иду, куда, не знаю, по частям себя теряю,

В снежном море умирая, в нежном шёлке задыхаясь в крови…

Стены мокрой штукатуркой станут мне напоминанием

О желании адмирала, что пошёл ко дну, шатаясь, что пошёл ко дну, не зная,

Опьянённый, сомневаясь в любви…

Виолетта увидела Онегина. И он увидел её. Девушка крепко вцепилась в руку Владимира. Ленский улыбнулся. Хищно.

Там, в февральском плену, между снов я зажат, задыхаясь,

Там я в чьём-то бреду, знаю только одно, я знаю…

Война в голове моей, война в душе моей,

Война в сердце моём…

Война в голове моей, война в душе моей,

Чёрным огнём…

Война в голове моей, война с самим собой, война…

Война, в голове моей война… С тобой…

– Виолетта, привет! – сказал Онегин, подходя к паре.

– Привет, – буркнула девушка. – Познакомься: мой парень Владимир.

– Евгений. Мы, кажется, виделись как-то.

Ленский протянул Онегину руку и сжал так сильно, что Евгению показалось, что бывший друг вот-вот переломает ему все кости в ладони. Но Ленский отпустил.

– Тоже пришёл поддержать подрастающие таланты? – спросил Ленский.

– Да, поддерживаю подругу, – кивнул Онегин неосознанно, и это прозвучало как хлёсткая пощёчина для Ленского: над его творчеством Онегин всегда только смеялся.

Мэл продолжала петь. Толпа подхватила простенький припев, а Мэл запела ещё громче, ещё увереннее. Ленский, Онегин и Виолетта стояли втроём, но смотрели только на неё. Кажется, вендетта откладывалась, и Мэл ненадолго успокоилась.

Девочка допела, и публика разразилась бурными овациями. Мэл уступила сцену Олегу и спустилась к друзьям.

– Мария, у вас очень красивый голос, – галантно сказал Ленский и протянул ей цветы. Это ошарашило Онегина и Мэл, но девушка взяла.

– Спасибо, – вежливо кивнула Мэл. – Очень необычные. Как они называются?

– Это каллы, – тонко улыбаясь, ответил Ленский.

– Какое всратое название! – невинно трепеща ресницами «восхитилась» Мэл.

– Ну, смотри, столько живых человек как-то круче смотрятся, чем лайки в интернете, – неуверенно похлопав Мэл по плечу, сказала Виолетта. Напряжение между ними никуда не делось, но все старались вести себя как ни в чём не бывало.

– Угостить вас коктейлями, дамы? – спросил Ленский. – Евгений, присоединяйтесь тоже.

Мэл с Онегиным переглянулись и приняли предложение Ленского. В конце концов, не мог же Владимир отравить весь алкоголь здесь. Наверное.

***

Они встали у барной стойки и продолжили слушать концерт. Ленский рассказывал про свою подругу-музыканта, у которой, по его мнению, стоило бы поучиться петь этому мальчику-вокалисту. И в целом Владимир вёл себя как совершенно нормальный человек. А вот у Мэл с Виолеттой разговор практически не клеился. Виолетта понимала, что должна извиниться, но боялась, что Мэл не примет её извинений.

– Виолетта, я могу попросить тебя на пару слов? – спросил Евгений, но вдруг осёкся, бросил быстрый взгляд на Ленского и исправился: – Владимир, могу я попросить разрешения поговорить с вашей девушкой наедине? Под вашим присмотром, разумеется.

Ленский сдерживал злость. Это всё было какое-то проклятое дежавю.

– Идите. А мы пока с Марией потолкуем, – кивнул он и протянул Мэл очередной коктейль.

– А вот с текстами вам, Мария, следует поработать, – скептично произнёс он.

– А сами-то как писали в моём возрасте? – парировала Маша.

– Один – один, – ухмыльнулся Ленский.

Тем временем Онегин собрал все силы и волю в кулак и обратился к Виолетте:

– Да, я козёл. Я поступил неправильно. И я очень жалею, что разбил тебе сердце. Мне нужно было объяснить тебе всё…

Виолетта пусто посмотрела на Евгения и пожала плечами.

– Это всё? Я не хочу разговаривать. Я счастлива. Счастлива, Женя. И больше не лезь ко мне.

Девушка развернулась и направилась к Ленскому. Онегин хотел было крикнуть, что Ленский врёт ей, что он опасен, но понял, как нелепо будет выглядеть. Да и она всё равно ему не поверит. И Онегин так и остался стоять в стороне.

Мэл ещё несколько раз выходила на сцену петь свои песни, и каждый раз публика была в восторге. Когда концерт закончился, она собиралась уходить вместе с Онегиным, но тут к ней подскочил Олег.

– Охрененно! Ну ты даёшь! Просто бомба! Ты зажгла! Отвечаю: зажгла! Ничего не хочу слушать, поехали отмечать!

Мэл какое-то время колебалась. Ей было страшно оставить Онегина рядом с Ленским, но все страхи прервал короткий и игривый поцелуй Олега, и Мэл радостно кивнула. После чего подбежала к Онегину:

– Я сейчас поеду. Там, с ребятами… Спасибо, что пришёл.

– Но я думал, – вдруг как-то грустно сказал Онегин, – я думал, мы с тобой поедем к ребятам… Сегодня Чичиков возвращается домой… Ты не хочешь попрощаться?

– Ты не понимаешь, я ждала этого всю жизнь, – почти не слушая его, с горящими глазами тараторила девочка. – Я не могу сейчас отказаться

Виолетта заулыбалась. Она понимала, в чём дело, и была рада за подругу. В этот самый момент ей показалось, что сейчас самое время просто уйти отсюда и оставить Женю в одиночестве. И, словно прочитав эти мысли, Владимир обнял её и начал прощаться.

– Ну и мы поедем. Мария, с дебютом. Евгений, счастливо оставаться, – насмешливо кивнул он Онегину.

Ленский торжествовал, ведь прямо сейчас обе девушки, которые были так дороги Евгению, сами его бросали. Это был просто праздник какой-то! На краткий миг Владимир почувствовал себя почти отмщённым.

Онегин остался в клубе один среди незнакомой толпы. Лишний.

***

Чичиков потратил весь день на то, чтобы приготовить прощальный ужин, а правильнее сказать «прощальный пир». Даже при учёте того, что собрались все Черви и Ангелы, накормить можно было ещё половину Москвы.

– А где Онегин? – поинтересовался вдруг Тёркин, осознавший, что нигде не видит Евгения.

– Женя пошёл на концерт к Мэл, – спокойно ответила Марго, перекладывая из сундучка свои украшения.

– А нас почему не позвали? – удивился Василий.

– Понятия не имею. Может быть, Мэл стесняется. Или просто решила, что нам такое неинтересно и мы всё равно откажемся.

Тёркин задумался. Ему показалось странным такое поведение Мэл, ведь она не из застенчивых.

– Или этот остолоп не на концерте… – Тёркин напрягся. – Он мог пойти искать Вия?

– Брось, – отмахнулась Марго. – Он же не дурак. Он бы позвал кого-нибудь из нас. И он не взял револьверы.

– Подожди, а он что – собирался на концерт с револьверами?

Марго и Тёркин переглянулись. Вася кинулся к двери. Из кухни с грустным видом выглянул Чичиков.

– Ребята? – вопросительно посмотрел на них Павел.

– Марго, позвони Мэл, мне нужны координаты, я, кажется, понял… – торопливо попросил Тёркин.

– Что понял? – спросила Маргарита.

– Онегин не самый умный парень на свете. Если он не стал звать нас куда-то,