– Может, и заговорит. Ясно одно: он ее действительно любил. Насчет вашего мужа, Ника, не знаю…

– Егор любил только себя, – отозвалась она. – Он, конечно, считал, что использует Олю. Почему, интересно, она назвалась Верой…

Илюшин сказал, не задумываясь:

– Из-за вас. Вы – Вероника. Она – сокращенный и более твердый вариант. Вера-Вероника, ее это наверняка развлекало. Вы правы: Егор считал, что может использовать ее в своих целях. Цель у него была одна: добраться до вас и прикончить. Вера вела совершенно другую игру. Оборудовать подвал, найти нужных людей… Все это требовало времени и средств. Я думаю, она вложила все, что у нее имелось, ради получения куда более серьезного куша. Фабрика обеспечила бы ее на всю жизнь.

– То есть все это было ради денег? – недоверчиво спросила Даша.

– Ради больших денег, – поправил Макар. – Денег, которые позволили бы ей не думать о будущем. Оля Овчинникова – человек с таким прошлым, в которое ей очень не хотелось возвращаться. И еще ей хотелось забрать и присвоить себе чужую жизнь.

Бабкин подумал, что Егор Сотников, может, и был когда-то умен, но с годами чудовищно поглупел. Рядом с ним все это время находилась женщина большого ума и железной воли. Шаг за шагом, медленно, но неостановимо она двигалась к своей цели. А тот был убежден, что она сделает все, что ему захочется. Дурак, дурак…

– Значит, Егор и вправду хотел меня убить, – задумчиво сказала Ника.

– Сам бы он не решился. Это Ольга его настроила соответствующим образом. Три помощника лучше, чем два. Егор требовался ей в команде. Он знал вас, мог предсказывать, как вы поступите. Она имела на него большое влияние, и ей удалось убедить его, что вы должны искупить свой грех. В какой-то момент она сделала вид, что лучше внести изменения в план: увезти вас и заключить в тюрьму, чтобы вы страдали так же, как и он. Егор и на это согласился. Но когда они вас похитили, по дороге случилось то, что называется эксцессом исполнителя.

– Егор начал меня убивать, – кивнула Ника.

То, что произошло, она помнила обрывочно. От укола она стала как пьяная. То проваливалась в забытье, то снова приходила в себя. Происходящее казалось плохим фильмом, который она смотрит из дальнего ряда кинотеатра.

Но иногда ее перебрасывало в собственное тело. Тогда она чувствовала, что лежит на коленях у Егора на заднем сиденье. Видела безумную улыбку на его губах. Он то и дело ощупывал Нику, словно не мог поверить, что наконец-то заполучил ее.

Кажется, за тот час, что они ехали, он и сошел с ума.

Идея с камерой в подвале – чушь, Егор это ясно понял. Их машину могли остановить в любую минуту, а из камеры можно спастись. Нет. Все это ненадежно.

За заброшенной стройкой ждал автомобиль, в который они должны были пересесть. Пока Ревякин с Калитой вытаскивали бесчувственную Дашу из багажника, Егор потащил Нику на стройку.

Она помнила, как спотыкалась о кирпичи. Помнила небо, нанизанное на ржавые шампуры арматуры. Потом вокруг сгустилась темнота. Сырость и запах бетона. Руки Егора на ее шее, его лицо, белеющее в полумраке, как гипсовая маска. Он что-то кричал, но память милосердно не сохранила его слов. Когда он начал душить ее, это было очень больно и хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

И все закончилось. Егор вздрогнул, выпустил ее и осел, уронив голову набок. Из-за его спины выступил лопоухий парень с полудетским лицом.

– Понятия не имею, как ваша сестра ухитрилась упустить, что Егор увел вас на стройку, – сказал Макар. – Но когда она поняла, что он хочет сделать, у нее не оставалось вариантов. Она готовила свой план не меньше года. Егор, сам того не зная, собирался пустить все это под откос.

– Даже представить не могу, как она взбесилась, – тихо сказала Даша. – Жуткая баба!

– Она спасала сестру. Вы, Ника, были единственным человеком в машине, имевшим огромную ценность. Она бы и сама прирезала Егора. Он, собственно, больше не был ей нужен. Но Калита куда лучше умеет обращаться с ножом.

Бабкин поморщился и непроизвольно дотронулся до плеча. Врачи насчитали на нем не меньше двадцати порезов. Слава кожаной куртке, почившей в драке. Бабкин искренне скорбел по ней. Греть его двадцать лет – и сгинуть в сражении с профессионально обученным ублюдком, защитив напоследок хозяина… Почетная смерть. Где он найдет вторую такую кожанку?

Впрочем, куртку он не выбросил, не поднялась рука. Покойница теперь хранилась на антресолях.

– А я зачем ей была нужна? – спросила Даша. – Зарезали бы меня там же и положили бы рядом с Егором… Вера, в смысле, Ольга никогда не верила, что я талисман. Она притворялась, чтобы Егору угодить.

– Ты была очень нужна, – возразил Макар. – У тебя была важная роль. С твоей помощью Нику держали в узде.

– Я и во втором подвале думала, что ты где-то поблизости. – Ника болезненно улыбнулась. – Мне же никто не сказал, что ты сбежала… Я рассказывала Ольге все, что она хотела знать. Описывала, с кем ей предстоит иметь дело. Как разговаривать с этими людьми, как себя вести. Она не собиралась отдавать управление в чужие руки, ей все хотелось делать самой. Представляешь, как многому ей нужно было научиться?

– Самое главное, чему ей предстояло научиться, – это быть вами, Ника, – сказал Илюшин. – Первое, что выдало бы ее, – манера говорить. Голос, интонация. Вот почему вас заставляли читать по ролям или просто художественный текст. Это было очень важно! Рядом с ней в том подвале сидел человек, который учил Ольгу повторять за вами, как попугай.

– И мы эту сволочь рано или поздно отыщем, – буркнул Сергей.

Илюшин в этом сомневался, но промолчал. Он подозревал, что Ольгу натаскивал не один человек, а минимум двое. Один отвечал за голос, второй – за манеру двигаться. Взгляд неосознанно считывает не портретное сходство, а осанку, походку, способ держать сигарету, посадку головы, мимику… Ольга улыбалась по-другому, смеялась иначе. Ее губы двигались не так, как у Ники.

Всему этому она собиралась научиться.

– А вот хранились бы где-нибудь ваши отпечатки пальцев, – сказал Сергей Нике, – и полетел бы к черту весь ее гениальный замысел.

– Не факт, – возразил Макар. – Может, и придумала бы что-нибудь. Изобретательная была женщина…

– Сколько Оля планировала меня продержать в подвале, как вы думаете? – спросила Ника. – Мне она не отвечала, сколько я ее ни спрашивала.

– Около полугода.

– Почему вы так считаете?

Илюшин обезоруживающе улыбнулся:

– Я бы так поступил на ее месте. Шесть месяцев – подходящий срок. Могут вылезать давние