– Свет для входа в Безмирье. Надолго его не хватит, только предъявить Стражам и уйти, – объяснил судья. – Элис! На моём веку такого не было, но говорят… Если, одумавшись, истово молиться, не отходить от Доступа и только ждать, можно протянуть три дня до поисков у Приграничья. Судейская метка, твёрдое раскаяние и вера. Помни!

Я просто кивнула, спорить не стала. Он волновался за меня… А кивнуть не сложно.

Не выдержал Стеф:

– Тит! Скажи ты ей! Скажи, что мы её любим, что нельзя так делать! Дело не в Нити, я люблю её, она Меликова! Не хочу, не могу потерять Элис для себя и своих детей! – он кричал громко, задрав голову к небу и зажмурившись: боялся обратиться напрямую, потревожить браслет.

Лени схватил Стафана за локоть и потянул вглубь балкона. Я снова кивнула. Да, похоже, он-то говорил с послом Каиры и знал больше, но почему-то брату не сказал. Вероятно, они встретились только здесь, в Совете и не имели ещё возможности переговорить. Если так – хорошо.

Я боялась сболтнуть лишнего накануне и просто молчала. Не хотела признавать, что каир не давал мне никаких инструкций, лишь… надежду и понимание. А вот Лени успокоит и Семью, и Имидоров. Расскажет про ставку на Свет в кольце Дрея. Волноваться, конечно, никто не перестанет, но может хотя бы не будут так откровенно заранее оплакивать меня и Связь.

Тянуть не стоило, нервы у всех были на пределе. Включая меня: появление Семьи выбило из колеи и рассеяло решимость. Я глубоко вдохнула, собралась духом и быстро сбежала по ступеням крыльца во двор. Довольно мелодрам!

Собаки, не обращавшие внимания на все наши переговоры, мгновенно подняли головы и двинулись навстречу, не сводя с меня глаз.

Я вытянула вперёд руку с меткой Имидора и шагнула.

Всё. Никакого двора, никаких волкодавов. Уже знакомая всеобъемлющая тишина и бескрайняя темнота. Что же дальше?..

«Эйо!»…

Нет… Ну конечно нет, ведь тебя предупреждали, Элис: без светильника, без Сущего…

Я не стала торопиться, остановилась и прикрыла веки. Голова стала ясной до звона, все чувства обострились.

Это ведь Путь сердца?

Сердце… Сердце звучало громко и глухо… Но я постаралась прислушаться не к его ударам, а к тому, куда оно меня сейчас поведёт. К Дрею?..

Нет, Дрей – не Путь. Дрей – конец Пути, цель…

Древо! Я должна найти Древо!

Это помощь, силы, надежда…

«Древо! Древо! Древо!» – запульсировало сердце, подхватив мысли.

И я просто пошла вперёд, так и не открыв глаз, пока не почувствовала ауру.

Я помню, всё помню! Светлая аура, за ней Сень… Место, где хорошо. Место, которое я себе представлю.

Я захотела очутиться с своём саду в Григорьевском, под яблонями. Качели, лопухи, уютное жужжание пчёл… С этой мыслью я уверенно пробиралась к Сени сквозь световой туман: без страха, без остановок.

И я нашла!

Сперва зелёная дымка прокралась в ослепительное свечение, потом я уже отчётливо увидела впереди свой запущенный садик и… замерла. Страх и радость переполнили всю меня… Что если я просто уже пришла?! Вот они – яблони, и веранда виднеется за ними. Разве не сюда ведёт мой Путь?

Я со всех ног рванула вперёд, но на самой границе ауры вновь встала, испытав шок, скрутивший живот: нет, это не моя усадьба, это лишь иллюзия! В Григорьевском декабрь, снег… А ветви прямо передо мной низко провисали от налитых солнцем спелых яблок. Меликовский штрифель. Август… Всё, как я захотела и представила!

Я сглотнула горечь, справилась с разочарованием и ужасом, пробравшим до костей и шагнула вперёд.

«Папа!»

«Папа?..»

– Его здесь нет, это ведь не Древо Меликовых. Я могу позвать Эндрю, если захочешь, но не теперь.

Голос восхитительной красоты парализовал, вывернул душу наизнанку. На глазах проступили слёзы. Я слышала уже похожий оркестр. Мощный и ласковый, твёрдый и нежный, громкий и тихий... Многогранный, неописуемый! Кажется… кажется, это Сущий?

И … Боже! Это не Эйо!

Я с трудом повернула голову в сторону дивных звуков и увидела на качелях… ангела? Сущий, Элис. Это Сущий…

Господи, вовсе не Сущий, а Сущая! Ангел был точно женского пола!

А я не была дурой и сложила дважды два.

Упав на колени в траву, я опустила голову и обняла себя руками, пытаясь унять дрожь. Ведь Эйо говорил… говорил, что я смогу увидеть её, когда завершится мой жизненный путь!

Я не справилась. Я ушла за грань, если встречает не Эйо, а…

– Эйвин?.. – вслух прошептала я.

– Да, Элис, – улыбнулся ангел. – Я заждалась!

***

– Я ушла за грань, Эйвин? Это... Большое Древо?

Оба вопроса дались с большим трудом, всё во мне противилось им: я не верила в то, о чём сама же спросила!

Музыка наполнила меня изнутри, едва я призналась себе, что на самом деле совсем не чувствую, что это провал. Соловьиные трели летней ночью, праздничный хор в храме, ласковый прибой, перекатывающий тёплый песок – всё это вместе и что-то ещё... Всё прекрасное в мире, сочетаемое и несочетаемое. До меня вдруг дошло: это Эйвин смеётся! Тревога на душе тут же начала рассеиваться.

– Я не стану помогать, Элис. Не могу прямо сейчас помочь понять. Это твой Путь.

Она легко соскочила с качелей, словно её сдуло с сидения лёгким порывом ветерка, и опустилась на траву рядом со мной.

От неожиданности я перестала дышать, а мои арависы перепорхнули тем временем на протянутые к ним ладони Сущей. Эйвин поднесла птичек к своим щекам и довольно прищурилась, словно кошка на утреннем солнышке.

Прошло сколько-то времени, пока я молча в ступоре наблюдала за странным, невыносимо красивым созданием. Созданием ли?.. Разве можно такое вот создать? Кто они, Сущие? Не демиурги ли сами?..

Из головы постепенно испарились даже эти мысли, но вместе с ними потихоньку исчезли и остатки тревоги.

В конце концов, я вышла из оцепенения и глубоко вдохнула.

Мдаа... Ничегошеньки не понятно, но на трагедию всё это решительно не похоже, Элис!

Эйвин снова засмеялась, а я опять почувствовала, что забавляют её именно мои раздумья, и тоже смущённо улыбнулась.

– Мне нужно к Дрею, Эйвин! – пробормотала я, словно извиняясь за то, что не могу вот так вот тут сидеть и получать удовольствие от тёплого, волшебного вечера в уютном садике, в компании прекраснейшего создания.

– Конечно нужно, дитя моё, – пропела Сущая. – И как можно скорее, правда? Но вот ведь вопрос: почему-то ты пошла не сразу к нему, а сюда...

По-прежнему прищуренные глаза посмотрели на меня, но угадать в них что-то кроме добродушной хитринки было невозможно. Она вся вообще была невозможной и нелогичной: словно сотканная из Света, но удивительно живая; сидящая на расстоянии вытянутой руки, но бесконечно далёкая, потусторонняя, нереальная.