Вот, значит, как.

Работа, видите ли, негласно велась! Да все из кожи вон лезли, чтобы доказать Кемалю, что смерти Лили Темизель и журналистки ничем не связаны, а теперь сразу – «серия»! Строго говоря: какая же это серия? Способы убийств, если они имели место, абсолютно разные; единственное, что их объединяет, это сходство с несчастными случаями. Если они таковыми не были.

Если не были, то кто-то очень хотел, чтобы их можно было принять за несчастные случаи. Причем за разные, непохожие друг на друга.

– Что у вас с версиями? – вопрос начальника прервал его размышления. Ну, конечно, теперь надо делать вид, что ему, Кемалю, давно пора отчитаться о проделанной работе. Что ж, ничего не поделаешь, чего-чего, а версий у него хватает.

– Строго говоря, можно пока думать не о серии, – не удержался он, – а о связанных между собой делах. Можно исходить из нескольких предположений. Первое, маловероятное: все эти смерти – действительно несчастные случаи, роковые случайности и расследовать там нечего. Доказать это практически невозможно, даже если мы зайдем в тупик и не найдем ни подозреваемых, ни чего-нибудь еще. Второе: одна из этих смертей – несчастный случай, скорее первая, остальные замаскированы под них. Третье: две смерти, сами выбирайте какие, несчастные случаи, а одна, к примеру, вторая или третья – все-таки убийство. Кроме того, возможна версия устранения свидетелей: если первая смерть была убийством, то преступнику могло показаться, что кто-то что-то знает, и он пытается обезопасить себя таким образом. Хотя показания Семры у нас есть, и они абсолютно безобидны… а если мы что-то в них просмотрели, то ведь все равно они уже есть. Какой же смысл ее убивать после этого, а не до? Словом, придется перечитывать и пересматривать все, что нам уже удалось собрать, а возможно, и передопрашивать всех свидетелей… оставшихся в живых, – нехорошо это, ах, как нехорошо, но само выговорилось.

– А вы не думаете, что просто одна из подружек решила избавиться от остальных? – высказался кто-то сзади. На экстренное совещание собрали всех, кого можно, даже стулья отовсюду принесли. – Самая простая версия, по-моему.

– А мотивы?

– Да какая разница, найдем мы мотив! Мало ли у женщин мотивов? Надо их всех напугать хорошенько, и все дела. Сколько их там осталось-то, в той компании?

– Кемаль, ты бы с сестрой поговорил, что ли!

– А то я не говорил! Там у них мотивов – пруд пруди, сколько хочешь! У одной кольцо красивее, у другой денег больше, третья кому-то что-то не так сказала!

– Его сестра, между прочим, тоже под подозрением!

– Или в опасности – это как посмотреть!

– А как ее в лифт-то свалиться угораздило, я не понял?

– Да там у них антенну новую делали, лифт отключили, он на последнем этаже стоял, а она, видимо, дверь открыла, ну и…

– Как это открыла?! Если лифт отключен, дверь фиг откроешь!

– А так же, как тот мужик в прошлом году, помнишь? Там дверь была неплотно прикрыта, он ее открыл – и вперед.

– То есть сначала дверь остается неприкрытой, а потом лифт отключают, правильно?

– Ну да, ее либо чем-то закрепить надо, либо она сама по себе такая, с дефектом. Не зря же в Европе вторые двери делают! И открываются они автоматически, а не так, как у нас тут. Давно пора все эти лифты заменять, дети же свалиться могут запросто!

– Не только дети, как видите, – повысил голос начальник. – Всё, дискуссии закончены, приступаем к работе. Пресса пока нас не трогает, но долго это не продлится. Наше счастье, что последняя жертва не какая-нибудь известная фигура вроде той журналистки. Было бы, кстати, неплохо раскрыть ее дело, тогда никакой серии, и можно спокойно работать. Альпер?..

– Не признается мальчишка, – недовольно отозвался Альпер. – Ни в какую. Я, говорит, с ней пообщался и ушел, в такси сел, она одна на паром въезжала, – и поди докажи что-нибудь. Хотя у него мотив имеется, и можно было бы…

– Ну да, а потом тебе адвокат покажет, что было можно, а что нельзя! Свидетелей надо искать, по-моему, это понятно. Займитесь! Если парень виноват, то мы имеем три отдельных смерти и никакого маньяка и газетной шумихи. Вот и займитесь как следует! Чтоб всех опросили! Коллег журналистки тоже придется: о чем писала, над чем работала, может, компромат какой нарыла, сплошь и рядом бывает. Дальше: что у тебя там за волшебные методики были?

Вот так всегда.

Когда Кемаль предлагал использовать то, что, насколько он знал, уже давно используется – если не во всем мире, то во всяком случае в достаточно развитых странах и солидных организациях, – никто не желал его слушать. Во-первых, полицейским-практикам всегда трудно поверить, что можно, пользуясь лишь компьютером и какими-то непонятными методами и программами, вычислить преступника. Это казалось уместным в книжках и фильмах, но одно дело американские и прочие выдумки, а совсем другое свои, привычные воришки и насильники. Во-вторых, в относительно тихом и слегка провинциальном Измире страшных серийных преступлений практически не совершалось, поэтому работа здесь велась по старинке, не без компьютеров, конечно, но без всяких новаторских крайностей. Следовательно, если признать, что от новомодных методик может быть толк, придется обращаться наверх, в Анкару, просить консультантов, признавать свою беспомощность, а потом принимать этих высокомерных всезнаек и выслушивать их якобы научные рассуждения… а будет ли толк? И если будет – получается, что они умнее нас? Нет уж, увольте, ради какой-то дамочки, задушенной в подъезде, никто этого делать не станет.

Теперь – другое дело, три трупа, близость прессы, влиятельный муж одной из жертв. Почему бы и не показать, что мы не против всех этих нововведений? Даже если они совершенно неуместны.

Кемаль старался читать специальную литературу, иногда просил Айше помочь с переводом, поэтому ему было совершенно ясно, что методики, применяемые для выявления серийных преступников, психологические профили и прочие подобные вещи, в данном случае ни к чему.

Если человек совершил несколько преступлений, он вовсе не обязательно серийный маньяк-убийца. Просто он, к примеру, решил избавиться от родственников и получить наследство, или ему пришлось вторым преступлением исправлять ошибки первого, или он, скажем, по профессии киллер. Конечно, и у наемного убийцы есть свои психологические особенности, и они влияют на выбор места преступления и его стиль, но все же наемник не сам намечает себе жертву, он не может знать, когда и откуда поступит следующий заказ, а время и место будет выбирать скорее из соображений целесообразности, чем из-за собственных предпочтений. И можно ли такого убийцу считать серийным и применять к нему те самые волшебные методики?

И как теперь прикажете растолковывать все это начальству? Совсем недавно Кемаль со всей возможной убедительностью доказывал, что без профилей и специалистов-психологов им не обойтись, но тогда на это были причины. Две женщины, задушенные похожим проводом в разных районах Измира, моментально вызвали желание объединить расследования, но Кемаль считал, что различий там гораздо больше, чем сходства, и предлагал воспользоваться достижениями науки.