Когда Алла оглянулась, «пежо» уже исчез. Держась поближе к стене, она двинулось вдоль серой громады дома, возле которого остановился человек, нарушивший все ее планы. Мысленно она снова удивилась себе. Ей совершенно не жаль было Димона, ей не жаль было даже Игоря, так бесславно кончившего свои дни.

«Для чего, для чего я слежу за этим страшным мужиком? — размышляла Алла, наблюдая, как вылезший из машины Николай роется, что-то делает в салоне. — Неужели я, Аллочка-цыпленочек, как называла меня когда-то мама, и впрямь решилась отомстить этому гнусному типу? Поразительно! И что характерно, я думаю только о себе. А ведь, скорее всего, именно он убил Игоря, изувечил этого бедного Диму… пусть глупого, порой хамоватого, но… человека, с которым я даже спала… Впрочем, постель — она и есть постель, то, что происходит в постели, в другое время не имеет никакой цены… Но зачем, зачем я сейчас поперлась за этим бандитом? Ведь если он заметит меня, то, даже не задумываясь, свернет мне шею. Вот тогда и будет Аллочка цыпленочком… со свернутой шейкой…»

Шлыков тем временем запер «Жигули» и скрылся в одном из подъездов огромного дома. Алла на всякий случай выждала минуты полторы и на цыпочках проследовала за ним — в прохладное парадное. Николай, видать, сильно притомился — даже не потрудился защелкнуть за собой дверь на кодовый замок, а сейчас поднимался наверх на лифте, хотя, как она слышала, у людей подобного сорта езда на лифте считалась как бы дурным тоном или плохой приметой… Алла запомнила этаж — шестой, это было просто установить по светящемуся указателю над кабиной. Она осторожно, на цыпочках, одолела половину последнего пролета, прислушиваясь к звуку хлопнувшей двери. Квартир на этаже было всего три — квартира 13, квартира 14, квартира 15. У нужной ей был, кажется, номер 14. Алла улыбнулась, спускаясь назад, к подоконнику. Как, оказывается, все просто! И как ей повезло, что дом старый, а не современный шестнадцатиэтажный параллелепипед вроде того, в котором сейчас мается глупый невезучий Димон. В новых домах на этаже бывает и шесть, и восемь, и даже двенадцать квартир…

Заместитель начальника убойного отдела МУРа капитан Лагутин, моложавый, подтянутый, до неприличия лучащийся оптимизмом, появился у них на Неглинке с самого утра — поспел как раз к очередной планерке. Засмеялся в ответ на вопрос Дениса, какими судьбами.

— А по дороге на службу заскочил! Бешеной собаке — семь верст не крюк!

Но практически тут же выяснилось, что и не по дороге, и не случайно заехал, выполняя просьбу Грязнова и Турецкого.

— Я не просто так к вам, — пояснил он. — Что-то вроде следственного эксперимента. Дело в том, что мы наконец получили ответ из Нижнетагильского УВД, куда посылали запрос по поводу вашего Неуловимого Джо. Я, с вашего позволения, не буду сейчас вдаваться во все подробности нашего поиска — кто захочет, тому потом, на досуге, расскажу все до последней мелочи. Скажу только, что начали мы с регионального отделения Союза воинов-интернационалистов, которое и переадресовало нас в местное Управление исполнения наказаний. Идея оказалась чрезвычайно плодотворной, чрезвычайно. Чтобы доказать это, я просто зачитаю наиболее впечатлившие меня самого строки из ответа УИН. Итак, читаю, сразу пропуская неважное: «Управление исполнения наказаний области… сообщает, что присланные Вами образцы дактилоскопических отпечатков в соответствии с данными архивной картотеки УИН принадлежат числящемуся погибшим такого-то… гражданину Остроумову Алексею Александровичу, в период с… по… отбывавшему наказание в Исправительном учреждении No… Остроумов А. А., 1961 года рождения, уроженец пос. городского типа Нижние Болота Свердловской обл., бывший капитан Российской армии, был осужден по статье… УК РФ на десять лет лишения свободы с отбытием срока наказания в колонии строгого режима… сентября 1998 г. Остроумов А. А. совершил побег и позже был убит при задержании опергруппой областного ОМОНа…» — Тут Лагутин оторвался от чтения, бегло обвел всех глазами — насладился эффектом, пояснил: — Есть акт о смерти, есть протокол с места, в котором зафиксировано, что труп Остроумова сильно обезображен огнем, поскольку был извлечен из горящего дома родителей Остроумова… Ну и так далее. Тут дальше — о попытке задержания, не выясненных до конца причинах возгорания дома и т. д. И еще одна подробность, на которую мне хотелось бы обратить ваше просвещенное внимание: тогда же, в тот день, когда Остроумов погиб при штурме того самого родительского дома, в котором он забаррикадировался, погибло еще несколько человек и пропал без вести некто Шлыков Н. Е., 1956 года рождения, бывший сослуживец Остроумова, оказавшийся в силу разных причин, о которых я тоже расскажу отдельно, если пожелаете, в числе преследователей Алексея Остроумова. Ну вот, пока и все. Вопросы есть?

— Ни хрена себе! — сказал в некотором изумлении Демидыч. — Это что же, выходит, что он жив, этот самый Остроумов?

— Ну, если только отпечатки пальцев, которые вы послали на экспертизу, не трехлетней давности — значит, скорее всего, жив… Еще вопросы?

Вопросов, естественно, было множество, но решили пока на мелкие не разбрасываться, разобраться с основным — для чего, собственно, Лагутин к ним и приехал. Макс так и высказался по этому поводу:

— Давайте, капитан, не томите душу! Лично мне не терпится как можно скорее удостовериться в том, кто именно совал мне в нос пушку!

Лагутин засмеялся.

— Так точно! Для нас, для муровцев, спокойствие пострадавших — это закон. — И достал с этими словами две довольно большие фотографии, сделанные, судя по всему, с каких-то крохотных карточек на документах, потому что в углу обеих виден был круг казенной печати. — Почему-то в Тагиле не сочли возможным посылать нам фотографии из дела — ну, стандартные — фас, профиль. Ну, неважно, считаю, что и эти качественные.

— Вполне, — подтвердил Коля Щербак, с интересом рассматривая портреты. — Наш брат, десантура, оба в форме…

Лагутин еще раз обвел всех глазами.

— Ну-с, — торжественно сказал он, — попрошу вас, господин Ильюшенко, и вас, Максим Исидорович, посмотреть как следует и сказать, не знаете ли вы кого-нибудь из этих господ. Давайте с вас, что ли, Виктор, начнем…

Витя, проникшись торжественностью момента, взял обе фотографии в руки, минуту-другую переводил взгляд с одной на другую. Положил их, почесал затылок — боялся ошибиться.

— Я, вообще-то, не очень разглядел тогда, но, по-моему, вот этот меня по затылку-то тюкнул…

На фотографии, на которую указал Ильюшенко, изображен был симпатичный офицер (звания на фотографии не видно было) с волевым лицом, с аскетически, как у много тренирующегося человека, впавшими щеками, с властной складкой у переносья…

— Да тут и думать нечего, — сразу сказал сменивший Виктора Макс. — Он здесь помоложе, конечно, но у меня нет ни малейшего сомнения — вот этот. И он ткнул пальцем в ту же фотографию, что и Виктор.

Оба смотрели на Лагутина, ждали, что он скажет. Но тот, похоже, все-таки пребывал в небольшом замешательстве. Наконец он перевернул ту фотографию, на которую показали Витя и Макс, и громко прочел: