Родился он 21 июля 1912 года в Баку. В 1930 году поступил на работу в КБ Таганрогского оборонного завода, в 1933 году там же окончив Таганрогский авиационный техникум по специальности «Металлическое самолётостроение». С этого года вплоть до 1944 года он работал в Конструкторском Бюро Н.Н. Поликарпова, потом в КБ у П.О. Сухого начальником бригады крыла. Без отрыва от производства в 1958 году окончил вечернее отделение МАИ, дослужившись в КБ до должности Главного конструктора.

Затем он был лично приглашён В.Н. Челомеем в его расширяющееся ОКБ-52. Так что Тавризов хорошо понимал трудности студентов-вечерников и был для них своим человеком.

— «Ребята! Я вас пригласил вот для чего! — вкрадчивым бархатным голосом начал он своё выступление — Нашему предприятию предстоит на несколько лет вперёд выполнять очень сложный государственный заказ! Назовём его «С-1». Для него нужно будет изготавливать много очень точных различных деталей, агрегатов и корпусов. Для этого мы будем закупать новые разнообразные станки с числовым программным управлением. А работать на них сможет только человек с высшим техническим образованием, а не обычный рабочий! А вы, в основном, уже учитесь на инженерных специальностях!» — взглянул он на Кочета.

— «Вас мы отобрали, как самых толковых и достойных! Так что я предлагаю вам, вместо теперешней работы, пройти параллельно с вашей учёбой в институтах ещё и обучение работе на этих станках!? Получив эту новую специальность, вы будет зарабатывать сразу больше любого, даже самого квалифицированного рабочего на нашем предприятии. А после окончания ВУЗа получите ещё и автоматическое повышение в зарплате! Вы станет инженерами-рабочими! Может даже самыми первыми в стране? Так что подумайте об этом! А с вами потом, уже в новом году Глафира Андреевна свяжется для окончательного оформления!» — окончил он своё сообщение, вглядываясь в восторженные юношеские лица.

— «Платон! А тебе я предлагаю бросать свой Плехановский и поступать в Бауманский! Мне сказали, что у тебя инженерный склад ума и ты очень силён в математике и, особенно, в геометрии и черчении! Так что подумай! А просто перевестись из гуманитарного в технический у тебя сейчас вряд ли получится!» — тепло и по-отечески обратился он персонально к Кочету.

— «Александр Аветович, я подумаю! Ваше предложение уж очень заманчиво!» — немного смущаясь, но в тоже время вдохновлённый вниманием к своей персоне, бодро ответил Кочет.

Возвращаясь в цех, Платон анализировал:

— Здорово! У меня теперь есть варианты в жизни! Но просто так бросать Плехановский я не буду — вдруг потом в Бауманский не поступлю? Это всё же Бауманский! Пусть меня по ходатайству предприятия переводят! В крайнем случае, физику с химией досдам! Но всё равно примут только на первый курс. А это потеря года. Да и учиться там на год дольше. Получится, что ВУЗ окончу на два года позже! Но куда торопиться? Всё равно в армию не возьмут до окончания института!

По молодости лет всё ещё наивный в части обещаний взрослых, Платон поверил в такое возможное изменение в своей жизни. Этому способствовал и его прирождённый оптимизм. Но, как человек аналитического склада ума, он допускал и другие варианты, в том числе и негативные для себя по независящим от него и других людей объективным причинам.

— Меня взрослые в жизни дважды существенно для меня обманывали! Один раз деревенский сосед Орлов пообещал научить меня водить грузовик, но не сдержал своё слово! Второй раз — родители обещали мне комнату, доски для перегородки которой я строгал! Но это были их личные обещания, изменившиеся по ситуации!? А сейчас — от предприятия! — нашёл он разницу во всех этих трёх случаях, подсознательно уже отпустив тормоза в своей учёбе в Плехановском институте.

Словно в унисон его рассуждениям и некоторые международные события говорили о возможности решения многих сложных межгосударственных вопросов не формально, а рационально, по взаимовыгодной договорённости.

Так Франция 21 декабря договорилась и подписала соглашение с ФРГ, позволявшее французским войскам продолжать дислоцироваться в бывшей французской зоне оккупации в Западной Германии, несмотря на ранее происшедший выход Франции из НАТО.

— Ну, вот! Даже страны могут друг с другом договориться о нетипичном варианте решения вопроса! Если это, конечно, выгодно друг другу! — рассуждал юный международник-любитель.

А учёба Платона уже подходила к зачётной неделе и зимней экзаменационной сессии.

Но перед этим его вызвали в деканат общеэкономического факультета. Его молодая сотрудница, листая журналы посещений их группы, сообщила, что по количеству прогулов лекций и семинаров его могут даже не допустить до зачётной недели и экзаменационной сессии, а затем отчислить.

Платон не на шутку испугался, оправдываясь тем, что он уже стал регулярно посещать все занятия.

— «Девушка, всё дело в том, что я не злостный прогульщик и разгильдяй! Просто меня одно время взяли солистом в наш студенческий ансамбль, и приходилось вечерами репетировать, потому и пропускать занятия! Но из-за этого я потом и ушёл из него, и теперь хожу на занятия регулярно! Можно как-то уладить этот вопрос?» — умоляюще объяснил Платон якобы уважительную причину прогулов, неотрывно и в упор глядя в глаза симпатичной девушки, стеснительно улыбаясь при этом.

И та дрогнула.

— «Минуточку, подождите!» — вроде понимающе, что-то пообещала она красивому парню, отходя к столу старшей по должности и шепча ей что-то на ухо, показывая рукой в журнал и кивая на Кочета.

Потом она, довольная собой, вернулась на место и объявила:

— «Хорошо! Напишите объяснительную записку на имя декана с обязательством регулярного посещения занятий! А я в общей ведомости подкорректирую суммарную цифру вашего отсутствия на занятиях!» — успокоила она Платона.

— «Спасибо! Я теперь ваш должник!» — сымитировал он губами поцелуй.

— Фу! Вроде пронесло!? А прогуливать больше нельзя! — понял он, встретив однокурсника Сашу Симакова, работавшего в пятнадцатом отделе.

Между тем червячок сомнения, подсаженный в его подсознание предложением Тавризова, начал находить поддержку и в других, происходящих вокруг Кочета, событиях.

Ещё 21 декабря запущенная СССР на промежуточную опорную орбиту искусственного спутника Земли, автоматическая межпланетная станция «Луна-13», затем стартовала к Луне, 24 декабря совершив мягкую посадку на её поверхность в Океане Бурь. С помощью грунтомера-пенетрометра, радиационного плотномера и динамографа было проведено первое в мире инструментальное исследование плотности и прочности поверхностного слоя лунного грунта. Впоследствии это дало основание сделать вывод о возможности человека ходить по её поверхности и посадке на неё более крупных, в том числе пилотируемых космических аппаратов. К тому же со станции были сделаны панорамные фотоснимки поверхности Луны.

АМС «Луна-13» проработала на поверхности Луны до 28 декабря.

За это время Платон Кочет легко, особенно