«Понял. Держи меня в курсе происходящего».

«Хорошо».

Кольцо неожиданно обдало кожу теплыми покалываниями, вынуждая обратить на него внимание. Драгоценный камень охватило слабое свечение, которое погасло так быстро, что можно было усомниться в реальности увиденного. Однако Гермиона была готова поклясться всем, чем угодно, что собственные глаза ее не обманывали.

«Что за чертовщина», — подумала она про себя, пристально изучая кольцо, которое более никак о себе не напоминало. Сейчас это был обычный старинный перстень, не производящий впечатление волшебного предмета.

Учитывая то, что Драко не упоминал о подобном свойстве кольца, Гермионе оставалось лишь надеяться, что зеленое свечение не было признаком насланного на нее Люциусом проклятия. Кто знает, вдруг ее неосторожность привела к тому, что Малфой-старший поневоле стал свидетелем их с Драко разговора.

Не обнаружив у себя симптомы, свидетельствующие о скорой смерти, Гермиона возобновила движение и спустя несколько минут быстрой ходьбы наконец дошла до улицы, сплошь и рядом усеянной двухэтажными домами. Именно их она видела из окна автобуса после пробуждения ото сна.

С осторожностью перейдя дорогу, она принялась осматриваться и вскоре заметила на одном из жилых зданий табличку «Кросс стрит, 1». Стало быть, дом двадцать три находится на этой стороне улицы.

Кто бы мог подумать, что человек, интересующийся темномагическими артефактами, будет проживать в такого рода месте. Охотнее верилось в то, что по адресу Кросс стрит двадцать три находится зловещий особняк, над которым круглогодично нависают грозовые тучи и вьются черные вороны, являющиеся предвестниками смерти. Покидая школу, Гермиона уж точно не была готова к тому, что окажется в светлом и спокойном районе, олицетворяющем собой типичный пригород, в котором никогда не происходит ничего дурного, а соседи по вечерам заглядывают друг к другу на чашечку чая за непринужденной беседой.

Вопреки оставшимся сомнениям в отношении пристанища темного волшебника, нужный дом ничем не отличался от остальных. Возле крыльца располагался ухоженный газон, а рядом с почтовым ящиком стоял садовый гном с до жути пугающей улыбкой. По крайней мере, таковой ее считала Гермиона. Сад ее бабушки представлял собой целое поселение таких вот фигур, от которых ей каждый раз было не по себе. Складывалось впечатление, что работники заводов, на которых изготавливались эти гномы, устраивали соревнование, стараясь создать наиболее несуразную садовую фигурку, которая могла бы претендовать на звание лучшей из худших.

Пройдя по вымощенной камнем дорожке, Гермиона тихо поднялась по ступенькам, попутно заглядывая в окна. Однако ничего странного, кроме бледно-розовых штор, сплошь украшенных рюшами, увидеть так и не удалось. Правда, законодатели моды всенепременно расценили бы это как вопиющее преступление против эстетики.

Нащупав в кармане джинсов палочку, Гермиона собралась с духом и постучала в дверь. Кто бы ни скрывался в этом доме, врываться без предупреждения она все же не хотела: находящийся внутри человек вполне мог удариться в бегство, почувствовав неладное.

Немного подождав, Гермиона повторно стукнула по окрашенному в белый цвет дереву костяшками пальцев. С каждой секундой, сопровождающейся отсутствием каких-либо признаков движения с обратной стороны двери, она все больше теряла терпение, запас которого и без того изрядно подъедало не на шутку разыгравшееся волнение. Еще немного, и ей все же придется махнуть рукой на правила приличия и взломать замок, дабы попасть в дом. А старое доброе заклинание «Алохомора» прекрасно поможет в осуществлении этого вопиющего акта вандализма.

— Иду-иду.

Запыхавшийся голос, донесшийся из глубины дома, вне всякого сомнения, принадлежал мужчине, причем достаточно взрослому. Гермиона и вовсе решила, что ошиблась, когда дверь открылась, и на пороге возник седовласый мужчина, опирающийся на трость. Дабы окончательно удостовериться в том, что это был правильный адрес, она украдкой посмотрела на прибитую к лицевой стене здания табличку.

«Кросс стрит, 23». Это был тот самый дом, что назвал ей мистер Горбин.

— Здравствуйте, — добродушно поприветствовал Гермиону мужчина, отдергивая край вязаной жилетки, собравшеся в складки в области живота. — Я могу вам чем-то помочь?

Гермиона же молча смотрела на него, будто ранее стала жертвой заклинания «Обезъяз». Если стоящий перед ней человек является тем, кто спланировал нападение на Драко, то она — горный тролль. Судя по деревянной трости, этот мужчина с трудом передвигался, да и в целом не производил впечатление опасного волшебника, способного пойти на преступление.

Что вообще происходит и куда она попала?

— Вам нехорошо? — обеспокоился он, поправляя старенькие прямоугольные очки, на оправе которых виднелись небольшие царапины. — Проходите в дом, я дам вам стакан воды.

Оставив перед Гермионой открытую дверь, он в меру своих возможностей побрел вглубь дома, держа путь на кухню.

— Нет-нет, со мной все в порядке, — окликнула его Гермиона, наконец вернув себе голос. — Постойте, мне правда не нужна вода.

Однако пожилой мужчина уже свернул за угол и принялся греметь хранящейся на кухне посудой.

«Мерлин, он ведь может быть слабослышащим», — подумала про себя Гермиона. На вид этому дедушке было хорошо за шестьдесят, а значит проблема с ногами могла быть отнюдь не единственным недугом, подорвавшим его здоровье.

Прикрыв за собой дверь, Гермиона с некой опаской отправилась в том направлении, в котором ушел владелец дома еще пару минут назад. Стены узкого коридора, по которому она проходила, были увешаны многочисленными фотографиями, среди которых даже было несколько черно-белых, которые уже как лет двадцать не делали в силу развития съемочной техники и ее широкого распространения среди обычных людей.

Прямиком с цветных снимков на Гермиону смотрели улыбающиеся лица, принадлежавшие как детям, так и взрослым. Если все изображенные на фотографиях люди относились к числу родственников этого пожилого мужчины, то у него и впрямь была огромная семья.

— Прошу вас, присаживайтесь, — заботливо предложил хозяин дома, махнув рукой в сторону круглого обеденного стола, находящегося возле окна.

Вся мебель в этой комнате, как, впрочем, и в гостиной, которую Гермионе удалось мельком рассмотреть по пути на кухню, была настоящим антиквариатом. Даже чашка, которую мужчина поставил на узорчатую скатерть, перед тем как устало опуститься на стул, казалась настолько старинной, что вполне могла быть старше самой Гермионы, которой, на минуточку, было девятнадцать лет.

— Большое спасибо за воду, но вам не стоило так утруждать себя, — ответила она, усаживаясь по обратную сторону стола. — Со мной все хорошо.

— Ох, я очень рад, что с вами все в порядке, — с облегчением произнес мужчина и улыбнулся, отчего в уголках его глаз собралось еще большее количество морщинок. — Не поймите меня неправильно, просто вы были так напуганы и не отвечали мне, поэтому я решил, что вам нездоровится.

Гермиона едва заметно кивнула, соглашаясь с его словами.

Что она вообще могла