Маркелов отметил, как четко и слаженно действовала охрана Покровского. Дверь уже распахнута настежь, чтобы избежать малейшей заминки при движении. Хотя на дворе не боевые действия, но чем черт не шутит… Как говорится, береженого бог бережет! А следом, прикрывая хозяина со спины и с боков, плотным частоколом двигалась охрана. Между сомкнутыми плечами невозможно было просунуть даже ладонь. Охрана оберегала Покровского с такой тщательностью, как будто ему грозила нешуточная опасность. Кто знает, может быть, так оно и было в действительности. Захар удовлетворенно хмыкнул — у дверей мелькнула фигура Андрея Карасева. Парень сумел приехать на несколько минут раньше.

Хлопнула дверь. Покровский скрылся. Наверняка ему уже успели шепнуть на ухо, что подъехал Беляев, но он предпочитал не оглядываться. Видно, решил встретиться с оппонентом непосредственно за столом переговоров.

Едва машина Беляева остановилась, как к задней дверце подскочил человек из охраны и, прикрывая проем, распахнул ее.

Маркелов был уверен, что в это самое время за действиями охраны Беляева наблюдали спецы из службы безопасности Покровского. Взгляды пристрастные, очень заинтересованные, явно так и горели желанием обнаружить в защите хотя бы малейшую брешь, чтобы за глаза упрекнуть коллег в непрофессионализме. И, судя по их взглядам, на которые натолкнулся Маркелов, разглядеть слабых мест им не удалось. Своей командой Маркелов остался доволен.

Условия предстоящей встречи были обговорены заранее. В зале для переговоров не более четырех человек, включая обоих телохранителей. Покровский появится в сопровождении Чанышева, а Беляев придет вместе с Маркеловым. Охрана Покровского и Беляева останется в коридоре. Некоторые из охранников были знакомы друг с другом еще по прошлой службе, но сейчас, обменявшись едва заметными кивками, выглядели непроницаемо. По личному опыту Маркелов знал, что все переменится, как только за генеральными директорами захлопнется дверь. Напряжение, что плотным сгустком разделяло противоборствующие стороны, будет мгновенно рассеяно, и, как в прежние времена, начнется полушуточный раскрепощенный разговор. Ничто так не связывает, как эмблемы на петлицах.

В тот момент, когда Беляев перешагнул зал переговоров, Покровский с увлеченным видом рассматривал на стенах гравюры. Вещицы, безусловно, красивые, но не настолько, чтобы таращиться на них, не замечая вошедших. Маркелов понимал, что это был некоторый тактический ход: во-первых, не нужно вскакивать со стула, чтобы поприветствовать соперника, а во-вторых, соорудить удивленное лицо гораздо легче, чем возбужденно-радостное.

Пройдя несколько шагов в глубину зала, Беляев остановился. Окликать соперника он не хотел, это означало поставить себя в некоторую зависимость от Покровского.

Маркелов, державшийся немного позади, легонько кашлянул. Покровский обернулся.

— Здравствуй, — уверенно зашагал он навстречу, протягивая руку.

Между Покровским и Беляевым было метров десять. И он прошел их неторопливо, держа ладонь перед собой. Весьма смелый поступок!

Короткое рукопожатие, сдержанные, дипломатические улыбки. Николай Анисимович с уверенностью взял на себя роль гостеприимного хозяина, широким жестом указав на стул, предложил:

— Присядем?

— Не возражаю.

Сели одновременно за небольшой круглый стол. Маркелов и Чанышев, начальник службы безопасности Покровского, расположились за соседним, точно таким же столом.

— Так о чем будем говорить? — несколько хмуро спросил Беляев.

Он старался не смотреть в глаза Покровского, бледные, цвета пенящейся волны. Взгляд Покровского производил на собеседника весьма удручающее впечатление. Так смотрит удав, чувствуешь себя совершенно обескровленным, такое впечатление, что через глаза он вытягивает из тебя жизненные соки.

Взгляд Покровского застыл. Губы слегка скривились, после чего Николай Анисимович, в свою очередь, спросил:

— А ты считаешь, что нам нечего обсудить?

Вроде бы и вопрос был задан по-доброму, но за ним скрывался такой непростой подтекст, что хотелось поежиться. Маркелов едва сдержался, чтобы не передернуть плечами. Посмотрел на Чанышева, сидящего напротив. Странное дело, но, судя по напряженному взгляду коллеги, тот испытывал схожие чувства.

Маркелов перевел взгляд на Беляева. По лицу генерального пробежали тени. Спокойствие давалось ему нелегко.

— Раньше как-то обходилось, — наконец выдавил Борис Алексеевич.

— Хорошо, люди мы деловые, терять время понапрасну не любим. Начну сразу, тянуть кота за хвост не стану. — Взгляд у Покровского застыл. «Интересно, сколько он может смотреть, не мигая? — невольно задался вопросом Маркелов. — Судя по тому, как держится, наверняка долго». — Моя команда не имеет никакого отношения к тому, что произошло у тебя в офисе. Ты понимаешь, о чем я говорю. Мы, конечно, с тобой конкуренты, но ведь не до такой же степени! Хотя у меня к тебе тоже есть серьезные претензии.

— Ты о чем?

— Ведь именно твои люди выкрали из моего сейфа документы, — бросил Покровский короткий взгляд на Маркелова.

Беляев насупился:

— Это еще надо доказать.

Покровский скривился. Похлопав себя ладонью по правому карману, сказал, поморщившись:

— Доказательства у меня лежат вот здесь… Пальчики некоторых твоих сотрудников. Хотя ты можешь и не знать всего. У тебя же есть компаньоны…

— Что-то я тебя не пойму, так ты назначил встречу, чтобы обвинять меня?

— Нет, есть вещи посерьезнее, — продолжал Покровский. — Признаюсь, на некотором этапе нашего противостояния я желал тебе каких-то неприятностей. Думаю, что того же самого ты желал и мне!.. Но я бы никогда не стал обстреливать твой офис из гранатомета. Это уж слишком!

— Мои люди сейчас занимаются этим, — добавив голосу солидности, ответил Борис Алексеевич, посмотрев на Маркелова. — И знаешь, есть некоторые доказательства, что следы ведут в твою контору. Что ты мне на это скажешь?

Глаза Покровского, и без того светлые, в эту секунду сделались совершенно прозрачными. Пауза затянулась, видно, в этот момент он считал до десяти, а может, дожидался, когда с лица сойдет бледность.

— Обыкновенная подстава, — наконец нашелся Покровский. — Нас просто хотят столкнуть лбами. У меня другие данные. Кому-то выгодно, чтобы мы с тобой пошли на новый виток противоборства.

— С чего ты взял?

— Когда мы с тобой перестреляем друг друга — освободится рынок — первое… Второе: произойдет новое перераспределение собственности, — загибал он пальцы. — И тут объявляется некая третья сила, которая все это и устроила.

— Ты говоришь так, как будто знаешь, что это за сила.

Лицо Покровского приобрело прежний цвет.

— Знаю, — произнес он после некоторого колебания.

— И что же это за сила? — с усмешкой спросил Беляев и вновь бросил взгляд на Маркелова.