Из кухни она отправилась в ресторан. Официанты накрывали столы, и Соня попросила их сменить несколько скатертей; по ее мнению, они были не безукоризненно чистыми. Окинув взглядом зал, она подумала, что маленькие букетики живых цветов очень украсили бы столики, и, накинув плащ, вышла на улицу. Оглядываясь по сторонам, она искала приметы прошлого, но — увы! — все кругом изменилось до неузнаваемости. Кафе «Спорт», на ступеньках которого сидела когда-то «девочка напротив», исчезло, вместо него появился дорогой магазин. Трамвай не ходил больше через Колоньо в Горгонцолу, его заменил автобус. От кипарисовой аллеи, ведущей к кладбищу, осталась половина: на месте вырубленных деревьев красовались указатели с буквой М — до Колоньо можно было теперь добраться на метро. На каждом шагу бары, магазины со сверкающими витринами, от провинциальности родного городка и следа не осталось.

«Это другой мир», — подумала Соня и, увидев надпись «Цветы», направилась к магазину. Когда она открывала дверь, ее чуть не сшиб какой-то светловолосый красивый подросток с открытым чистым лицом. Пробурчав извинения, он влетел в дверь первым и сразу же затараторил:

— Синьора Санти, здравствуйте, сегодня день рождения у моей мамы. Пошлите, пожалуйста, букет ромашек к нам домой вместе с поздравительной открыткой. — Он протянул хозяйке открытку. — Мне пора в школу, а папа зайдет потом и заплатит.

Выпалив все это на одном дыхании, подросток убежал.

— Ох уж эта молодежь! — с улыбкой глядя ему вслед, сказала хозяйка цветочного магазина и повернулась к Соне: — Что вам угодно, синьора?

— Я хотела бы, чтобы вы ежедневно присылали мне свежие цветы для столиков.

Женщина непонимающе посмотрела на Соню и вежливо спросила:

— Для каких столиков?

— Прошу прощения, что не представилась, — спохватилась Соня. — Я дочь синьора Бренна, владельца ресторана «Сант-Антонио».

Хозяйка смотрела на Соню во все глаза.

— Вы та самая знаменитая Соня Ровести, о которой пишут в газетах? — с восторгом спросила она.

— Я уже сказала вам, что меня зовут Бренна, Соня Бренна, — отрезала Соня. — Я помогаю отцу.

— Конечно, конечно, — засуетилась женщина, — я вас прекрасно понимаю, но осмелюсь заметить, вы совсем не похожи на свои фотографии. В жизни вы совсем простая, как и мы.

Вечером, обходя гостей, Соня заметила своего бывшего мужа Альдо Порта. С ним за столиком сидели светловолосая и уже не очень молодая женщина и тот самый подросток, которого утром она видела в цветочном магазине.

— Здравствуй, Соня, — сказал Альдо, поднимаясь ей навстречу.

В этом располневшем лысоватом человеке с внешностью благополучного буржуа трудно было узнать застенчивого парня, за которого она вышла когда-то замуж по воле умершей матери. Да и было ли это на самом деле или ей вспомнился эпизод из старого фильма?

— Здравствуй, Альдо. — Она пожала ему руку. — А это твой сын?

Мальчик встал и вежливо улыбнулся.

— Да. А это моя жена. — И он указал на сидящую за столом женщину.

Блондинка тоже ей улыбнулась.

— Ты не узнаешь меня, Соня? — спросила она. — Я Лоредана.

— «Девочка напротив», — удивилась Соня и обняла Лоредану. — Так, значит, вы муж и жена?

— Как видишь. А этот сорванец — вещественное доказательство.

— Это наш любимый ресторан, — объяснил Альдо. — Мы отмечаем здесь все семейные торжества.

— А сегодня вы пришли отпраздновать день рождения Лореданы, ведь так? — уверенно спросила Соня, вспомнив утреннюю сцену в цветочном магазине.

— У тебя отличная память. — Альдо был тронут.

— Мы знаем из газет о твоем несчастье, — сказала Лоредана и с искренним сочувствием посмотрела на свою бывшую одноклассницу.

— Жизнь не баловала меня, — ответила ей Соня. — За все требовала плату. Вот я и заплатила самую большую цену… Впрочем, не будем об этом, сейчас не время. Примите мои поздравления. — И отошла к стойке. — Отнесите вон на тот столик бутылку шампанского, — попросила она официанта, — за счет заведения. Какая хорошая семья, — сказала Соня отцу, который издали наблюдал за этой сценой.

— Очень хорошая, — ответил он.

— Лоредана права, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Ей можно позавидовать.

— Не надо сравнивать себя с Лореданой, вы совсем разные, — ответил дочери отец. — И жизнь у каждой из вас своя.

Роберто Кортезини принимал у себя в кабинете супружескую чету. В тот день друзья ювелира отмечали двадцатилетие совместной жизни, и муж захотел сделать жене подарок.

Кортезини положил перед ними на стол брошь в форме бабочки — настоящий шедевр в стиле модерн, на котором стояло клеймо знаменитого ювелирного мастера Вильгельма Лукаса фон Кранаха. Супруги не могли отвести глаз от этой броши, усыпанной драгоценными камнями, среди которых выделялась одна крупная жемчужина неправильной формы и необыкновенного оттенка топаз.

У Кортезини была богатая коллекция ювелирных изделий начала века, и брошь в виде бабочки занимала в этой коллекции почетное место. К тому же она напоминала ему о его старом клиенте, покойном издателе Джованни Ровести, купившем когда-то эту очаровательную бабочку для своей невесты.

— Не знаю, как и благодарить тебя за это чудо, — сказал ювелиру его гость. — Надеюсь, твоя коллекция не слишком пострадает, лишившись этой броши?

— Я езжу по всему миру и всегда привожу что-нибудь интересное, — успокоил гостя Кортезини. — Возможно, и Кранах мне попадется в какой-нибудь ювелирной лавке.

Гости собрались уходить.

— Значит, мы вас ждем вечером?

— Да, мы обязательно будем. Моя жена сегодня полдня провела в парикмахерской, думаю, она к этому случаю и платье новое сшила, — смеясь ответил Кортезини.

До закрытия магазина оставались считанные минуты, когда один из продавцов сказал Кортезини, что его просят к телефону.

— Звонит синьора Ровести, — объяснил продавец.

— Ровести? Которая из них? — спросил ювелир, подумав о Соне: несколькими месяцами раньше Кортезини помог ей продать изумрудное колье, не взяв с нее комиссионных, — он знал, что это одна из последних ее драгоценностей.

— Анна Ровести, — уточнил продавец.

— Скажи, что меня нет. Позвоню ей завтра.

Для Кортезини все клиенты были равны, но в душе он мог позволить себе симпатизировать одним больше, другим меньше. К последним, в отличие от Сони, принадлежала как раз Анна Ровести, клиентка трудная, капризная, заносчивая. Лишний раз беседовать с ней — небольшое удовольствие.

— Извините, но синьора говорит, что у нее важное дело. Судя по голосу, она очень нервничает.