простое объяснение тому, почему в документе не указан отец: потому что она и сама этого не знала.

Рори во все глаза уставилась на Энсона, ошеломленная этим его наигранным безразличием. И оно действительно было напускным. Она видела, как он стиснул зубы, как обхватил рукой стакан так, что побелели костяшки пальцев. Энсон не позволял себе поверить в истину, потому что для него это означало бы, что он слишком многое в своей жизни упустил.

– Вы сами не верите в то, что говорите, – ровным голосом произнесла Рори. – Я вижу, что не верите.

На щеке Энсона дернулся мускул.

– Я полагаю, мне самому следует судить, во что я верю, а во что – нет. Ей удалось убедить вас, что она такая страдалица, но я узнал об этом побольше. Неважно как – я просто это знаю. Так что давайте обойдемся без душещипательных сказок о том, как она сорок лет лелеяла свое несчастное разбитое сердце.

– Она так и не вышла ни за кого замуж.

Энсон приподнял свой стакан, уже почти пустой, и вперился глазами в то, что осталось на дне.

– Меня это совершенно не касается.

– Так ли?

– Это же очевидные вещи! Ведь она сама меня не искала.

– С чего ей было вас искать? Она ведь считала, что вы погибли.

Энсон резко вскинул голову:

– Погиб?

Наконец-то ей, похоже, удалось завладеть его вниманием!

– Когда пришла весть о том, что вы живы, ваш отец уже успел ее отослать. И ему было очень даже на руку то, что Солин продолжала верить в вашу смерть. И то, что вы поверили, будто она вас бросила. Он не просто отправил ее прочь – он позаботился о том, чтобы у нее никогда не возникло даже повода когда-нибудь вернуться.

С натянутым спокойствием Энсон посмотрел ей в глаза:

– Прямо целый роман получился.

– Ваша сестра может подтвердить то, что я говорю, если вы не верите мне. Она мучительно переживала, когда Солин уехала. Но знала она тогда лишь то, что сообщил ей отец, – то же, что сообщил и вам. А спустя годы она обнаружила эту бухгалтерскую книгу и начала складывать все воедино. Она пыталась вам об этом сказать, но вы ей не позволили. А потому она решила, что вы, быть может, выслушаете меня.

На мгновение Рори показалось, что в глазах у Энсона мелькнула какая-то искра – словно крохотная щель приоткрылась в его ледяной броне, – но тут же исчезла.

– Я понимаю, что для моей сестры это слабое место. Они когда-то с ней тесно сдружились. Но мне все же любопытно: а вам-то самой что с того? После стольких лет – почему вы так переживаете? Вы уже не в том возрасте, чтобы кататься у дедушки на закорках или ходить с ним в походы с палаткой. Что вам за дело до всего этого?

– Почему я так переживаю? – эхом повторила Рори, уязвленная до слез его бесцеремонной отповедью. – Солин, как оказалось, моя бабушка. Но даже если бы она ею не была – она все равно моя хорошая подруга. И от вас мне ничего не надо. Я просто пыталась исправить то, что сорок лет назад пошло наперекосяк. Потому что я знаю, что довелось ей пережить, когда она узнала, что вы пропали без вести. И знаю, что это за ад, когда неизвестно, жив человек или нет, когда ты, может быть, никогда уже и не узнаешь, что с ним случилось, и даже с ним не попрощаешься. Я знаю, что это такое, причем совсем не понаслышке.

Рори отвернулась, чтобы вытереть с лица слезы, подавленная тем, что нечаянно вступила на собственную, столь личную, территорию.

– Мисс Грант…

Подняв взгляд, Рори увидела, что Энсон протягивает ей аккуратно сложенный, отглаженный носовой платок. Инициалы на сей раз оказались темно-синего цвета – однако они были. «Э. В. П.». Взяв платок, Рори промокнула глаза.

– Простите. Я не хотела позволять себе эмоции, но для меня это тоже слишком болезненная тема. И я действительно знаю, каково это – потерять кого-то, как потеряла она. И никогда не узнать…

Вся надменность в осанке Энсона как будто исчезла. Он подался вперед, сложив руки на краю столика.

– Ваш муж?

Морщинки вокруг его рта и глаз слегка разгладились, сделав его заметно моложе – и таким похожим на Камиллу в те минуты, когда она позволяла себе расслабиться.

– Мой жених, Хакс. То есть, простите, на самом деле его зовут Мэттью. Но фамилия у него Хаксли, и потому все друзья и знакомые называют его Хакс.

– И что с ним произошло?

– Он с миссией «Врачи без границ» отправился в Судан. Он педиатр. Однажды утром на клинику, где он работал, совершили налет. Подъехал фургон, и его вместе с двумя другими людьми насильно погрузили в машину и увезли неизвестно куда. Прошло уже девять месяцев, а до сих пор, похоже, никто и ничего о них не слышал.

– Мне очень жаль. Сейчас в мире крайне неспокойно, много разных группировок со своими интересами и требованиями. Однако не стоит опускать руки. Его похитители, кем бы они ни были, прекрасно знают, что единственный шанс получить то, что им нужно, имеет главное условие – сохранить жизнь заложникам. Возможно, все и кажется безнадежным, но поверьте, у меня уже есть кое-какой опыт по этой части. Федерация Красного Креста сотрудничает с правительствами по всему миру, пытаясь возвратить домой тех, кто оказался в таком переплете. И то, что об этом ничего не слышно, еще не означает, что ничего не делается.

– Спасибо вам за поддержку, – пробормотала Рори, искренне благодарная за эти слова утешения. – Трудно верить в лучшее, когда нет ни малейших вестей, когда не представляешь, сколько еще может это продлиться, и уже не за что даже зацепиться надеждой. Я и представить не могу, как жить с этим сорок лет… Видимо, я надеялась…

– Что после сорока лет разлуки мы с Солин вдвоем направимся к закату, пока по экрану катятся титры? – Энсон откинулся на спинку стула, как будто ему необходимо было проложить между ними некую дистанцию. – Что мы станем одной большой семьей, будем вместе праздновать дни рождения и устраивать воскресные обеды? Боюсь, для этого уже слишком поздно.

У Рори жаром полыхнули щеки. Где-то в самом потаенном уголке души это было именно то, на что она надеялась. На мгновение перед ней открылась та сторона Энсона, с которой подобное было бы возможно. Она увидела в нем мужчину, предложившего свой платок женщине в слезах. Но стоило вернуться к теме Солин, как тот Энсон мигом испарился.

– Вы не верите в счастливый финал? – тихо спросила Рори.

– С некоторых пор – нет.

– Вот почему вы так и не женились?

– Не представляю, какое отношение это может иметь к делу – или, если уж на то пошло, к вашим личным интересам. Но, если вам угодно, давайте скажем так: я посвящен в некоторые факты, которыми вы не располагаете.

Рори сложила платок и протянула ему обратно.

– Не понимаю, что это означает, но если вы хотя бы просто приедете в Бостон…

– В этой истории нет никаких шансов на счастливый финал, мисс Грант. Порой что-то заходит уже слишком далеко, чтобы это можно было спасти. – Поднявшись, Энсон холодно кивнул: – На этом позвольте откланяться, у меня завтра ранний подъем. – Он небрежно положил на стол несколько купюр. – Очень сожалею насчет Мэттью. Надеюсь, в итоге все сложится наилучшим для вас обоих образом.

При виде удаляющегося из бара Энсона у Рори упало сердце. Она поверить не могла, что годы могли ожесточить его настолько, что он повернулся спиной к женщине, которую так сильно любил все эти годы, или что он захлопнул дверь перед возможностью наладить связь со своей дочерью. Но это было очевидно.

Она бросила в сумку фотографии, потом взяла в руки бухгалтерский журнал… и резко вскочила. Он ведь даже туда не заглянул! Если бы он это сделал, то, возможно…

«Да… еще возможно…»

Все в баре разом обернулись к Рори, когда она решительным жестом, едва не сбив со стола бокал, закинула сумку на плечо и помчалась к выходу. Выскочив в вестибюль отеля, она остановилась, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Наконец она заметила Энсона – тот почти уже скрылся за углом, направляясь к лифтам. Рори теперь уже практически бежала, отчаянно надеясь догнать его, прежде чем он уедет в лифте.

– Энсон! – громко позвала она, и голос ее эхом отразился от пустых стен коридора. – Подождите! Пожалуйста!

Энсон уже успел войти в лифт, когда вдруг увидел ее. На миг он замер, потом принялся тыкать пальцем в панель с кнопками, чтобы скорее закрыть дверь. Когда двери уже начали закрываться, Рори резко