нас превратно, господин Кромвель, - наконец высказался Дёмин. – но нам бы не хотелось появления новой силы в стране. Ее и без того раздирают в разные стороны по вполне понятным причинам. Поэтому нам и хотелось бы знать кого вы представляете. Возможно, с вашими руководителями, или правителями, если угодно, мы найдем общие интересы, которые пойдут на пользу всем. Или мы могли бы поработать персонально с вами. Разумеется, не на бескорыстной основе.

Так, я правильно понимаю, что меня пытаются завербовать? Возможно, я бы смог получить что-то из этой ситуации, если подобрать правильные слова. Ноябрь, да кого ты обманываешь? Где ты, а где интриги?

— Вы ошиблись. – ответил я.

— И в чем же? – спросил Дёмин, которому полностью передали право вести переговоры.

— Я не аристократ. Ни чьи интересы не представляю. До империи мне нет никакого дела. Все мои планы ограничиваются поиском одного человека и исследованием магии.

— В это трудно поверить, господин Кромвель. – высказался снова Дёмин. На меня он не смотрел, а рассматривал стопку, наполненную чем-то алкогольным. – Вы совершенно точно не шпион и не разведчик. Они бы не стали так глупо раскрываться. Военный? Пожалуй, ближе к истине. Наши специалисты, изучавшие ваш бой на полигоне Ассоциации, пришли к однозначному выводу: опыта и силы достаточно, чтобы войти в Гвардию многих Родов не на последних ролях, а учитывая еще и возраст, можно смело говорить, что такой талант никто не выпустит из-под своего контроля. Ну и конечно, ваше появление здесь. Слишком наивно предполагать столь своевременное прибытие вызвано беспокойством о жизни обычной дворняжки. Что скажете на это?

В конце Дёмин все же посмотрел на меня. Что он ожидал увидеть? Эмоции? Ну вот уже вряд ли он что-то заметит. Я же вместо ответа попробовал мороженое, чем вызвал смех дипломата.

— Поймите же, наконец, господин Кромвель. - сказал главный переговорщик после того как просмеялся. - Мы не желаем конфликта с теми, кто за вами стоит. Более того, мы готовы пойти на торговые уступки и предоставить расширенный доступ к симулятору, который все так жаждут получить. Взамен же ожидаем помощи. Какой именно, обсуждать будем уже с лицами, уполномоченными вести подобные переговоры.

Я же продолжал есть мороженое. Мне нечего было им ответить. Вводить их в заблуждение тоже не хочется. Кроме того, непонятно к каким последствиям для меня приведет ложь. Черт, все из-за Лика. Не появись он, этого разговора могло бы не состояться. Дёмин прав в том, что я не разведчик или шпион, но в остальном…

— Я даже не буду стараться переубедить вас, господа. Из этого все равно ничего не выйдет. Вы сделали неверные выводы на основании неточных данных. Такое бывает. Мое появление здесь действительно связано лишь со спасением Хайта – моего щенка. Ближайший ветеринар, имеющий магический дар, находится на этой базе отдыха, если брать за точку старта шахты, где я закрывал Выдох. У меня есть определенные цели, но с гражданской войной в империи они никак не связаны. Я бы не хотел в нее ввязываться и планирую переезд в Скандинавию. Мне больше нечего сказать. Такой ответ вас устроит?

— Пожалуй, что да. – задумчиво ответил все тот же Дёмин. – Думаю, Леонид Михайлович будет не против выделить вам гостевой домик. В нем вы можете дождаться выздоровления своего питомца. И подумать о сотрудничестве. Такие люди нам бы пригодились.

****

— Бой! - скомандовала молодая девушка с разноцветными глазами, поднимая кроваво-красный меч.

И началась атака. Войско двинулось вслед за своим предводителем - первой принцессой Скандинавии Беатрис Вейнор, которая, за карательную акцию против заговорщиков уже получила прозвище Багряная Принцесса.

— За короля! - громко прокричал объединенный отряд из Валькирий и остатков королевской гвардии.

Но сейчас в стандартный клич вкладывался иной смысл. Они пришли не сражаться за короля. Они пришли за него мстить.

****

— Верим? – задал вопрос Дёмин после ухода Кромвеля.

— Да черта с два. – в свойственной манере высказался Стриженов. – Нет ему веры. Складно он говорил, но про гражданку зря сказал.

— Согласен. – поддержал Гончаров. – Мы пока только обсуждаем вероятность, а он говорит о войне, как уже о свершившемся факте.

— Но главного мы не добились. – перевел тему Дёмин. – Так и не выяснили на кого он работает. Данный факт меня беспокоит больше всего. Ситуация слишком шаткая и любое вмешательство со стороны будет иметь крайне губительные последствия.

— Время у нас еще есть. – взял слово Нестеров, считающийся на этом собрании номинальным главой. – Мы знаем, что Оздоев поехал к Шереметьеву, а Самойлов будет просить помощи у Вяземского. У князя за спиной армия и самая многочисленная Гвардия, а у графа самая боеспособная. А еще граф Шереметьев постоянно принимает гостей из Скандинавии, среди которых была и наследная принцесса Беатрис. Причин обвинять его в измене нет, но звоночек неприятный.

— Альбион ему не поможет. – не согласился с ним Белов. – Кронпринцесса Беатрис Вейнор сейчас занята уничтожением повстанцев. Затем последует двухнедельный траур по королю, выборы и коронация. Нет, Скандинавия вмешиваться не станет.

— А вот тут я с тобой не соглашусь. – возразил Дёмин. – Не мне вам говорить, как легко можно сфабриковать «русский след». Учитывая с какой жестокостью Беатрис со своими Валькириями расправляется с предателями, любой намек на участие империи может ее спровоцировать, а следом за Скандинавией можно ожидать включения в борьбу остальных.

— Мы отклонились от первоначальной темы, господа. – Нестеров знал, как далеко могут зайти подобные разговоры, поэтому поспешил вернуть разговор в прежнее русло. – Как поступаем с парнем? Я предлагаю вербовку. Даже если он и правда не связан ни с кем, то может быть полезным уже нам.

Собравшиеся согласились с Нестеровым. Риски минимальные, польза возможна. Кроме того, не они же будут заниматься этим. Главам только и нужно, что отдать приказ Слугам, а те уже и сами разберутся. После принятого решения вновь переключились на обсуждение раскладов. Им предстояло выбрать сторону, которую они примут в приближающемся конфликте. И выбрать было из чего.

****

7 дней спустя.

Дверь в кабинет главы Российской Империи открылась легким ударом ноги. Уставший император даже не поднял глаза, чтобы увидеть наглеца. Во всей империи существует только один человек, которому подобное отношение прощалось –