Настала тишина, которая длилась около полуминуты, — все размышляли о последствиях моего потенциально высокого рейтинга. Госпожа Гуммигут не отрывала глаз от меня. Вряд ли ей понравилось бы видеть префектом одного из Бурых — мой отец проявлял честность, малосимпатичную ей, а от Кортленда она наверняка слышала о моих подозрениях касательно Трэвиса. Хроматическая политика — от нее было никуда не убежать даже при желании.

— Ты дерзкий молодой человек, — тихо сказал де Мальва, — но отважный, это уж точно. Четыреста.

Но я решил твердо стоять на своем, чтобы восстановить гражданство.

— Шестьсот, и ни цент-баллом меньше, господин префект.

— Отвратительно слушать, как ты торгуешься, — сказал Смородини дрожащим от гнева голосом. — Истинный член Коллектива обязан предлагать свои услуги добровольно, радостно и бесплатно.

— Как, например, вы, господин префект?

Он покраснел так, что это заметил бы даже самый низкий по цветовосприятию горожанин.

— Ну что ж, — подытожил де Мальва, выглядевший раздраженным, — шестьсот.

Нас с Виолеттой отпустили, мы оба поклонились и вышли из зала в коридор. Виолетта сжала мою руку пониже локтя. Я был почти готов к очередному внушению или даже пощечине и ускорил шаг — но она развернула меня и, положив ладони мне на затылок, пригнула мою голову к своей. Удивительно — я не сразу понял, что она делает. Несмотря на воинственный внешний вид девушки, губы ее оказались мягкими, а поцелуй пусть и не страстным, но чрезвычайно умелым. Так как я никогда не думал, что буду целоваться с дочерью главного префекта, я прогнал Констанс и Джейн на задворки сознания и постарался ответить Виолетте как можно лучше. Мне хочется думать, что я сделал все правильно — ведь опыта у меня почти не было, разве что учебные поцелуи со служанкой Лиззи. Вырываться было бы слишком невежливо, и я подождал, пока накал девушки не ослабеет, а затем мягко отстранил ее.

— Ты, красный жеребец! — Она застенчиво улыбнулась и шутливо стукнула меня по груди. — Почему ты не сказал, что видишь столько красного?

— Не хотел хвастаться, — ответил я, жалея, что Виолетта слышала все это. Она опять потянулась ко мне, чтобы поцеловать, но я хотел сохранять контроль над ситуацией. — А что с Дугом? Вы ведь, как я слышал, полупомолвлены?

— Дуг — милашка, — согласилась она, — но у него будет процентов пятьдесят. И это не настоящая полупомолвка: скорее, я оставила Дуга про запас. Ты правда альфа-красный?

— Более-менее.

— Тогда, — улыбнулась она, — я поговорю с мамой и папой насчет изменения своих брачных планов. Если они согласятся, я буду счастлива выйти за тебя, как только мы оба пройдем тест.

— Виолетта, — я стал понимать, что ситуация выходит из-под контроля и становится даже слегка пугающей, — я очень польщен твоим интересом ко мне, но я полупомолвлен с девушкой из семейства Марена. У себя в Нефрите.

— Вздор! — с улыбкой ответила она. — Брак с пурпурной — это намного лучше, чем с кем-нибудь из Марена. Чья фамилия возвысит тебя сразу на пять ступеней? Эдвард де Мальва. И что еще важнее, — хихикнула она, — у папочки полно денег. Твой отец должен потребовать за тебя десять штук, не меньше. Я скажу моему, чтобы он поговорил с твоим. Как только все уладится, мы объявим о помолвке.

Она потянулась ко мне, поцеловала меня снова, улыбнулась и прошептала мне на ухо:

— Есть кое-что еще. И даже не кое-что. Знаешь, что девушки де Мальва считаются непревзойденными по части искусства деторождения? Рейтинг удовлетворенности — сто два процента.

— Я не знал.

— Это так. Я изо всех сил готовлюсь к брачной ночи и не буду возражать, если ты захочешь попрактиковаться с серой… чтобы все работало как надо. У меня есть разрешение на зачатие, оно ждет, когда его используют. Ты можешь оплодотворить меня в брачную ночь, и к весне появится девочка. Назовем ее Сенполией.[19]Разве не здорово?

— Нет. Совсем нет. Ничуточки не…

— Тссс! — Она приложила палец к моим губам. — Ты теперь пассажир, мой сладкий, и ни о чем не беспокойся.

Она счастливо вздохнула, но затем лицо ее омрачилось.

— О! — вскрикнула она и зажала ладонью рот, так, словно ее посетила внезапная мысль. — Надо отложить твой поход в Верхний Шафран — хотя бы до того времени, как я забеременею. Тогда будет не так важно, вернешься ты или нет.

— Я не смогу стать твоим мужем, пока не получу гражданства. Но все равно, это было бы важно, если бы я хотел жениться на тебе, а я не хочу.

— Любовь всегда найдет выход, — весело сказала она, — а если не найдет, ей поможет бумажник моего отца. Нам надо встретиться этим вечером для романтической прогулки и обсудить мое будущее. Давай у памятника Манселлу, когда зажгут фонарь?

— Я занят.

— Конечно занят, ведь у тебя прогулка со мной. — Она приложила ладонь к моей щеке. — Я подготовлю список гостей и меню, чтобы ты их одобрил. Но ты можешь внести свой вклад в наши отношения — я разрешаю тебе выбрать ласкательные имена для нас. Я так рада, что с нас обоих сняли баллы, — иначе мы никогда бы не встретились и не влюбились друг в друга таким чудесным образом.

Она подмигнула мне и улыбнулась, потом спросила, о чем я думаю. Наверное, ей хотелось услышать «я на седьмом небе» или что-то подобное, но все мои мысли были об одном — как обратить этот кошмар себе на пользу.

— У тебя есть джем из логановых ягод? — спросил я, думая об апокрифике — источнике знаний.

— О, ты любитель джема? Как много общего у вас с папочкой! Я погляжу в подвале. Хочешь еще и ложку?

— Только джем.

— Ага. Из логановых ягод. До вечера, сладкоежка.

Она снова одарила меня улыбкой и прошмыгнула по коридору, в сторону выхода из здания для заседаний Совета.

Я с ужасом смотрел, как она удаляется, и проклинал себя за мягкотелость. Надо было послать ее подальше, но в присутствии более высокоцветных девушек я словно немел. Кроме того, если уж Виолетта чего-то всерьез захотела, вряд ли бы мое «иди подальше» отрезвило ее. Я медленно побрел наружу, к дневному свету. И хотя я еще не ведал об этом, тем днем я сделал гигантский шаг навстречу ятевео, которое, вероятно, скоро пожрет меня.

2.6.03.24.339: Никакая комиссия не может превышать 10 %.

На улице меня ждал Томмо: он сидел на низенькой стене, ограждавшей цветной сад. Ночью прекратилась подача желтого, и трава приобрела чахло-голубой оттенок. Насос, видимо, выключили, но оставшийся цвет полностью исчез бы лишь через несколько дней. Мне не хотелось разговаривать с Томмо, и я направился прямо к своему дому.

— Ну, что там у тебя? — спросил он, быстро приближаясь ко мне.