— Я добавляю масла, — пожала плечами. — Недаром у меня была своя клиентура в Каури, пока не арестовали. Покажи спину.

— Нет.

— Эд!

С ним было очень тяжело разговаривать. Я будто ступала по мосту над лавой. Один неверный шаг — и конец.

— Хорошо.

Эд сел. Я посмотрела на багровые рубцы, оставшиеся от ударов, и закусила губу. Взялась за баночку и принялась осторожно наносить мазь. Господин Митрини неплохо постарался. Воспаления не было, раны поджили. Но и не так хорошо, как мог бы, поэтому я добавляла к мази свою магию, и рубцы затягивались на глазах. А затем потянула на себя боль.

— Лесса, не смей!

— Не сопротивляйся, пожалуйста, — погладила его по плечу. — Потерпи еще пару минуток, я почти закончила. И можно будет отдохнуть.

— Не разговаривай со мной, как с ребенком.

— Конечно, ты у нас взрослый и грозный, я помню, — чмокнула в щеку. — Все, ложись, только на бок, а то мазь размажешь.

Эд лег, и теперь испепелял меня взглядом, пока я складывала баночки в корзинку. А я делала вид, что ничего не замечаю. Феон, кажется, решил сходить за водой на другой конец города, потому что до сих пор не вернулся. Либо его перехватили Конни и Сиана.

— Зачем? — тихо спросил Эдмонд.

— Зачем — что? — растерянно переспросила в ответ.

— Ты приехала. Рисковала собой.

— Ты знаешь ответ.

— Лесса, ты не должна была.

— Эд, мы уже это обсудили. Все остальное обсудим, когда тебе станет лучше. Поэтому давай ты отдохнешь, хорошо? А я побуду с тобой.

— Я не…

Эд растерянно зевнул. Затем еще раз — и закрыл глаза. Его дыхание сделалось ровным, размеренным. Значит, перестал сопротивляться, и моя магия сделала свое дело.

— Спи, любимый, — легонько поцеловала его, перебралась в кресло и свернулась калачиком. Я из этой комнаты точно уходить не собиралась.

Алессия

Через час Эдмонд не проснулся. Магический сон перешел в настоящий. Он дышал тяжело, хрипло. Я снова и снова направляла целительскую магию в измученное тело. Что должно было пройти за эти два дня, чтобы настолько его вымотать? Лучше не знать, иначе я сойду с ума. Его боль воспринималась как собственная. И я кусала губы от бессилия, невозможности забрать себе его страдания. Принесла одеяло из своей спальни, укрыла Эда, придвинула кресло вплотную к кровати и опустила голову на подушку. Сама мысль о том, чтобы уйти и оставить его одного, казалась невероятной.

Заглянул Феон, принес одежду.

— Я пойду в город, — шепнул тихо. — Послушаю, что там говорят о побеге Эдмонда.

— Хорошо, — так же шепотом ответила я. — Возьми маску и будь осторожен. Все равно об их свойствах не знает никто. И прикажи слугам, чтобы никому не говорили о твоем возвращении.

— Уже приказал. Они были преданны моему отцу. Думаю, не выдадут. Конни спрашивала, может, она посидит с Эдом, а ты отдохнешь?

— Нет, — ответила раньше, чем дослушала вопрос. — Я буду здесь.

— Как скажешь. До встречи.

Я снова опустила голову на подушку Эда. Надо же, даже в моем теле он сумел найти друзей — Феона, Конни, и теперь они вместе со мной сражались за его свободу и жизнь. Странный, непонятный, но при этом — искренний и прямой. Наверное, это и привлекало людей в Эдмонде. Я сама попала под его обаяние — и пропала. Теперь не выберусь никогда.

Кажется, я уснула. А проснулась оттого, что стало холодно. Открыла глаза — и встретилась с настороженным взглядом карих глаз. Значит, Эдмонд окончательно пришел в себя. Вздохнула, выпрямилась, коснулась его лба, проверяя, исчез ли жар. Жар исчез, а вот настроение у моего любимого, кажется, не улучшилось.

— А я-то думал, мне все приснилось, — холодно сказал Эдмонд.

— Ты ошибся. — Я пожала плечами, делая вид, что все хорошо. Что меня не ранит его тон и холод, который сейчас ощущался кожей. — Я не приснилась, и исчезать не собираюсь. Рада, что тебе лучше.

Эд нахмурился, но промолчал. Видимо, прощать меня за свое же освобождение он не собирался. Глупая тяга к геройству, которая сначала наградила его Тьмой, а теперь едва не лишила жизни.

— Лесса…

— Да? — Я оперлась локтями на кровать.

— И все-таки, как тебе удалось проникнуть в тюрьму?

Проснулось любопытство. Уже хороший признак.

— Все было просто. — Я заставила себя улыбнуться. — Мы приехали вчера ночью. За сутки до этого в придорожном трактире я узнала, что тебе вынесли приговор, поэтому не стала ждать и сразу пошла к королю.

— И тебя пропустили?

— А кого я спрашивала? Сначала нашла тайный ход в твой дом, а уже оттуда добралась до кабинета его величества.

— Его могло там не быть.

— Но он был там. Мы поговорили по душам, договорились до того, что меня можно было казнить вместе с тобой за все, что ему сказала. А потом… Потом король намекнул, как мне попасть в тюрьму.

— Это могла быть ловушка. Венден…

— Венден — такой же дурак, как и ты, вы друг друга стоите. Недаром от вас вся Виардани плачет. Кстати, он передавал, что ему жаль.

— Жаль?

— Да. Он не хотел, чтобы все так вышло.

Эдмонд недоверчиво хмыкнул. Я бы тоже не поверила, но ведь побег удался. Нас никто не поджидал, за нами до сих пор никто не пришел. Значит, король держал слово. Говорить ли Эду о демоне? Раз Тьма молчит, может, не стоит? Хорошо, скажу, но не сейчас, иначе сразу умчится на помощь другу. Пусть сначала выздоровеет.

— Допустим, — наконец, сказал Эдмонд. — Допустим, все было так, как ты говоришь.

— Все так и было.

— Скажи, что тогда будет теперь? Меня в тюрьме нет, а Затрия тщательно следит за ходом казни, и сегодня…

Эд поморщился.

— Не думай о плохом, — коснулась его щеки. — Феон пошел в город, скоро вернется и расскажет, как обстоят дела. А твоя задача — быстрее выздоравливать, чтобы мы могли покинуть Адиаполь.

— Я не собираюсь его покидать.

И почему я не удивлена? Почему решила, что Эдмонд решит оставить столицу и осесть где-нибудь в том же Каури?

— Ты смотришь на меня, как на сумасшедшего, — поморщился Эд.

— Я люблю тебя.

Сначала сказала, потом подумала. Щеки вспыхнули, я отвернулась. И вот зачем? Прошлый разговор закончился из рук вон плохо.

— Давай отложим эту тему до того, как что-то прояснится с моей дальнейшей судьбой, — устало ответил Эдмонд.

Что? Меня не гонят? Не отказывают второй раз за неделю? Да, было письмо, но мало ли… Эд ведь о нем молчал, молчала и я.