Появилась улыбающаяся Вивьенн. Такую искреннюю улыбку Эйприл никогда прежде у нее не видела.

— Раз уж упомянули дневники, — сказал Райли, — то у меня для вас подарок, Вивьенн. — Он вынул из кармана сюртука красную кожаную книжку. — Пора вернуть эту вещь настоящему владельцу.

— Спасибо, — сказала она, взяв дневник, — но воспоминания, которые хранятся в этой книжице, сейчас для меня ничего не значат. Я склонна бросить его в огонь. А что касается тебя, мой медвежонок, — она дотронулась до бакенбардов Джоны, — то нам с тобой пора обзавестись новыми воспоминаниями. Правда, здесь есть одна вещь, совершенно невосполнимая. — Вивьенн раскрыла дневник и вынула из него сложенный кусочек кремового шелка. Развернув его, она показала очерченный синими чернилами крошечный контур руки Джереми: — Я нарисовала это, когда тебе было десять месяцев. Всю жизнь я дорожила этим, думая, что никогда больше не увижу своего ребенка. Тогда мое сердце было разбито от невозможности еще раз подержать на руках моего мальчика. А сейчас я счастлива, что отдала тебя, потому что вижу, каким замечательным мужчиной ты стал.

Охваченный волнением Джереми обнял ее.

— Ну-ну, будет вам, — увещевал их Джона, вытирая слезы. — Оставьте хоть немного слез для свадьбы.

Райли повернулся к Вивьенн:

— Я хочу попросить у вас прощения. Мне очень стыдно за то, что я сделал много лет назад, дав ход тем слухам о вас. Я был зол на отца и не хотел его прощать. Я просто не мог понять тех чувств, которые он к вам питал. Я не понимал этого до тех пор, пока не полюбил Эйприл. Я не смогу вернуть вам лет, проведенных без Джереми, но обещаю, что до конца ваших дней вы ни в чем не будете нуждаться.

Вивьенн кивнула:

— Спасибо, Райли. Лишь благородный человек в состоянии признать свои ошибки. Но я вас не упрекаю. Я бы предпочла один краткий час со своим сыном целой жизни без него. — Она посмотрела на Эйприл: — Спасибо и тебе за то, чему ты меня научила. Ты преуспела там, где я потерпела неудачу. Ты не отказалась от любви к мужчине из рода Хоторнов, и это тебя спасло. Твоя любовь напомнила мне — и Джоне, — что умерла лишь наша надежда, но не любовь.

Джона сжал ее руку:

— Вивьенн, нас ждет карета. Поедем?

Она взяла его под руку.

— Нам тоже пора, — сказал Джереми. — У нас много дел.

Райли проводил их и вернулся в библиотеку.

— Теперь, когда мы наконец-то одни, мадам моя жена, я хочу обсудить с тобой юридический вопрос.

— Юридический вопрос? — удивилась Эйприл, привалившись спиной к большому сундуку.

— Это относится к моим супружеским правам.

— Понимаю. И что с твоими правами?

Райли положил руку на сундук и встал почти вплотную к Эйприл.

— Я хочу того, что по праву принадлежит мне.

— Хм-м… Я собиралась поговорить с тобой о том же.

— Да?

— Видишь ли, за последние несколько дней я кое-что поняла в английских законах, из чего следует, что как твоя жена я имею очень мало прав.

Он самодовольно кивнул:

— Да, я знаю.

— Фактически как у замужней женщины у меня нет никаких прав в вопросах денег и имущества. Да я даже не распоряжаюсь собственным телом.

Райли стал покрывать поцелуями ее шею.

— Ужасные законы в этой стране, не так ли?

— Совершенно согласна. И поэтому, чтобы восстановить свои попранные права, я решила, что стану незамужней женщиной. Как мой адвокат, что ты об этом думаешь?

Продолжая целовать Эйприл, Райли рассеянно ответил:

— Есть только один путь для тебя стать незамужней женщиной — это стать…

— Вдовой, — закончила Эйприл.

Поцелуи на минуту прекратились.

— Значит, ты намереваешься прикончить меня?

С озорным блеском в глазах Эйприл ответила:

— Только в том случае, если ты сам этого захочешь.

Глаза Райли тоже весело сверкнули.

— И каким образом ты собираешься меня убить?

Она медленно опустила глаза.

— При помощи наслаждения.

Он прищурился:

— Неужели? Что ж, посмотрим, насколько это окажется действенным орудием.

И стал распускать узел банта у нее под грудью.

— Что ты хочешь сказать? — подозрительно спросила Эйприл.

— Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь умирал от наслаждения, но буду рад стать первой жертвой.

25 апреля 1811 года

«В честь моего дня рождения маркиз Блэкхит вручил мне дневник и золотое перо. Он очень щедр со мной, и сегодня ночью я тоже подарю ему кое-что незаурядное. Но это не единственный подарок, который я от него получила. Закрыв мне глаза руками, он провел меня в фамильную галерею, и когда убрал руки, я замерла: там, где раньше висел его огромный портрет, теперь находилась картина, где были изображены мы с ним среди весенних цветов в саду Джереми. Я сижу в кресле с охапкой роз на коленях, а он стоит рядом, и у него на губах легкая улыбка. Хотя я сочла, что мы оба вышли очень похожими, Райли, обняв меня, сказал, что художнику не все удалось, то есть он не смог уловить мою внутреннюю красоту…

Всеми своими помыслами и поступками мой муж постоянно доказывает мне, как сильно он мной дорожит. И я очень это ценю.

Я повернулась к нему и поблагодарила за доказательство его любви ко мне. И тут я заметила, что мой портрет не единственная новая картина в галерее. Появилось еще с десяток картин — портретов всех женщин рода Хоторнов.

Не будучи в состоянии сдержать свою радость, я сказала мужу, что у меня тоже есть для него подарок. Я указала на наш портрет и на белый бутончик около моего живота. Я сказала, что примерно через семь месяцев этот бутончик превратится в прекрасного ребенка, который будет носить его благородное имя.

Я не была готова к его восторгу. Райли подхватил меня и закружил. И мы целовались так, как могут целоваться только двое людей, создавших семью.

Я благодарю Бога за то, что Он привел меня к этому человеку и сделал так, что все мои мечты осуществились.

Эйприл Роуз Хоторн, леди Блэкхит».