Знатно надышались трупных запашков… без малейшей прибыли.

Карат, осмотрев самую дальнюю группу туш, отошел от нее под сень деревьев, призывно замахал рукой, подзывая остальных.

Дождавшись, когда подтянется Диана, стоявшая дальше всех по причине того, что ее освободили от грязной работы, Карат подытожил:

– Споранов здесь нет.

– А то мы не заметили… – буркнул Шуст.

– Срезы подсохли конкретно, – заметил Чак. – Несколько дней прошло, как этих клиентов выпотрошили. – Ни одного спорана не оставили, твари.

– У нас для живчика еще и спиртного нет, – сказала Диана.

– Можно и без него, есть способы, на крайний случай, – сказал Карат. – Ладно, это уже не так важно. Но я вот не пойму, кто мог это сделать? Это ведь Дон, здесь иммунные не охотятся. Внешникам тоже нужны потроха?

– В принципе да, не помешают, – ответил Шуст. – У них ведь есть свои ребята, которые хапнули нашего воздуха и не стали после этого урчать. Такие зависли здесь навечно, но их стараются держать при деле. Ценные ведь кадры, если вдуматься. Вот для них потроха и добывают.

– Сомневаюсь, что это внешники, – неожиданно возразила Аурелия.

– Почему ты так думаешь? – заинтересовался Карат.

– Я осматривала вон в той стороне, под кустами. Там большая лужа почти высохшая. В грязи следы остались вокруг туш. Подошвы по разному выглядят, похоже на легкие кроссовки разных моделей. А внешники обычно в тяжелой армейской обуви, и она у них одинаковая, с одинаковым рельефом на подошвах. Я, конечно, не знаю точно, но внешники часто используют иммунных для разных дел. Может и здесь их держат, чтобы грязную работу выполняли.

Чак покачал головой:

– Не слышал я о таком. Внешники по Дону ходят самые разные. Говорят, даже нолды заглядывают. Если кто-то поселит здесь муров, банда недолго протянет. Нарвутся на левых внешников, те их и приберут к рукам… по частям. Здесь ведь какой-то проходной двор, территорию не делят. Да и как делить? Это и территорией нельзя назвать, просто дорога для всех, одними фарватерами ходить приходится. Разве что в сторонке от серьезных русел устроить стаб. Но как-то это сомнительно…

– Бабник никогда не рассказывал о мурах? – спросил Карат. – О местных мурах?

– Бабник нам ничего никогда не рассказывал. Трепался много, это да, но о чём угодно, лишь бы не о деле. О бабах, в основном, весь его трёп.

– Понятно. Ладно, тут что угодно могло случиться. Могли внешники поработать, в разной обуви. Такое ведь нельзя исключать. Или такая же, как наша, группа, пробиралась и наткнулась на богатую поляну. Жаль, конечно, что ничего нам не оставили, но, думаю, богатых зараженных мы здесь еще найдем. Это ведь Улей, они не дефицит. Считаю, что надо и дальше идти по этой дороге. Неизвестно, где опаснее: на ней, или в зарослях. Но по дороге удобнее идти, и комары не так грызут. Держимся наготове, будьте готовы к чему угодно. Если здесь еще и муры водятся, мы, получается, вообще ничего про эти края не знаем.

* * *

– Стоп! – произнес Шуст, резко остановившись и вскидывая руку.

Все подчинились, причем многоопытный Чак тут же отскочил в сторону, припал на колено и выставил пулемет перед собой, готовясь к самому худшему раскладу.

Карат, тоже присев, стащил винтовку с плеча и спросил:

– В чём дело?

– Леска.

– Какая леска?

– Вот ведь ты балбес! Какая-какая! Какой рыбу ловят. Или ты думал, что она только в магазине на деньги ловится?

Чак, уставившись вперед, настороженно произнес:

– Шуст глазастый. И правда леска. Низко натянута. Растяжка, мать ее.

Карат, вглядевшись, тоже засек тонкую слабо поблескивающую нить, протянутую параллельно дороге. Об такую не спотыкнешься, но это не значит, что она неопасна. Ее не просто так здесь оставили. Леску могут привязать к взрывателю мины, с сигнальному устройству, к выключателю, активирующему камеру слежения, а то и пулеметно-гранатометную турель с дистанционным управлением.

Или покалечить, или определить твое присутствие, – вот для чего растяжки устанавливают.

Шуст, продолжая вглядываться вперед, сообщил очередные новости:

– Следы машины вижу. Свежие, вроде. Они там, за леской, обрываются. Подъехали, поставили и уехали. С виду недавно. Может даже вчера, или сегодня.

– Я так думаю, нас сейчас ищут все, кто могут, – сказал Чак. – Они всё живое должны на ноги поднять. Не каждый день у внешних такие неприятности случаются. Может ставят сигналки на всех тропах.

– Как-то это примитивно для внешников, не их уровень, – усомнился Карат. – Можно фотоэлемент на одно дерево, источник излучения на другой. Ты этот луч пересечешь и даже не заметишь. У них, думаю, полно таких штуковин.

– Да, – кивнул Чак. – Полно. Но может не на все направления хватает. Да и эту леску тяжело заметить. Я вот не заметил.

– Слепой потому что, – беззлобно сказал Шуст и добавил: – Кому как, а я согласен комаров кормить, чем по этой дороге дальше шагать. Вдруг там и правда дальше фотоэлементы с лучами невидимыми… или похуже чего-нибудь.

– Да, – кивнул Карат. – С дороги придется уйти.

– А вы не посмотрите, что там, на этой растяжке? – спросила Диана.

– Любопытная ты сильно, – ответил Шуст. – А ты знаешь, что любопытство даже кошку сгубило? Вот и не надо нам знать. Эту леску для вида могли поставить. Полезешь в траву смотреть, к чему она тянется, а там тебя самое главное дожидается. И это главное – всегда нехорошее. Так что, пускай останется тайной, я это как-нибудь переживу.

* * *

Шагать по зарослям – совсем не то же самое, что по дорогам. И дело даже не в комарах, а в том, что они до такой степени густые, что местами хоть рубить начинай, чтобы шаг в нужном направлении сделать. Добавь сюда лианы, и настоящие джунгли получатся.

Пробираться через такое непотребство беззвучно, это надо быть великим волшебником. Таковых в отряде не имелось, потому шум стоял изрядный.

Местами суша обрывалась, дальше приходилось передвигаться по тростниковым дебрям разной степени дремучести. Иногда переправлялись через участки открытой воды, пару раз пришлось искать обход, наткнувшись на приличные глубины.

Увы, но поплавать с такой поклажей не получится.

Второй день напряженной жизни добавлял нагрузку на плечи. И вымотались все, и кормежка почти нулевая, что для прожорливых организмов иммунных – очень нехорошо.

И что самое скверное, – при таких нагрузках резко возрастает потребность в споровом растворе. А его нет, и делать его не из чего.

Всех мучила особая жажда Улья, утолить которую можно только одним способом. Вода лишь частично снимает симптомы, к тому же ее здесь нет. Вся, что встречалась по пути – до того мутная, что смотреть противно. Организмы иммунных способны перебороть любую хворь, но на это им требуется время. Подхватить пусть и краткосрочную, но кишечную инфекцию, со всем ее прелестями, никому не хочется.