Сэр Дэвид Минч из всех был наименее словоохотлив и сказал только, что вынудил свою дочь в четырнадцать лет поставить себе спираль, чтобы не забеременеть, а теперь оказалось, что из-за этой спирали она бесплодна. Он обвинял себя в этом, говорил, что иногда чувствует себя убийцей.

Галина Росенко добиралась на эту выщербленную асфальтовую обочину с далекого острова Бали. Туда она попала случайно, когда в Киеве ее выгнали из Института физкультуры и нужно было искать себе хоть какое-то занятие, чтобы прокормиться. Тогда друзья друзей сказали ей: «А поехали с нами на Бали, на билет займешь, визу не надо, будешь работать с туристами, их там пруд пруди, и все как один лохи». Он рискнула, была не была, — и уже через полгода смело практиковала рейки-массаж, дающий жизненную силу и изгоняющий дьявола. Сначала ее дела шли хорошо, многие частные виллы, сдающиеся внаем, приглашали ее на почасовую оплату, но потом, проведав про ее успех, такие умельцы, как она, повалили на остров со всех концов света, и, сбившись в кучу, крепко поговорили с ней насчет необходимости делиться клиентурой. Она уплыла, улетела на метле в Малайзию, на курсы трансцендентного массажа, чтобы потом вернуться с дипломом и победить всех злодеев, но школа в Куала-Лумпуре отказалась ее принять из-за нечистой кармы. Проходить процедуру очистки кармы на месте она не решилась, вдруг они там все про нее узнают и посадят за мошенничество в тюрьму? В школе массажа принимали также паломнический сертификат из Сантьяго. Ну не лохи, скажите, ну разве не лохи?! Вот прется теперь…

Дирижер Петр Вилов, слушая рассказы других спутников, негодовал: «Какие же вы все козлы, честное слово, я же вам только что сказал, как следовало поступать!» Волосы его развевались вокруг лысой головы — остались только нижние пряди, которые он вырастил до плеч. И когда настал его черед говорить, он сначала немного замялся.

— Я — Христос, — признался он наконец, — в молодости был бес, а сейчас Христос.

Говорить и идти одновременно ему было трудно. Большой живот, мощные руки и ноги, бычья спина давали ему, должно быть, под двести кило веса. Он с трудом справлялся с дыханием, но все же старался выговаривать:

— Я вижу мир, понимаете? Я знаю, где истина, а где пакость. Я могу и хочу указывать людям путь. Это как в музыке. Это сейчас я стал дирижером, а когда-то был пианист. Лучший ученик был в классе. И я всегда знал, что за музыкальными фразами иногда стоит Господь, а иногда сатана, я всегда видел это, и, играя, играл их послания, тексты целиком, старался передать сущность в ее целостности, поэтому я был лучшим, а потом стал дирижером. Я Христос. Я не пастух, я дирижер человеческих душ.

— А не то чтобы у вас гордыня? — осмелился поинтересоваться Фиш, — я перед паломничеством готовился, читал, и мне кажется…

— Гордыня?!! — вскричал Вилов. — Ах ты тварь ползучая, ах ты мерзота! — и чуть было не завязалась драка, которую совместными усилиями с трудом остановили.

— Ну как же так? — все спрашивали Вилова. — Зачем же вам тогда идти?

История Кшиштофа Бенецкого показалась всем вымышленной. Оказалось, что он ходит в паломничество каждый год уже десять лет из страха лишиться всего, что у него есть.

— Понимаете, — говорил он, — раньше у нас были коммунисты, и они все отбирали у тех, кто что-то имел. Писали доносы, сажали в тюрьму, расстреливали. Теперь коммунистов нет, но они могут вернуться. И тогда меня расстреляют первым, понимаете, меня первым. Никто не знает, как у нас все будет, с разных сторон на нас идут разные влияния, а мир стал такой маленький, все видно со спутников, так куда убежишь? Особенно с такими большими деньгами. Фабрики свои я куда с собой унесу? Только Господь знает, что у нас будет. Только Господь знает, как будет с потеплением, ядерной войной, как поведут себя корейцы, китайцы, какие будут интересы у американцев после того, как они откроют другой источник энергии. Святой Иаков часто просил пред Господом по знакомству, и, может быть, поговорит со мной. Может, я зря вам это рассказал…

Мюриэль и Анри честно сказали, что для них это туризм — недорого и прикольно. А еще романтично и вдруг потом повезет с работой.

Испанский пастух Мигель родом из Памплоны очень сильно пил последние тридцать лет и допился до того, что во сне стала являться Богородица. А еще с месяц назад он по пьянке бензопилой отпилил себе палец — и он показал всем обрубок большого пальца на левой руке со свежим еще шрамом. Ну вот жена и сказала ему, что если он пойдет к Яго и попросит его об исцелении, то она останется с ним, а если нет, то бросит его и уедет к своим родителям на север страны. Он согласился, и они пошли вместе. Но вскоре жена занемогла и вернулась домой, и он продолжает путь один. Таких уродов в пути насмотрелся, но пока что вот уже пять дней не брал в рот ни капли. Дела!!!

У Михая сначала вроде все было как у людей, ну из бедных он, так и что. Выучился на слесаря, женился, жена родила ему мальчишечку. И все бы ничего, он работал, в рот ни капли не брал, но видеть не мог, как любимая красава с этим сосунком балуется. И сиську сосать ему дает, и все за ним подтирает, а как тот пошел ногами, так стал играючи лупить ее, однажды телефоном так по лицу ударил, что две недели синяк был, а она только смеется и защищает его. Не выдержал он. Убил обоих. А для отвода глаз совершил кражу в тот же день и сдался за нее. Потом уже, когда вышел, тогда и изнасиловал дуру одну, а потом и другие дела делал. Но не ловят его. Не сдаваться же второй раз? И пошел он из тех мест. Многие страны прошел и вот добрел до этой дороги, и вот шагает и по ней. Может, свернет куда.

Светловолосая и зеленоглазая девушка Нур рассказала историю о том, как чудесно ей везло весь прошлый год. Дверь открывалась сама собой, как только она задумывала войти в нее. Билеты на экзаменах попадались только те, которые она знает. И подружки у нее прекрасные, так помогали ей, когда мама болела. Вот мама и поправилась. Про путь к святому Иакову она прочитала в одной книжке, которую нашла на скамейке в парке, и рассудила, что нашла ее неспроста, что это указание — пока молодость и силы, нужно идти по пути пешком и глядеть в глаза людей. А в старости можно и по Иерусалиму походить — Старый город-то небольшой, так чего уж, можно и в старости. Попросила старшую сестру матери, Ханну, поехали вместе, та лежит на пляже, а она вот — идет.

Константин Хомяков рассказал о том, что его бросила его любимая жена Софья. «Может, в этом и есть какая-то высшая логика, — признался Хомяков, — ведь в молодости я отбил ее у моего друга Ефима Соровского, а он погиб от этого. И вроде мы с ней хорошо жили, в достатке и даже в излишестве, — грустно говорил Хомяков, — и все у нее в жизни получилось, она стала успешной, но она ушла от меня к богатею, когда у меня было подозрение на рак простаты, — а я выжил, не оправдалось, но я-то остался полным нулем без нее, жил только ею, для нее, годы уже взяли свое — и что мне теперь? Я встретить кого-то хочу, — неожиданно завершил Хомяков, — может, не на человеческих путях, так на Божиих. Я встречи ищу. Вот такой — чудесной, озаренной».

Американка Сьюзен в клетчатой ковбойке рассказала свою историю, когда уже все располагались на ночлег. Она сделала некое открытие, которое она называла по латыни, и отчетливо теперь может доказать и показать, в каком направлении развивается жизнь. «Жизнь вышла из воды и уйдет в нее, — гордо произнесла Сьюзен, справившись наконец с непослушной бумажной наволочкой. — И я теперь точно знаю, что Бог существует. Мне осталось только почувствовать его».