— Возможно, — отозвался Ричер. — Подумаешь, несколько тоненьких косточек. Там у вас еще много осталось. Вопрос в том, хотите ли вы, чтобы я их тоже переломал? Или готовы поделиться со мной кое-какой информацией?

— Все расскажу, что хотите.

— Клостерманн что-то там такое организует. Что именно?

— Какую-то тусовку. Дурацкую какую-то, честное слово. Я рад, что меня исключили из числа приглашенных. У него даже нет для нее реального места. Хочет направить в небо пучок световых лучей. Идиотизм. Типа, из них получатся как бы стены. Чушь собачья.

— Не знаю, не знаю. Один австрияка когда-то такое уже делал. Я слышал, было вполне впечатляюще.

— Что-что?

— Ладно, не берите в голову. И где будет эта тусовка?

— На каком-то поле. У него есть друг, у которого этих полей полно. На каком точно, я не знаю.

— А когда?

— Не раньше следующего года. Двадцатого апреля. Еще через тыщу лет. Но дату он обозначил точно. Не знаю почему.

— Ну вы и дебил, Зак…

— Что-что?

— Как достать билет на эту тусовку?

— Только по приглашениям. По два человека из каждого штата плюс несколько местных.

— Как Клостерманн решает, кого пригласить?

— Не знаю. Но слышал, что с каждым годом она будет расширяться. Двое от штата — это в первый раз. Потом четверо. Потом по восемь человек. Типа того.

— Ладно. А в чем должна быть ваша роль?

— Безопасность. Я должен был собрать группу. И постоянно дежурить… вдруг об этом узнают из «антифа» и попытаются нас прихлопнуть.

— У меня, Зак, есть для вас кое-какие новости. Вас так и так всех прихлопнут. Можете мне в этом верить. Только это будут не «антифа». Я знаю других, кто с удовольствием это сделает. Люди, которые служат стране.

Ричер на время оставил Зака и занялся бесчувственными телами противников: подтаскивал их к дороге и складывал там штабелем. Потом приволок корчащегося и стонущего Зака, водрузил его сверху. Проверил кабины грузовиков. Ключи везде оказались на месте, и он подогнал все машины как можно ближе к зданию. Потом вернулся в Заку:

— У вас есть мобильник?

— Да.

— Видео записывает?

— Да. А на что вам? Что вы собираетесь делать?

Ричер сорвал футболку с ближайшего неподвижно лежащего парня.

— Давайте, — сказал он. — Начинайте съемку. Официально вы больше не член этого вашего Братства. А как только появятся мысли снова в него вступить, смотрите это кино. И вспоминайте. В следующий раз то же самое будет с вашим домом. При этом вы будете в нем. Когда ваши друзья очухаются, передайте им все, что я вам сказал. То же самое относится и к ним. И ко всем остальным вашим знакомым.

Ричер вернулся к зданию мастерской. Сунул футболку в топливную трубку оранжевой машины. Отверткой затолкал ее поглубже. Подождал, пока футболка пропитается бензином. Поджег. И пошел прочь.

Глава 26

Оставив позади полыхающую мастерскую, Ричер одним духом промчался пару миль, остановился и набрал номер Уоллуорка.

— От Фишер опять ничего, так? — спросил он, когда тот откликнулся.

— Еще нет, — сказал Уоллуорк.

— И не будет.

— Не теряйте надежды, Ричер. Прошло всего несколько часов. Вы же знаете, русские очень осторожны.

— Клостерманн не русский. Он нацист.

— Простите, кажется, какие-то помехи на линии. Мне послышалось, что вы сказали, Клостерманн нацист.

— Да. Такой вот поворот.

— Рассказывайте.

— Я только что разговаривал с байкером. Кажется, папаша Клостерманна был военный преступник. Вот для чего Клостерманну нужен этот сервер. В нем должен быть какой-то разоблачающий его документ. А тут еще акция, которую он организует. Вы к этому готовы? Потому что, когда вы ее прихлопнете, это будет сенсация. Он хочет возобновить что-то вроде нюрнбергских съездов[14]. Которые завершались созданием «Храма света».

— Если вы шутите, Ричер, то прекратите сейчас же.

— Какие уж тут шутки.

— А какую роль там играет байкер?

— Клостерманн склонил его организовать безопасность. На всякий случай, если вдруг припрутся «антифа».

— Хорошо. Значит, Клостерманн хочет устроить небольшой погром.

— Могу предположить. Вы же знаете, что эти ребята обожают погромы. Особенно с привкусом типа «мы против них». Им нужны свои демоны.

— Спасибо, Ричер. Я кое с кем свяжусь по этому поводу.

— У байкера и всех его дружков на груди наколка. Орел со свастикой. Они говорили, что они члены какого-то братства. Это могло бы помочь найти всех остальных. Но особенно торопиться не стоит. Сборище будет еще только двадцатого апреля. В день рождения Гитлера.

— Они обожают свою символику.

— Сейчас гораздо важней сосредоточиться на программе «Часовой». К русским Клостерманн не имеет отношения, значит у русских копии сервера нет. Они все еще охотятся за Резерфордом. И могут с испугу отозвать своего агента из Ок-Риджа.

— По крайней мере, сервер есть у нас.

— Ваши умники уже что-нибудь там нарыли?

— Нет.

— Тогда нам нужен план Б. Менее чем через сутки из Москвы прибудет их новый агент.

— Знаю. Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю. А если у вас появятся идеи, не стесняйтесь.

— Не буду. Но пока попрошу Резерфорда поискать в городском архиве информацию, которая испугала Клостерманна.

— Кстати, я кое-что вспомнил. Мы разыскали имя матери Клостерманна. Наталия Матусак. Подробностей о ней у нас, правда, маловато. Возможно, у нее это второй брак. Сейчас мы это проверяем. Хотя пока, вероятно, это не имеет большого значения.

Когда Ричер вернулся в мотель, Сара спала. Лежала поверх одеяла на кровати, на которую Ричер не ложился. Глаза под веками бегали. «Наверное, что-то снится», — подумал Ричер. Про дом на воде. Он потихоньку вышел и направился в офис за кофе и булочками с корицей. Когда вернулся, Сара еще не проснулась. Он поставил чашку с тарелкой на тумбочку, и через минуту она открыла глаза.

Они стали завтракать, и Ричер рассказывал Саре обо всем, что узнал, со всеми подробностями. Осмыслить это ей оказалось не так-то просто. Как бывший агент ФБР, она была в восторге от перспективы разоблачить и уничтожить неонацистскую организацию в стране. Особенно такую, которая пытается воссоздать гитлеровский «Храм света» в сельских районах Теннесси. Но ее очень тревожили и возможные последствия того, что программа «Часовой» попадет в лапы русских. И еще она очень боялась за Резерфорда. И за Фишер тоже. Они ни разу не видели друг друга, но Сара к этому агенту испытывала определенное чувство симпатии. Наконец она встала с кровати и направилась к двери в смежную комнату.

— Пошли. Под лежачий камень, как говорится, вода не течет. Займемся сервером. Может, нароем что-нибудь против Клостерманна.

Резерфорд продолжал пребывать в девятнадцатом номере в забытье. Он лежал