насыщенных съемочных дней, Эдриен сидела на своем коврике для йоги, скрестив ноги и положив руки на колени ладонями вверх.

– Сложите руки в молитве, наклонитесь вперед, чтобы пропустить через себя ту практику, которую только что закончили. И намасте.

Эдриен улыбнулась.

– Поздравляю всех! Вы только что закончили курс «Фитнес‑101». С отличием!

Ребята из массовки начали вставать, давать друг другу пять и даже обниматься.

– Спасибо, что были с нами! – сказала Лина в камеру. – Не болейте и не переставайте тренироваться! – Она обняла Эдриен за талию. – Я – Лина Риццо.

– Я Эдриен Риццо. Приходите и тренируйтесь с нами, когда захотите.

Они стали обходить массовку, снова жесты «дай пять!», снова объятия.

– Снято! – объявил Гектор. – Всем спасибо!

Пока разобрали декорации, сложили аппаратуру, убрали лишний гардероб, начало смеркаться.

Мать с дочерью вышли на улицу, и Лина резко остановилась, когда ее кто-то окликнул из темноты.

Эдриен увидела человека в тени – и сердце у нее заколотилось. Правая рука сжалась в кулак, она привстала на носки.

Он шагнул из тени – в руке чашка, на лице полуулыбка.

Чем-то знаком, подумала Эдриен, на всякий случай касаясь ладонью руки матери.

На всякий случай.

Но мать лишь судорожно вздохнула, засмеялась:

– Мэтт? Мэтт Уивер! Ну, просто… о господи. Мэтью!

И шагнула ему навстречу, раскрывая объятия.

Эдриен увидела, как он на миг закрыл глаза, и выдохнула.

– Эдриен, это мой старый друг. Мэтт, это моя дочь Эдриен.

– Очень приятно. Вы так похожи на маму. Лина, как это получилось, что у нас уже дети взрослые?

– Бог знает.

– Я прежде всего хочу тебе сказать, что мне очень жаль мистера Риццо. Я был на похоронах, но туда пришло столько народу, что я не стал тебе докучать.

– Ты никогда не любил толпы.

– И сейчас не люблю. Кстати, тут сын моего двоюродного брата, Клифф – он у вас во всем этом участвовал.

– Конечно! Клифф, футболист. Как ты.

– Это было давно.

Он просиял улыбкой, и ямочка показалась в углу его рта.

– Не хочу вас задерживать. Я только подумал, может, вам бы захотелось чего-нибудь перехватить.

– Да, у нас сейчас будет послесъемочная вечеринка в ресторане.

Он кивнул, вертя в руках шапочку.

– Понятно. Ладно, тогда в другой раз.

– Вообще-то массовка и команда занимают внутреннюю часть, может, даже наружу выплеснутся. Но я нам достану столик. Я дружу с хозяйкой ресторана.

Эдриен улыбнулась:

– Организуем.

– Эдриен, увидимся там. Ты все еще ездишь на пикапе, Мэтт?

– Я приехал на легковушке – помню, что тебе не очень нравилось ездить в пикапе.

Всю дорогу до своей машины Эдриен пыталась вспомнить. Волевой подбородок, соломенные волосы, седеющие на висках, чисто выбрит, скромен, глаза добрые. Сияющая улыбка и ямочка.

Интересно.

Еще интереснее стало в конце вечера, когда Эдриен пошла рассчитываться.

– Все, убираю их всех, Джен. Прости, я знаю, что самое время закрываться.

– Ничего страшного. Мы любим, когда к нам приходят большие, веселые и голодные группы.

– Это про нас. – Она огляделась, увидела, что в главном обеденном зале занята лишь пара столов. – Я не вижу маму и ее друга.

– А, да. Они уехали где-то полчаса назад. Она просила меня передать тебе, что едет посмотреть на ферму Мэтта. – Джен отдала Эдриен кредитную карту и чек. – Я бы на твоем месте ее не ждала.

– Спасибо, я… то есть как?

Со звуком, очень похожим на смешок, Джен наклонилась через стойку:

– Когда поработаешь в ресторане с мое, научишься считывать людей. Язык тела, выражение лица, интонации, жесты. Так я и заметила, что эти двое приближаются – назовем это так – к романтическому финалу. Старые тлеющие угли, детка.

– Да, но…

– Я давно знаю Мэтта, отличный мужик. Добавлю еще, что вид у них у обоих был счастливый, и у них много есть тем для разговоров.

– Ну, это… что-то, да. Даже не знаю, что именно. Ладно, пойду уведу свою ораву. Все равно большая часть ко мне едет.

Она решила никому не говорить, даже Гарри и Мими. Очень уж необычно.

Когда приехали домой, Гарри заметил, что Лина, похоже, уже легла. Эдриен издала какой-то странный звук и ответила:

– Я тоже так думаю.

Утром она поднялась пораньше и сделала укороченную зарядку, пока дом еще спал. В кухне взбила омлет для прощального завтрака, поставила его в духовку, мысленно скрестив пальцы.

Проверила, что в кофеварке есть вода, добавила свежих зерен и сделала себе смузи.

Села к столу со смузи и планшетом посмотреть почту. Когда открылась и закрылась входная дверь, Эдриен решила, что кто-то из гостей вышел подышать. Но, подняв голову, увидела, что в кухню входит мать.

Она думала, что Лина пришла поздно, но не предполагала, что та вообще не ночевала дома. Секунду подумав, Эдриен последовала инстинкту:

– Надеюсь, ты понимаешь, что теперь ты под домашним арестом?

– Смешно.

Когда Лина потянулась за кружкой и задала машине кофейную программу, у Эдриен брови взлетели к волосам.

– Ты пьешь кофе?

– Иногда. Нужны умеренность и разумные предпочтения, а не депривация.

– Жаль, ты не сказала этого девочке, которая любила колу.

Лина оглянулась:

– И мне жаль.

– Прости, я не хотела, забудь. И я возьму себе колы. – Она встала, вытащила банку из холодильника. – Вот, значит, как. Ты и Мэтт Уивер.

– Ничего серьезного. Ни один из нас ничего такого не ищет.

Лина с кружкой черного кофе села за стол к Эдриен.

– Значит, никаких звоночков?

– Куча звоночков. – Лина отвела гладкую прядь волос. – То здесь, то там. Приятно было снова с ним увидеться, оживить прошлое – господи боже мой, тридцать лет. Он работает на ферме со своим младшим сыном. Старший учится в школе права, и у него практика в соседнем округе. Дочь – дипломированная медсестра, живет в паре миль отсюда. Он лет десять с лишним как в разводе, у него пять внуков.

Лина глотнула кофе.

– Но сейчас, как и тогда, он привязан к своей ферме, а я – к своей работе. Между нами всегда что-то было и, как я теперь понимаю, всегда что-то будет. Но мы в своей жизни хотим очень разного. Однако был у нас ностальгический секс, и это было чудесно.

Она улыбнулась:

– И мы договорились, что, когда я буду в городе, если каждый из нас останется свободен от обязательств – чего, видимо, хотим мы оба, – мы этот ностальгический секс повторим.

– Простой перепихон. И это моя мать!

– Я тридцать лет не жила без секса, Эдриен. Просто я умею быть избирательной и нетрепливой. Мм, как тут у тебя чудесно пахнет.

– Я