— Меня всегда тянуло к тебе словно невидимыми веревками. Когда-то давно я влюбился в молоденькую фею. Влюбился с первого взгляда, — добавил он улыбаясь, словно видел перед глазами то далекое утро. — В тот день я поклялся, что всегда буду ее любить. И фея ответила на мою клятву.

На короткое мгновение он замолчал, и только через несколько секунд Арлин снова услышала его мысли, которые вдруг стали значительно более тоскливыми:

— Но фея исчезла, и я много лет старался ее забыть. Мне это удалось, — добавил он, дернув рукой, словно хотел дотронуться до своей груди. Но наручники не позволили, и ладони снова безвольно обвисли. — Поэтому, когда я встретил тебя в академии, долго не мог понять, почему испытываю это странное тянущее чувство внутри. Чем дольше я узнавал тебя заново, повзрослевшую, изменившуюся, вернувшую родной цвет волос, который был мне совсем незнаком, тем сильнее становилось это странное сосущее ощущение пустоты во мне. Пустоты, которая болезненно пульсировала, словно пытаясь заполниться. Ты должна была стать моей, — сказал он вдруг жестко, подняв на нее сверкнувший взгляд, от которого под кожу феи нырнула стая мурашек. — Просто обязана была, иначе, клянусь, я бы сошел с ума.

Его губы изогнулись в знакомой самоуверенной улыбке, и Арлин почти улыбнулась ответ. Почти.

— Именно поэтому я так разозлился, когда, наконец, получил тебя, но обнаружил на твоей груди брачную розу. Я думал, что ты меня обманываешь, что на самом деле у тебя уже есть избранник. Ведь брачную связь не разрушить, а я хотел, чтобы ты целиком и полностью была только моей.

— Но ведь ты сам, получается, много лет назад дал клятву другой женщине, — ахнула фея, взглянув на Рейнара и широко распахнув удивленные глаза. — Ну и что, что фактически это была я, ты то этого не знал!

Дракайн улыбнулся.

— Я не чувствовал старой связи и был уверен, что она разрушилась. Я понятия не имел, что сводящее меня с ума желание обладать тобой — это все та же прочная цепь, которой я пытался привязать тебя к себе, влюбившись в тебя в девятнадцать лет.

— Ты пытался привязать меня? — переспросила фея.

— Конечно, — уже гораздо веселее ответил Рейнар. — Я ведь думал, что у нас все впереди. Что мы будем дружить, узнавать друг друга, ходить на свидания. Но ты ведь могла бы предпочесть и кого-нибудь другого. Возможно, у тебя уже тогда был возлюбленный, я ведь не знал, — пожал плечами он, сохраняя прежнее хитрое выражение лица. — А я хотел быть уверен, что ты будешь моей во что бы то ни стало.

— Ну ты и нахал, — хмыкнула фея и едва не засмеялась.

Рейнар широко улыбнулся в ответ, и несколько долгих, почти бесконечных секунд они просто смотрели друг на друга.

Арлин чувствовала, как внутри нее расцветает что-то горячее и сильное, что без преувеличения можно было назвать истиной, самой глубокой и жгучей любовью. Если настоящая любовь могла уничтожить целый мир или создать бесконечность новых, то примерно это и распустило сейчас лепестки где-то между ее ребер.

А через секунду фея перевела взгляд на то место, куда они пришли. И ее сердце едва не облилось кровью.

Это была площадь центрального парка. Та самая, с четырьмя каменными мордами змеезавров, символизирующих смерть существ Разрыва. И там уже собралась толпа народа.

Более того, казалось, что народ все приходил и приходил, на них с Рейнаром показывали пальцами и кричали что-то. И на самом-то деле длилось это уже давно. Еще пока они шли по дорогам города, а к их скромной процессии прибавлялось все больше и больше людей.

Но Арлин не хотелось всего этого видеть… Перед ней было лицо любимого человека, в груди стучало уже не ее, а его сердце, а в голове раздавался его голос. И она не замечала ничего вокруг.

Но в какой-то момент все же наступило время, когда пришлось возвращаться в реальность.

Арлин не тешила себя пустыми надеждами. Она знала, что с монстрами Разрыва в Беларии расправлялись невероятно быстро. Для таких, как они с Рейнаром, не существовало судов и следствий, их не пытались обвинить или оправдать. Как только обнаруживалось очередное существо, его убивали. И как правило, казнью служило сожжение на костре или отрубание головы.

Однако, оказалось, что для них двоих все же приготовили сюрприз…

Прямо посреди площади впереди всей толпы стояли студенты Арлин, все до единого. А прямо возле каменных изваяний — Ивар Лозьер-ис, министр культуры и дворянской этики его величества короля.

— О! А я не мог поверить тому, что услышал полчаса назад от срочного гонца! — воскликнул он, как только удостоверился, что фея и дракайн достаточно близко, чтобы его услышать. Похоже, этот тип долго ждал своего триумфа. — Гонец передал герольду, а тот возвестил на площади удивительную весть: ректор Вечерней академии Рейнар Рес оказался монстром Разрыва! И сейчас его вместе с плененной феей ведут на казнь! Кто бы мог подумать!!! Но это оказалась сущая правда! Клянусь, я едва успел камзол надеть!

На министре этики и впрямь была простая хлопковая рубашка вместо шелковой, и поверх нее — камзол. Без жилетки, кружевного жабо и привычных для знати цепочек, колец и брошей. Казалось, Ивар действительно собирался в спешке. Вот только его это явно нисколько не смущало.

Да и Арлин было наплевать на внешность жестокого королевского приближенного. Один раз он ее уже едва не убил, не было ничего удивительного в том, что он хотел закончить дело.

С того дня на Рыбной площади фея много думала, почему в глазах сьера Лозьер-иса светилась такая ярость, когда он глядел на нее. И в какой-то момент личность мужчины стала ей как будто ясна.

Ивар был одним из главных министров его величества. Он привык к безусловному подчинению, и власть опьянила его, извратила. Все говорило о том, что когда он не получал то, чего желал, им начинала управлять лишь ярость и желание отомстить. Показать, что его воля — высшая ценность, и в любом случае произойдет так, как сказал он.

Арлин даже думала, что он и вовсе мечтал бы стать королем, да только такой возможности у него нет.

И потому радость этого человека сейчас была вполне ясна и в конечном итоге не имела никакого значения для феи. А вот то, как смотрели на нее ее собственные студенты…

Как они успели прийти сюда? Неужели весть о Рейнаре так быстро распространилась?

Взглянув внимательнее в толпу, Арлин заметила, что среди людей также было много преподавателей академии. Похоже, все они торопились. Все хотели знать, правда ли, что сьер ректор — монстр.

В первую минуту, встретившись с ошеломленными взглядами Фатель, Картена, Аскера, Жакеля и прочих, фея почувствовала себя ужасно уязвимо. Словно с нее живьем сняли кожу и выставили на обозрение толпы. Ведь теперь все они видели, что она их обманывала!

Однако, по сравнению с ректором, ее знало не так много людей: всего лишь группа студентов да парочка преподавателей. Но каково же было Рейнару, на которого глядела вся академия? Весь город, который много лет встречал его, как героя, а сейчас считал чудовищем, мысленно желая смерти?