под его босыми ногами. Она помешает ему, если сунется к оружию. Сейчас он в подобии экстаза. Наконец-то ему встретился достойный противник! Макс давно об этом мечтал. Наверное, и ему слышна победная песня диких пчел. Он сам стал одной из них. Сыщик не готов к такому страшному противнику. Макс измотает его, а когда тот на секунду утратит бдительность, куснет его в шею. И тогда Бабкин истечет кровью, как огромная свинья, а пробравшегося вниз Илюшина они с Максом утопят в его крови.

Она почувствовала на губах привкус меди и вышла из оцепенения.

Значит, никто не умирает от отравления…

Раз все так обернулось, с Никой нужно кончать. Максим убьет сыщиков, а ей достанется небольшая часть работы.

Она сунула нож за пояс и подошла к открытому люку в полу посреди комнаты. Вниз вела крутая деревянная лестница.

Из коридора раздался хриплый крик. Кричал Сергей Бабкин, и она даже засмеялась: наконец-то! Он еще долго продержался!

– Назад! Уходи, дура! – кричал Бабкин.

Это он кому?!

Снова это противное ощущение, словно щиколоток касаются теплые щупальца водорослей… Она начала быстро спускаться. Потом, все остальное потом! Мертвенный белый свет заливал низкий подвал. Она отодвинула тяжелый засов и толкнула дверь. Какая же здесь холодина… Показалось, будто за спиной послышался какой-то звук, но сейчас ничто не могло ее отвлечь.

– Ника! – позвала она женщину, сидевшую на кровати возле стены. – Ника, извини… По-другому не выйдет.

Вытерла кровь из рассеченной губы.

Максим немного учил ее обращаться с ножами. Перерезать горло – проще и быстрее всего.

Ее ударили в спину с такой силой, что она отлетела к стене и выронила свое оружие. А когда обернулась, между ней и Никой стояла Даша Белоусова и скалила мелкие зубы.

«Господи, какой же кретин», – с бессильной злобой подумала она про Ревякина. Подняла нож и молча кинулась на девчонку.

Ее изумление было сродни тому, которое испытал Бабкин, столкнувшись с Калитой. Даша дралась с остервенением и таким умением, которых она в ней не ожидала. Первые три выпада девчонка отбила, схватив железную миску, стоявшую возле Никиной кровати. А ведь это была ее собственная идея – кормить Нику, будто собаку!

Лезвие бессильно звякало о металл. Она на мгновение растерялась, и миской ее ударили прямо в лицо.

– А-а-а!

Она не смогла удержать вскрика боли. Второй удар пришелся краем миски по переносице. Кровь хлынула с такой силой, словно прорвали пакет, приготовленный для переливания.

Она попятилась, прижимая ладонь к носу. А когда подняла взгляд, перед ней стоял не один противник, а двое.

Ника, измученная, слабая, но с неугасимым блеском в синих глазах.

И курносая девчонка, которая третий раз пыталась испортить ей всю игру.

– Ты просто дура тупая, – сказала Даша, оскалившись. – Злобная тупая дура с ножом. Могла бы хоть связать ее…

– А она меня связывала, – хрипло отозвалась Ника. – Поначалу. Потом ей надоело…

Они кинулись на нее вдвоем, не сговариваясь. Долго отмахиваться ножом ей не удалось. Рукоять вылетела из ослабевших пальцев. Они даже не стали подбирать оружие. Даша расцарапала ей лицо. Ника пыталась повалить ее и наносила удары в живот.

Она отбивалась от них, прикидывая, как всегда, свой следующий шаг. К ней снова вернулось хладнокровие. Одна очень слаба, у второй быстро иссякнут силы. Ее план не сработал, но это не значит, что у нее нет шансов. Будет новый план.

Главное – притвориться, что они ее почти одолели.

Она ускользала от них до тех пор, пока не оказалась рядом с ножом, о котором две этих стервы позабыли в горячке драки, наклонилась и быстро схватила его.

Вот теперь у нее действительно появился шанс. Убить Нику не вышло, надо спасаться самой.

Она швырнула нож Даше в лицо, и когда та пригнулась, кинулась за дверь, захлопнула ее и задвинула наружный засов.

Максим Калита был вовсе не в таком упоении битвой, как казалось его подруге. Бабкин напоминал ему одного из тех каменных троллей, которых он видел в фильмах. Только, в отличие от неповоротливых троллей, сыщик двигался поразительно резво.

Несколько раз он зацепил Бабкина, но это все были царапины. Серьезно ранить сыщика ему не удалось. Крови и ран тот словно бы не замечал. Тупая махина!

Когда за его спиной возникла Лягуха, Макс от изумления едва не пропустил удар. Но появление девки сыграло ему на руку. Она метнулась в коридор, сыщик отвлекся, и Максу почти удалось достать его. Пока он танцевал вокруг врага, Дашка прорвалась мимо и нырнула в комнату. Елы-палы! Час от часу не легче!

Макс начал уставать. Выносливость никогда не была его сильной стороной. Стремительно напасть, разобрать противника на запчасти и отступить, чтобы не забрызгало, – вот его тактика. С Бабкиным она не работала. Тот двигался как машина. Кажется, даже не вспотел.

Нужен перерыв. Он стал хуже соображать. Не сразу понял, куда делась его подруга… Ужаснула мысль, что она сбежала без него, но в следующую секунду Макс с облегчением понял, что она в подвале, разбирается с Никой. Это правильно! Нельзя удрать, оставив ее в живых.

Лестница в дальнем конце коридора заскрипела. Она вела в закрытую мансарду, но по едва заметному блеску в глазах Бабкина Максим понял, что с этой стороны его ожидают сюрпризы. Быстрые шаги… Со второго этажа спускался Илюшин.

Макс про себя выругался. Как он дверь-то ухитрился открыть?

Но появление второго сыщика неожиданно изменило расклад в его пользу. Потому что хладнокровный Бабкин внезапно задергался. Похоже, боялся, что Калита сумеет успешно обороняться на два фронта… Это был бы дохлый номер! Тем более что у второго сыщика тоже имелся при себе огнестрел, а не пальнул он только потому, что оба они, и Калита, и Бабкин, слишком быстро перемещались в узком пространстве коридора. Опасался попасть в приятеля.

Как хорошо иметь дело с людьми, которые боятся друг за друга!

Сергей отвлекся на своего напарника. Макс знал, что это произойдет, и был к этому готов. Схватив с пола пистолет, он, не оборачиваясь, нырнул в комнату, захлопнул дверь и задвинул засов. Снаружи ударили так, словно ледокол на полном ходу пытался пробить лед. Если бы Макс не устал так сильно, он бы даже засмеялся. Давай-давай, дядя! Двери здесь укрепленные, обшитые, многослойные, как хороший сэндвич.

Над его головой вздрагивала старая люстра, мелко дребезжа стеклянными подвесками. Один удар, второй, третий…

И вдруг удары стихли.

Макс сидел на полу у стены, положив палец на спусковой крючок.

Он не понимал, что делать дальше.

Получается, все было зря.

Он