— Издеваешься? — прошептала Алла, чувствуя под собой неприятную сырость и оттого готовая сейчас вцепиться ему в горло. — У, какие вы все сволочи! Одно слово — легавые! — И тут же попросила сквозь зубы: — Слушай, отпусти ты нас, а? Не сдавай в ментуру. Ну, пожалуйста! Давай сделаем вид, будто ничего не произошло. Что тебе стоит? Отвезешь нас к больнице — и разбежались. Ты нас не знаешь, мы тебя не знаем, и про Решетникова я буду молчать — могила…

— Ну ты, девочка, даешь! — рассмеялся Шлыков. — Сперва обзываешь меня почем зря, потом за мента принимаешь. Теперь вот убийство Решетникова на меня вешаешь… Его ведь доказать надо, убийство-то, верно? А доказательств у тебя нету. Ладно, — смилостивился он вдруг, — так и быть, разойдемся. Но с одним условием.

Алла посмотрела на него с надеждой:

— С каким?

— Сперва давай скатаем к вам домой, чайку попить, — широко улыбнулся Николай.

И от этой улыбки Алле стало совсем нехорошо. Чего угодно она ожидала, только не этого. Какой-то во всем, что он делал, этот мужик, был подвох, а какой — понять она до сих пор так и не могла, и от этого становилось только тоскливее и страшнее.

— Ладно, — подумав, сказала Алла. А что еще она могла сказать?..

— Умница, — одобрительно кивнул Николай.

— Почему? — не удержалась, спросила Алла.

— Потому что не задаешь ненужных вопросов, — ответил он. — И тем самым избавляешь меня от ненужных слов. — На светофоре он мельком глянул на скорчившегося Димона, который от боли потерял сознание, перевел взгляд на девушку. — Сейчас выскочишь — купишь бутылку. Анестезия. Приедем, я ему шину наложу. Вздумаешь свалить — сделаешь хуже ему и себе.

Через полчаса машина подъехала к шестнадцатиэтажной башне на Профсоюзной улице, где проживал Димон. Ему, бедолаге, еще по пути дали несколько глотков водки, и теперь он хлопал глазами, болтаясь на плече у Николая в ожидании лифта. Алкоголь, легший на героиновые инъекции, подействовал на него благотворно: он больше не стонал, не выл, только все пробовал начать бурную речь о том, как хорошо и выгодно было работать на Решетникова и сколько у него проблем теперь, когда Игоря Альфредовича больше с ними нет…

— И где брать бабки? — бормотал Дима, клюя носом. — Настоящие, я имею в виду. Слышь, мужик, может, придумаем с тобой что?..

В квартире Николай первым делом положил его на диван и, приказав Алле приглядывать, отправился на кухню в поисках чего-нибудь подходящего для первой помощи. Наконец отыскав две кухонные дощечки более-менее подходящего размера и бинт, он вернулся, разрезал на пострадавшем штанину его знаменитых белых слаксов, отчего Димон только шепотом выматерился, но едва начал накладывать на сломанную ногу шину, как Алла оттолкнула его:

— Пусти, я сама! Я ведь как-никак медик!

Впрочем, стоило только ей прикоснуться к поврежденной ноге, как Димон жутко заорал от боли.

Николай принес водки, влил в Димона еще полстакана, но больше, как тот ни тянулся к бутылке, не дал, оставил на всякий случай как запас обезболивающего. Постоял рядом, поглядел, как ловко Алла прибинтовывает дощечки, и обрадовался, увидев, что Димон снова засыпает. Он знал, как силен бывает шок при переломе трубчатой кости — водка действовала на удивление замечательно.

Наконец увидев, что пациент уснул, а медик завершил свое дело, он больно прихватил Аллу за локоть и повел ее на кухню.

— Давай договоримся так. Никому обо всем этом ни слова, поняла? Ногу он сломал, когда догонял автобус. Я уйду — вызови ему «скорую», пусть все сделают как надо. И не связывайся ты с ним больше, ты что, не видишь, Николай мотнул головой в сторону комнаты, — что он урка? Засадит тебя — и все дела. Хотя, как я понимаю, в красновскую квартиру ты его потащила, а не он тебя. Я прав? Ты вроде бы неглупая бабенка, чего ты с этим недоумком связалась-то?

— А где они, умные? Может, подскажешь? — ответила Алла. — Был один, так ты его ухлопал…

— Это ты насчет Решетникова, что ли? Тоже хорек хороший был. Неужели сама-то не видела?

— Какой ни хорек, а все мой. А ты его…

— Снова здорово! А не совался бы не в свои игры. Тут ведь как — не я бы его, так он бы меня…

— Ты убийца, убийца! — Она закрыла лицо руками, снова беззвучно заплакала.

— Какой я, к черту, убийца! — вздохнул Николай. — Я профессиональный солдат, и это моя беда, понимаешь? Разве я на него нападал? Ты что думаешь, это так приятно — убивать?

— Ах, как красиво! — злобно сказала Алла, перестав плакать. — Только не вешай мне лапшу! Взял вон и искалечил пацана. Какой бы он ни был — живой же все-таки человек… — и отвернулась, чтобы скрыть свою ненависть.

— Ты не отворачивайся, цыпа, не отворачивайся, — вдруг совсем другим тоном, суровым, страшным, таким, что она мгновенно вспомнила про свой давешний конфуз, приказал ей этот мужик. — Я хочу, чтобы ты со мной… м-м… сотрудничала!

От неожиданности Алла удивленно повернулась к своему необычному собеседнику.

— Не понимаю, — совершенно искренне сказала она.

— Ты, верно, не до конца еще осознала, во что влипла, — глухо сказал Николай. — Мало того что ты один раз участвовала в краже в составе преступной группы, так ты собралась это проделать еще раз. А кроме того, вы с этим типом спутали мне все карты. И теперь я, честно говоря, никак не решу, что мне с вами делать…

— На что это вы намекаете? — дрожащим голосом спросила Алла.

— Да так… Сам не знаю, — уклончиво ответил он, изучающе рассматривая ее бледное, испуганное лицо со следами размытой туши под глазами, — что я тут с вами делаю… Хотя, вообще-то, мне кажется, что если тут немного поискать, то найдутся улики, которые запросто помогут вас обоих в случае чего засадить лет на десять. Хочешь лет на десять в Мордовию, цыпа?

Алла, поджав ноги, молча сидела на диване и смотрела, как странный незнакомец роется то в бельевом шкафу, то в небольшом стеллаже с книжками, то в письменном обшарпанном столе, стоящем у Димона, наверно, еще со школьных времен.

— Вы что, действительно нас посадить хотите? — не в силах выдержать воцарившегося в комнате тяжелого молчания, спросила она.

— Главное — не тарахти попусту, — уклончиво ответил Шлыков. — Мне подумать нужно. — Он тяжело вздохнул, поднялся с колен и поманил девушку за собой. — Давай лучше вместе поищем тут знаешь что? Экземпляры из красновской библиотеки, — распорядился он, направляясь в комнату. Алла послушно последовала за ним.

— Спит? — осведомился Николай, проходя мимо дивана с покалеченным парнем.

— Ага.

— Как ни жаль, а придется вскоре будить, — сказал он, и Алле снова стало почему-то страшно.

— Ты его убьешь, да? — снова, как автомат, спросила она.

— Кой черт! — возмутился Николай. — Я ж тебе сказал, что я не убийца! Давай, ты смотри в комнате, а я в спальне посмотрю… — Он открыл тумбочку — там лежала зажигалка, закопченная чайная ложка и пакетик с белым порошком. «Граммов пятьдесят, — подумал Николай. — Однако запас приличный… Впрочем, это меня не интересует…»