

Вскоре жандарм вернулся. Волкова отвезли в отделение, где закрыли в небольшой одиночной камере.

Наутро его вызвали на допрос. Всю ночь Федор думал, как вести себя. Он понимал, что смерть Глозмана с ним связать никак нельзя. Если соседи и слышали шум, то слов разобрать они при всем желании не могли.

Федору казалось, что он обдумал все. На допрос он явился спокойным, придав физиономии страдальческий вид.

Следователь небольшого роста указал ему на стул напротив себя, достал коробку дорогих папирос, закурил и спросил:

– Господин Волков Федор Алексеевич?

– Точно так, господин следователь. Извиняюсь, но я не понимаю, за что меня арестовали.

Он ожидал услышать все, что угодно, но только не то, что сказал следователь:

– Долго же вы бегали от правосудия, господин Волков.

– Что? – Федор побледнел. – Я не бегал…

Следователь ударил ладонью по столу.

– Молчать! Признаете ли вы, Волков Федор Алексеевич, свое участие в деятельности революционно-террористической организации «Свобода и труд»?

Волков побледнел.

– Как вам сказать, господин следователь. Меня завербовали в эту организацию, но активного участия в ее деятельности я не принимал. А не ушел лишь потому, что полюбил Адину Глозман, свою будущую жену, которая уже состояла в данной организации.

– Понятно, – проговорил следователь, открывая папку. – Значит, участие признаем?

– Да, признаю.

– Славно. Тогда начнем допрос по существу дела.

Следствие длилось недолго. Никаких улик, указывавших на участие Волкова в убийстве фабриканта Сазонова и его кучера, не было. Больше всего Федор опасался признательных показаний больной супруги, брошенной им на произвол судьбы. Но Адина умерла на второй день после задержания Волкова, и допросить ее не успели. Орудие убийства найдено не было. Не нашлось и свидетелей преступления. Против Федора дал показания лишь Анатолий Абрамов, но они были слишком уж предвзятыми, учитывая личные отношения между студентом, Волковым и Адиной Глозман.

В смерти ювелира Волкова обвинить тоже не смогли. Судебно-медицинская экспертиза не выявила признаков насилия. Натан Давидович Глозман умер от обширного инфаркта.

Однако избежать наказания Волкову не удалось. Суд приговорил его к ссылке за участие в деятельности организации, заведомо стремящейся ниспровергнуть общественный строй, охраняемый государством.

Федор отправился в деревню, расположенную недалеко от Екатеринбурга. Там отбывал наказание и руководитель террористической организации «Свобода и труд» Леонид Владимирович Якубовский.

Между тем император с Александрой Федоровной направились на Всероссийскую промышленную выставку в Нижнем Новгороде. Ее устройство началось еще при Александре Третьем, имея целью показывать миру достижения России во всех сферах деятельности государства. Нижний Новгород стал четвертым городом страны после Санкт-Петербурга, Москвы и Варшавы, которому выпала честь проводить всероссийские выставки.

Такой выбор был не случаен. Нижний Новгород располагался в промышленном центре страны, на пересечении торговых путей. Его ярмарка была знаменита не только в России, но и во всем мире.

Положение о выставке было утверждено Александром Третьим в октябре 1893 года. Для ее устройства он учредил особую комиссию, председателем которой был назначен министр финансов Сергей Юльевич Витте.

В своей речи 28 мая 1896 года на торжестве открытия выставки он сказал: «Наша задача состояла в том, чтобы наглядно представить России и всему миру итоги того духовного и хозяйственного роста, которого достигло наше нынешнее Отечество по сравнению со временем прошедшей московской всероссийской выставки 1882 года».

Александру Третьему не удалось увидеть результаты осуществления своего проекта. Дело отца продолжил молодой царь Николай Второй. Грандиозное строительство выставки развернулось уже при нем. За фантастически короткий срок – менее чем за два года! – на ярмарочной стороне Нижнего, на бывшем пустыре, выросло множество зданий, соперничавших друг с другом в красоте и изяществе. Было открыто более двухсот павильонов, служебных построек, множество гостиниц, ресторанов. Нижний первым из всех губернских городов России удостоился высокой чести принимать новую царскую чету.

Солнечным утром 17 июля 1896 года улицы Нижнего Новгорода были заполнены народом, следовавшим к месту высочайшего въезда. К восьми часам весь этот путь на протяжении до пяти верст был занят людьми.

На Московский вокзал задолго до прибытия царского поезда приехали высокие должностные лица. В десять часов все встречающие обнажили головы. Первой из вагона вышла императрица в ослепительно белом шелковом платье, шитом серебром, и в шляпке того же цвета. За ней на перрон спустился Николай, облаченный в мундир лейб-гренадерского Екатеринославского полка. Их величества прошли на площадь перед вокзалом. Громогласное, восторженное «ура» сопровождало коронованных гостей на всем пути следования до кафедрального Спасо-Преображенского собора. После молебствия Николай и Александра поклонились праху Козьмы Минина и под колокольный звон отбыли из собора.

Во второй половине дня должно было состояться высочайшее посещение всероссийской выставки. Подали экипажи. Но вдруг небо затянули грозовые тучи, и на город обрушился ливень с градом. Поездку пришлось отложить на полчаса. Позже кто-то увидел в этом плохое предзнаменование, как и в случае на Ходынке, чуть ли не приговор правлению Николая Второго.

По свидетельству очевидцев, град в Нижнем выпал крупный, величиной чуть ли не с грецкий орех. Поэтому в некоторых павильонах были разбиты стеклянные крыши, но ко времени прибытия царственной четы все было приведено в должный порядок.

Николай и Александра подъехали к выставке. Сюрпризом для государя стал царский павильон – деревянный рубленый терем в русском стиле. Пояснения высочайшим гостям давал великий Менделеев. Царская чета осмотрела павильон Сибири. Ее особое внимание привлек первый русский автомобиль, или, как называли его в то время – самодвижущийся экипаж. На рельсах электрической железной дороги стоял особый царский вагон, изготовленный на Сормовском заводе. У пристани красовался новый пассажирский пароход, с высочайшего соизволения названный «Императрица Александра».