– Откуда они?

– Их построили после Тысячной битвы, сюда приходили матери, жены и сестры помолиться о своих погибших мужчинах. Никто и не думал, что ворота в Бертлау окажутся проклятьем этой земли и выжгут все на десять миль вокруг. Наверное, слишком много слез здесь пролилось.

Я рассматривала приближающуюся арку, думая о своём и не слушая Властителя.

– Ась, – прервал мои мысли Фатиа.

– Чего? – я не отрывала взгляда от памятника.

– Это символ прошлых войн, напоминание о страшных жертвах, он нам дорог.

– И чего? – я непонимающе посмотрела в его сторону. На смуглом лице Фатиа выступили красные пятна солнечных ожогов, лоб блестел от пота, даже чёрные волосы стали влажными.

– Пообещай, что не тронешь их, – он безуспешно сдерживал улыбку.

– Чего? – я выразительно моргнула.

– Я говорю, не надо, как с Домом Ненэлии.

– Да, иди ты! – обиделась я и демонстративно отвернулась, а потом молчала, пока мы не проехали «Пустыню скорби» и не въехали в Бертлау.

Провинция начиналась совершенно неожиданно, словно, кто-то на земле прочертил невидимую линию, и от неё выросла свежая зелёная травка, тоненькие деревца, жидкий кустарник. Мы поднялись на холм, на котором кое-где ещё виднелись проплешины из красной обожжённой земли, венчал его огромный столетний дуб. В корявых ветвях, закалённых ветрами, чувствовалась скрытая сила старого, но все ещё сильного сказочного великана. Мы остановились рядом с его толстым почти чёрным стволом, глубоко вросшим в землю корнями.

Внизу, в долине я увидела картинку из своего далёкого почти забытого детства, цветной рисунок в большой книге, единственном мамином наследстве, которую я сначала не могла прочитать, а потом так и не сподобилась. Заходящее огромное солнце окрашивало в красно-оранжевый цвет окружающие город сады с ровными рядами плодовых деревьев, белые домики с соломенными и черепичными крышами, извилистые дороги, узкую речушку ярко-голубого цвета, блестевшую вдалеке тонкой полоской. В моих расширенных от волнения глазах стояли слезы, руки тряслись, я видела это уже тысячи раз за всю свою жизнь и впервые наяву.

– Добро пожаловать в провинцию Бертлау, Асия Вехрова, – хмыкнул над ухом Фатиа. Я вздрогнула и, пряча волнение, начала спускаться с холма.

Бертлау нас приветствовала одуряющим цитрусовым ароматом, тонкий и нежный, он проникал в ноздри, под одежду, кружил голову. По дороге нам встречались повозки, загруженные до верху корзинами с апельсинами. Возницы с загорелыми до черноты улыбающимися усатыми лицами снимали соломенным шляпы, здороваясь с Властителем Фатии, и не было в них никакого притворства, никакого страха перед САМИМ АРВИЛЕМ ФАТИА. Скрытая ирония, может быть, но никакого подобострастия, кое я видела в каждом лице в Фатии, на лицах Советников, даже у Властителя Ненэлии (естественно, до того, как мы спалили его Дом, потом он только хватался за сердце и не мог произнести ни слова. Я имею ввиду не слова без мата).

Мы проехали бесконечные сады и вступили на широкую улицу с белыми, словно, игрушечными домиками с маленькими окошками, плетнями из тонких ивовых веток, и палисадниками, с ярко-жёлтыми подсолнухами. Возле каждых ворот на лавках сидели горожане; женщины, завидев нас, вставали, кланялись в пояс, задорно улыбаясь молодому красавцу-Властителю, с интересом и тайной ревностью разглядывали меня. Фатиа с полуулыбкой на устах кивал в ответ, я же вертела головой, стараясь не упустить ни единого момента пребывания в этом маленьком удивительном мирке.

Мы выехали на площадь перед домом Властителя – неказистым двухэтажным особнячком, окружённым запущенным до крайности садом, только огромный многоярусный фонтан из мрамора, кажущийся инородным телом в общей сельской картине города, высился перед облезлым фасадом Дома Властителей. Похоже, меньше всего бертлауцы волновались именно о комфорте в прибежище Властителя.

– Откуда это чудище? – усмехнулась я.

– Одно время мы только с гномами апельсинами торговали, а они нам за это такое вот украшение отстроили. Посмотри, в нём плавают рыбки.

Я спешилась и присмотрелась, разноперые рыбки стайками плавали в прозрачной воде. Я осторожно дотронулась до её тёплой поверхности, опустила пальцы в самую гущу холодных блестящих рыбьих тел. Рыбёшки, моментально бросились врассыпную, спасаясь бегством от непрошенного гостя. Я непроизвольно улыбнулась, и плеснула себе в лицо водой, пытаясь освежиться.

– Тут мой Аллегартус, – не без гордости поделился Властитель.

Я посмотрела в его самодовольное лицо:

– Не поняла?

– Рыбка моя, смотри, – он ткнул пальцем в воду, – вон тот самый красный, самый сильный и самый большой.

В это время красная рыбёшка выпустила на поверхность пару воздушных пузырьков и всплыла пузом вверх. Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться:

– Знаешь, – с трудом сдерживаясь, выдавила я из себя, глядя в недоуменное лицо Властителя, – по-моему, твой самый-самый был так стар, что не выдержал радости от вашей встречи и отбросил плавники.

Фатиа резко отвернулся и пробормотал:

– Ты ходящая беда и портишь всё, что находится вокруг тебя!

– Эй, – я схватила его за руку, готовая к новой перепалке, – не переходи на личности! Кормил бы рыбок, они бы не дохли!

– Мама! Мааа-маааа! – сердце упало в желудок, этот звонкий детский голосок я бы узнала из тысячи других. Я резко крутанулась на каблуках, босоногий Анук, радостно смеясь, бежал ко мне. Я подхватила его на руки, закружилась, крепко прижимая к себе, во мне бурлило чувство близкое к блаженству, тепло разливалось по телу мягким волнами.

– Как ты подрос! – пробормотала я, думая о том, что, наверное, все маленькие дети быстро растут. Я посмотрела на Властителя блестящими от счастья глазами, тот с удовольствием следил за мной, и прошептала:

– Спасибо, Фатиа!

– У тебя есть несомненное достоинство, Вехрова, – хмыкнул он, – мальчика ты, действительно, любишь и не причинишь ему вреда.

Он развернулся и направился к встречающим нас и толпящимся сейчас на пороге дома Советникам. Я смотрела в его широкую спину, удаляющуюся от меня, и не могла понять, были ли его слова оскорблением или комплементом.

* * *

Весь следующий день я провела с малышом, в Бертлау мальчик чувствовал себя свободно и казался вполне счастливым. Мы гуляли по маленькому городку, купались в тёплой реке и загорали под ярким данийским солнцем. За нами неотступно следовал эскорт из двух стражников, изнывающих от жары в своих тяжёлых форменных плащах и старого облезлого пса, которого маленький Наследник по какой-то причине очень любил и даже разрешал ему изредка лизнуть свою пухлую Властительскую щёчку.

Мы играли на пляже, строили огромный песчаный замок, один из стражей, тот который был помоложе, высунув язык от усердия лепил маленькую башенку и проделывал палочкой в ней дырочки-окошки, когда появился Властитель Фатиа. Оба стража, и дремлющий в тенёчке, и развлекающийся вместе с нами, вскочили и встали на вытяжку, на их простых лицах нарисовался страх. Я с интересом наблюдала за переполохом, Арвиль хмурым взглядом оглядел нашу компанию и молча кивнул мне в знак приветствия.