– Что же теперь? – спросила Нари, выходя на морозный воздух.

– Теперь? – Керин встал рядом и взял ее за руку. – Теперь зима. Вечера у камина. Молоко с корицей. Книги в постели. Теплые носки, которые я все-таки заставлю тебя надеть, моя родная девочка. Я и ты.

– А потом? – Нари светло улыбнулась, ей нравилась эта игра.

– Потом наступит весна. Мы поедем в небольшое имение в предгорьях. Оно стоит уединенно у кромки леса. Поблизости находится уютная пещерка с теплым источником. Там никто не потревожит тебя, когда малышу придет время появиться на свет.

Нари прижалась щекой к его плечу. Какой он молодец – обо всем подумал, все предусмотрел. На сердце сделалось легко и спокойно. Нари с каждым днем все больше ощущала, как отпускает страх.

– Спасибо, – прошептала она.

Керин наклонился и поцеловал ее в щеку там, где при улыбке появлялась ямочка.

– Моя жена, – сказал он. – Так бы и повторял. Моя жена.

Вместе с зимой в Селис пришел покой. Казалось, что город дремлет под пушистым белым одеялом, которое накрыло его однажды поутру. Звуки сделались приглушенными, свет – рассеянным. Даже опасность, которая никуда не делась, стала казаться далекой, нереальной, словно страшный сон, что развеивается поутру, оставляя после себя смутную, неясную тревогу.

Нари часто дремала у камина, и ее никто не беспокоил. Папа и Керин с утра до вечера были заняты делами: они пытались найти выход из ситуации, но, судя по тому, что Нари иногда замечала, как встревоженно они переговариваются, решение пока им не давалось. Правда, в присутствии Нари оба всегда шутили, стараясь поднять настроение ей и другим женщинам. Маргарита и Ида тоже изо всех сил делали вид, что положение, в котором они оказались, их не тяготит.

Маргарита вдруг полюбила вышивать, хотя никогда прежде Нари не заставала ее за этим занятием. Она понимала: мама просто пытается отвлечься. А сама Нари и Ида читали друг другу вслух. Чаще Ида, у Нари уже после нескольких страниц начинали слипаться глаза. Потрескивание дров в камине, шепот ветра за окном, уют в маленькой гостиной – все навевало на нее сонливость.

– Простите, какая я стала лентяйка, – каялась она, растерев глаза до красноты.

– Ты занята гораздо более важным делом, – улыбалась Ри и укрывала пледом живот дочери, который за последний месяц еще подрос.

Нари не признавалась, что у ее сонливости была еще одна причина. Она никого не хотела беспокоить, но в последнее время плохо спала ночью. То, что малыш толкался, не давая отдохнуть, еще полбеды, хуже то, что Нари мучили тревожные сны.

Вернее, один и тот же сон, который обрывался почти сразу. Нари вздрагивала, открывала глаза, а следом глаза открывал Керин, гладил ее руки, покрывшиеся мурашками, бережно целовал прохладные щеки. Он чувствовал ее страх, но не знал, что именно ей снилось. Он не спрашивал, думая, что Арен продолжает мучить его жену, являясь в кошмарах.

– Иди ко мне, – шептал Керин.

Он укутывал Нари, прижимал к себе, гладил ее волосы, пока она снова не засыпала.

Но Нари снился вовсе не Арен.

Ей снился замок в Ахроне. Ей снилась Эйлин. Она стояла у зеркала, расчесывая длинные золотистые волосы. Расклешенное платье не могло скрыть округлившуюся фигуру. У самой Нари животик сейчас был меньше, а Эйлин, судя по всему, должна была стать матерью совсем скоро.

Картина была совершенно мирная. И в первый раз, увидев Эйлин, Нари обрадовалась ей как старой знакомой.

Но уже в следующую секунду все менялось. К Эйлин со спины подходил кто-то – Нари не знала, кто именно, а обернуться почему-то не могла. Она видела руки, которые медленно поднимаются и тянутся к горлу юной драконицы.

«Сзади! – мысленно кричала Нари. – Обернись! Беги!»

Но Эйлин не слышала, она улыбалась и расчесывала длинные золотистые пряди…

Нари не могла заставить себя смотреть дальше. Она просыпалась с бешено колотящимся сердцем, твердя, что это лишь сон, а сама она под защитой Керина.

Сон повторялся и повторялся. Сначала он снился раз в неделю, потом два раза в неделю, а потом Нари уже не могла вспомнить ночь, когда бы она спокойно спала до утра. В конце концов забеспокоился и Керин.

– Моя родная, давай поговорим, – попросил он как-то утром после особенно тяжелой ночи. – Расскажи мне. Мы вместе переживем это.

– Да ерунда, Кер, – потупилась Нари: ей не хотелось беспокоить мужа по пустякам.

– Нет, не ерунда. Я хочу, чтобы моя жена отдыхала по ночам. И тебе, и малышу нужен покой. Это… Арен?

Нари покачала головой.

– Нет. Эйлин. Она мне и раньше снилась…

И Нари рассказала обо всех снах, которые видела в Апрохроне. О том, как Нерит и Эйлин разговаривали о будущем ребенке, о том, что между драконами и химерами наметился разлом, о том, что отец Эйлин взял в советники Мериса Виларда.

– Мне кажется… – запинаясь, закончила Нари, – Я думаю, что я могу увидеть, кто ее убил. Но я так боюсь! Если это Нерит… Я не переживу просто! Но, видно, пока не досмотрю до конца, сон так и будет меня преследовать.

Керин долго молчал, обнимая жену.

– Знаю, что страшно, – сказал он. – Но придется еще немножко побыть сильной, моя родная. Надо досмотреть его до конца, что бы там ни было. Просто знай, что я рядом и разделяю все твои чувства.

В тот вечер они ушли спать раньше. Сцепили руки, лежа лицом друг к другу.

– Я не отпущу тебя, буду держать. Чувствуешь, как крепко?

Он пожал ее пальцы. Потом погладил по щеке, потянувшись, поцеловал в краешек губ.

– Ты в безопасности!

– Да… – прошептала Нари.

…Эйлин. Стоит у зеркала и расчесывает волосы. Взгляд ее обращен вовсе не на отражение, как прежде думала Нари, он направлен вовнутрь – Эйлин прислушивается к маленькой жизни, что растет внутри, а нежная улыбка предназначена ребенку.

Если бы она смотрела в зеркало… Если бы хоть на миг подняла глаза…

Нари снова увидела руки, что медленно тянутся к тонкому горлу.

«Нари, посмотри в зеркало», – услышала она шепот Керина, который, казалось, разлился в воздухе.

Почему она прежде сама не догадалась? Нари вскинула взгляд и увидела четко и ясно…

Мериса Виларда, стоящего на шаг позади беззащитной Эйлин. Его красивое лицо исказила гримаса ненависти и торжества. Нари вдруг поняла, что он давно готовил этот шаг, – это не было убийство в порыве ярости. Он выжидал, он плел сети, он рассчитывал – и вот наступил миг триумфа. Правитель Краунранд никогда не простит химерам смерти единственной дочери, пусть даже любит этого выскочку Нер-Рит-Вара, как собственного сына.

Мысли и чувства лорда Виларда захлестнули Нари подобно волне – вода в ней была грязная, мутная и зловонная. У Нари появилось ощущение, что она тонет, задыхаясь… Но задыхалась Эйлин. Хватала ртом воздух…