– А, продажные писаки, вот вы где! – поприветствовал их полковник, выходя из «пузыря» – полусферической палатки.

– Мы можем включать запись? – ледяным тоном поинтересовался Дмитрий, не терпящий, когда его обвиняли в продажности.

– А еще не включили? Да, конечно, – сказал военный, поворачиваясь к камере.

– Скажите, Дональд, – задал первый вопрос Дмитрий, удостоверившись, что запись действительно уже идет, – что сейчас происходит на фронте? Признаться, нынешняя ночь выглядела весьма беспокойной.

– Ночью русские нанесли мощный удар в южном направлении, милях в пяти к западу отсюда. Им удалось накопить до двухсот танков – а это целая танковая дивизия, хочу я вам заметить, – и бросить их на наших польских союзников. Поляки оказались в тяжелом положении – там сложная местность, пересеченная реками и каналом с бетонированными берегами…

– Простите, Дональд, – перебил его Дмитрий, – но как такое вообще получилось? Пару недель назад глава Пентагона Рональд Фроз утверждал, что у USAF есть бомбы, которые могут уничтожить целую танковую дивизию, и на истребитель их подвешивается до дюжины?

– Я не знаю, как там у них в USAF, – отмахнулся полковник, – но так или иначе русские смогли атаковать. Поляки, к сожалению, понесли значительные потери, но это открыло перед нами хорошую возможность надрать Иванам задницу. Пока пилоты засыпали русских своими знаменитыми бомбами и прочим дерь… поливали напалмом, я хотел сказать, мы атаковали их позиции к северу отсюда и прорвали их оборону.

– Велики ли наши потери, Дональд?

– Потери, конечно, есть, но на то и война. Приемлемые потери, я хочу сказать. Но главное – мы отрезали русским пути для отступления, а потому группировке, которую они собрали, пришел конец. А это значит, что и очистка всей территории анклава от их присутствия – дело времени.

– От присутствия Российской армии, – ненавязчиво поправил его Дмитрий. – А увидим ли мы подтверждения вашим словам? Я хочу сказать, что за эти два дня мы слышали о выдающихся результатах, но своими глазами видели считаные единицы подбитых русских машин. А уничтоженная американская техника – попадалась.

– Не могу обещать, – подумав, сказал полковник, – но возможно, мы организуем осмотр уничтоженной русской техники специально для телерепортеров. Сейчас же здесь, в «Кэмп Бала», мы организуем пункт содержания военнопленных. Думаю, вам будет интересно это видеть.

– Спасибо, Дональд. А будет ли у нас возможность побеседовать с пленными русскими?

– Пленными занимается военная полиция, но я распоряжусь, чтобы вас допустили до беседы с теми из них, кто не представляет оперативного интереса. А теперь извините, я должен идти.

Полковник повернулся и скрылся в «пузыре».

– Знаешь, – опустив камеру, сказал Джо, – по-моему, он пьян.

Вернувшись в палатку, полковник сел на пластиковый стул и помассировал виски.

– Налейте мне колы, – обратился он к офицеру своего штаба. – Спасибо. Терпеть не могу репортеров, они как шакалы. А встречаться с ними надо – на это есть прямой указ командующего. – Он задумчиво щелкнул пальцами по открытой банке. – Знаете что, Джилингс… Пожалуй, я поручу их вашим заботам. В конце концов, психологическая война – это ваша прерогатива. Можете сообщать им любую информацию, кроме совершенно секретной, тем более что есть приказание командующего и на этот счет, но, ради бога, пусть они больше не лезут ко мне!

С юго-запада и юга доносилась артиллерийская канонада. Иногда, даже непонятно с какой стороны, раздавались очереди и одиночные автоматные выстрелы. Осторожно, стараясь не щелкнуть клапаном кобуры, подполковник Гровз достал пистолет и заглянул в его ствол. Черная воронка завораживала сознание. Одно нажатие – и больше ничего не будет. Ни боли, ни страха, ни унижения.

Каких-нибудь восемь часов назад под его командованием находился тяжелый батальон, способный справиться с любой задачей, которая может быть поставлена перед подобным подразделением. А сейчас из всего подразделения остался только он, его командир, и рядовой первого класса, имя которого Гровз забыл, а форма его была так вымазана грязью, что табличка с именем не читалась.

Солдат перевел взгляд с лица своего командира на пистолет, потом его расцарапанное лицо сделалось решительным и он прижал оружие к глине.

– Сержант приказал мне охранять вас, сэр, – извиняющимся тоном сообщил он.

– В том числе и от меня самого?

Рядовой отвел взгляд. Подполковник закрыл глаза и, прикусив губу, чтобы не застонать от боли в раненой ноге, вытянулся на земле.

Сержант Кройшир вместе с еще двумя рядовыми, которые и обеспечили эвакуацию Гровза с командного пункта после того, как русские танки проутюжили остатки его расположения, полтора часа назад уползли в западном направлении, проверить, кто контролирует шоссе № 195. Судя по тому, что они так и не вернулись, русские были и тут. Сколько, интересно, пройдет времени до того, как Иваны начнут прочесывать местность?

– Мы дождемся ночи, – нерешительно произнес рядовой, разглядывая экран коммуникатора, – и попробуем продвинуться к югу. Тут обозначена какая-то ферма.

– Выключи, – не открывая глаз, посоветовал подполковник. – Экономь батарейки.

То, что на GPS полагаться нельзя, стало понятным еще в первый день войны. Из-за этого артиллерия никак не могла организовать им требуемую поддержку. В Форт-Ливенуорте слушателей командно-штабного колледжа учили, что новейшая электроника повышает эффективность даже старых артиллерийских систем в девятнадцать раз. Но всякая монета имеет две стороны, и когда русским удалось лишить американскую армию уверенного знания своих координат, эта эффективность снизилась. Насколько? В два раза? В пять? В девятнадцать?

Мало того что бесполезными оказались все боеприпасы со спутниковой коррекцией, так еще при этом оказалась невозможной стандартная артиллерийская тактика, когда артустановки двигались в заданном районе самостоятельно и независимо друг от друга открывали огонь по команде с командного пункта. Это должно было сделать бесполезным сам принцип контрбатарейной борьбы, в которой русские считались большими знатоками, и позволяло американским частям при любых обстоятельствах рассчитывать на необходимую огневую поддержку. Увы, при неработающей системе глобального позиционирования артиллерии пришлось действовать по старинке – побатарейно, а противник не упустил случая показать, что все опасения на его счет оказались совершенно справедливыми.

А куда делась авиация? Гровз снова вспомнил Ирак, где флотские «Хорниты» оказывали поддержку по его запросу. А ведь он тогда был всего лишь командиром взвода. То, что русские не иракцы, было понятно многим, но не могли же они уничтожить всю американскую авиацию? А если не уничтожили, то кто допустил, что на их бригаду обрушился воздушный удар такой силы?