пару не слишком мятых ботинок. — Я слышал, что их варить легко. Надо позвонить бабушке… только как-то так, чтобы волноваться не начала.

— Это точно, — Бер свалил вещи за порогом. — А то еще нагрянут с проверкой…

— Вы там не слишком расходитесь, а то дойти можно, что в личных вещах стратегические запасы икры найдутся, — проворчал Император. — И вообще… надо как-то так, чтоб внимания лишнего не привлечь. Лишних там слухов… а то ж вам только дай лазейку, мигом не то, что сало с тушенкой, полстраны протащите.

Бер почесал за ухом.

— Может… тогда сказать, чтоб доставили тайно? И не в Подкозельск? Куда-нибудь… в лесок там. Рядом. А мы после заберем? Скинем координаты…

Мысль всем показалась донельзя здравой, хотя у Ивана возникли смутные подозрения, что все это в совокупности звучит странновато.

— Слушай, — Бер не позволил подозрениям оформиться. — Еще ж костюм нужен! А то это… чувствую, к носке не пригодно.

— Точно. Мне тоже… буду звонить.

— Не надо. Размеры скажи. Я своих попрошу, чтоб сразу два купили. Сам подумай, сперва твои поедут, мои поедут. Точно тихо и незаметно не получится.

— Вот! — Император шлепнул особо наглый лозоцвет по листу. — Начинаешь думать…

— А тебе костюм?

— Мне не надо. Я туда точно соваться не стану… еще опознает кто.

Его аж передернуло.

И Бер кивнул, принимая и понимая.

— Значит, потом к сосне? — сказал он.

— К какой сосне? — Императору определенно понравилось подкармливать лозоцвет.

— Да есть тут одна… связь раздает. Недалеко.

Получасом позже.

Сосна окрепла и взбираться на нее было проще.

И вид с нее открывался преотменный. Иван даже залюбовался ненадолго. Ровно настолько, чтобы пропустить начало беседы. Говорил Бер бодро и радостно…

Как-то даже слегка чересчур.

— Знаешь, — сказал император после того, как Бер положил трубку. — Не сочти за критику… но в твоем исполнении все это выглядит как-то… двусмысленно, что ли? Ночью. Тайно. Два ящика тушенки оставить в лесу… Как бы чего плохого не подумали.

— Мама? Да не… и что плохого можно про тушенку подумать.

— Пожалуй… а чего не почтой? Спросили бы адрес…

— Да как-то… не знаю. Я ею никогда не пользовался. И вообще, так быстрее будет. Вань?

Иван набрал знакомый номер, но впервые за долгие годы бабушка трубку не взяла.

Как такое возможно-то?

Хотя… может, у косметолога. Грязи там. Ванны и прочие мелкие женские радости.

Береника Волотова телефон отложила и задумчиво постучала пальцем по столу.

— Что? — поинтересовался старший сын, при разговоре сидевший тихо, дабы не мешать матушке. — Бер звонил? Уже назад просился?

— В том и дело, что нет…

Береника скользнула взглядом по картам. С третьей шахтой надо было что-то решать. Жила, похоже, вильнула, уйдя куда-то в сторону, но вот куда… старший пытался почуять, но не смог. Придется, видать, самой ехать. Не то, чтобы не хотелось, скорее даже наоборот, поездку эту она предвкушала, ибо жизнью в столице несколько утомилась.

Не её это все.

Не её и все тут.

— Проблемы?

— Говорит, что нет проблем… добрался нормально. Устроились. Им целый дом выделили. В нем вот ремонт затеяли.

— Бер?

— И Иван.

— Ремонт? — Ведагор позволил себе удивиться. Как-то оно вот… не сочеталось. Хотя он тут же поймал правильную мысль, которая объясняла, если не все, то многое. — Денег просит? На побелку и обои?

— В том и дело, что нет… говорит, они там по какой-то прогрессивной эльфийской технологии делают… все само растет.

Она снова задумалась, а Ведагор не стал торопить.

— И главное, голос такой бодрый… жизнерадостный. Слишком уж жизнерадостный. Сказал, что работа чудесная. Коллектив отличный. Окружение… заставляющее задуматься о превратностях бытия.

— Чего?

— Так и выразился… еще сказал, что они там втроем.

— Бер, Иван…

— И Саша.

— Какой Саша?

— Понятия не имею, — сказала Береника Волотова. — Говорит, познакомился. Мальчик из очень хорошей семьи…

— В Подкозельске?

Береника Волотова вздохнула. Все же за сына она волновалась. Слабенький ведь. А характер неуемный.

— И совсем ничего не просил? — Ведагор тоже нахмурился. Как-то оно все не слишком походило на правду. Брата он любил. Бестолочь, конечно, но родная же…

— Просил…

— Денег?

— Нет. Не денег.

— А чего?

— Тушенки. Пару ящиков. И сала. Сказал, в его личных вещах должно быть. Что на личные вещи запрета нет. И стало быть, можно передать посылку. Лучше побыстрее.

— Тушенки? И сала? — вот тут Ведагор окончательно уверился, что с братом неладно. Бер с детства отличался невероятной переборчивостью в еде.

— И костюм. Два. Себе и Ваньке.

— Какой костюм? — Ведагор окончательно потерял нить мысли.

— Выходной. Просил подобрать что-то, чтобы в обществе можно было показаться. Их там на какой-то вечер пригласили. Или прием… к этому… — Береника точно знала, что имя называлось. — К Свириденко.

— Свириденко, Свириденко… я про него где-то слышал… а… связывались. Хотели предложить какой-то там проект совместный. Но толком ничего не сказали… просили о личной встрече…

Он призадумался.

И матушка тоже не спешила говорить, сидела, постукивая карандашиком по карте.

— Не похоже все это на Бера, — выдала она. — Категорически… и главное тон такой вот, радостный до одурения. Он так обычно радуется, когда затевает очередную дурь. Если б жаловаться стал, я поняла бы. Или ныть. А он… и этот Саша, непонятно откуда взявшийся… прием… Бер терпеть не мог официальных приемов.

Ведагор кивнул, поскольку не согласиться с матушкой было невозможно.

— И тушенка… а главное, её ж не просто привезти надо, нарочным там или слугу послать. Почтой на худой конец… нет, её надо доставить в лесок возле Подкозельска. Тайно. Ночью. И без свидетелей. И там оставить.

— Тайно? — Ведагор нахмурился. — Ночью?

— И побыстрее. Знаешь, в ином случае я бы решила, что его взяли в плен. И шантажом там или ментальным давлением заставили все это сказать… ради выкупа.

— Тушенкой?

— В том и дело… он, конечно, не наследник и не великий маг, но все-таки два ящика тушенки и сало… это как-то… унизительно, что ли? Узнает кто, вовек потом не отмоемся.

— И что делать?

— Тушенку покупать. Может… купи больше? А то вдруг мы что-то о тушенке