– Не знаю.

(Наконец-то по крайней мере одно правдивое слово.)

– Вы уже были на горе Геллерт, смотрели, какой вид открывается оттуда? От монумента Освобождения?[79]

– Нет.

– Оттуда весь город виден как на ладони.

– Гм.

– Может, съездим туда? Возможно, там даже будет небольшой ветерок.

– Почему бы и нет? – сказал Мартин Бек.

(Необходимо использовать для наблюдения любую возможность.)

– В таком случае поплывем на том пароходе, который сейчас причаливает. Вы бы все равно поплыли на нем.

Пароход назывался «Ифьюгарда», и построили его наверняка по тем же чертежам, что и тот, на котором он ехал вчера. Однако у этого имелись винты, а труба была сдвинута чуть дальше к корме.

Они стояли у ограждения. Пароход быстро скользил по течению к мосту Маргит. Когда они были под мостовой аркой, она спросила:

– А как тебя зовут?

– Мартин.

– А меня Ари. Впрочем, ты уже это знал, хотя и непонятно, откуда тебе стало об этом известно.

На это он ничего не ответил, но через минуту спросил:

– Что означает это название, «Ифьюгарда»?

– Молодая гвардия.

Вид от монумента Освобождения дал все, что она обещала, и даже еще больше. И там действительно был легкий ветерок. Они доехали на пароходе да конечной остановки, до знаменитой гостиницы «Геллерт», немного прошли пешком до холма по улице, названной в честь Белы Бартока[80], и наконец сели в автобус, который, рыча мотором, медленно отвез их на вершину холма.

Теперь они стояли на зубце крепостной стены наискосок от памятника. Под ними лежал город, и сотни тысяч окон блестели на позднем дневном солнце. Они стояли так близко друг к другу, что он почувствовал легкое мимолетное прикосновение, когда она пошевелилась. Он поймал себя на том, что впервые за пять дней способен думать о чем-то другом, кроме Альфа Матссона.

– Там внизу музей, в котором я работаю, – сказала она. – Летом он закрыт.

– Ага.

Вниз они шли пешком по крутым дорожкам, серпантином спускающимся к реке, прошли по большому новому мосту и оказались недалеко от его гостиницы. Солнце скользнуло за холм на северо-западе, и над рекой опустились мягкие теплые сумерки.

– Ну, это мы сделали, а что теперь? – сказала Ари Бок.

Они шли по набережной. Она взяла его под руку и беззаботно покачивалась при ходьбе.

– Мы можем поговорить об Альфе Матссоне, – предложил Мартин Бек.

Она бросила на него укоризненный взгляд, но тут же рассмеялась и сказала:

– Что ж, почему бы и нет? Какой он? Он понравился бы мне, если бы я с ним встретилась?

– Вряд ли, – ответил Мартин Бек.

– Почему ты его ищешь? Вы действительно такие друзья?

– Нет-нет. Я… я просто ищу его.

Теперь уже он был почти убежден, что она не лжет ему и что неясное предчувствие, приведшее его в дом в Уйпеште, было ложным следом. Однако все плохое заканчивается чем-нибудь хорошим, подумал Мартин Бек.

Она взяла его под руку и пошла чуть вихляющей походкой, покачивая взад-вперед всем телом.

Они миновали гостиницу и подошли к большому пароходу с разноцветным освещением, который Мартин Бек видел на реке вчера вечером. Пассажиры как раз поднимались на борт.

– Что это за пароход? – спросил Мартин Бек.

– Прогулки при луне. Он плывет отсюда против течения, огибает остров Маргит и потом возвращается. Путешествие длится около часа и стоит очень дешево. Поедем?

Они сели на пароход. Через минуту судно отчалило и едва заметно закачалось на темной воде. Из всех до сих пор сконструированных механических плавучих средств ни одно не движется так мягко, как колесный пароход.

Они стояли над колесом и смотрели, как мимо них проплывают берега. Она прижалась к нему, очень легко, и он теперь убедился в том, что уже заметил раньше. Что под платьем у нее нет бюстгальтера.

На корме играл маленький оркестр и довольно много людей танцевали.

– Хочешь потанцевать? – спросила она.

– Нет, – ответил Мартин Бек.

– Это хорошо. Я тоже не хочу. – Через минуту она добавила: – Но я умею, когда это нужно.

– Я тоже, – сказал Мартин Бек.

Пароход проплыл мимо острова Маргит и Уйпешта, потом развернулся и неслышно заскользил обратно вниз по течению. Они стояли недалеко от трубы и смотрели через открытый люк в межпалубное пространство. Машина ритмично пульсировала, медные трубопроводы блестели, и наверх поднимался поток теплого воздуха, перемешанного с парами масла.

– Ты уже когда-нибудь ездила на этом пароходе? – спросил он.

– Много раз. В хороший теплый вечер это лучшее, что можно предпринять в этом городе.

Он подумал, что не знает, кто, собственно, эта женщина и как к ней относиться. Это изматывало его еще больше, чем все остальное.

Пароход проплыл мимо гигантского здания парламента, где над средним куполом горела яркая красная звезда; наклонив трубу, проскользнул под мостом с большими каменными львами и пришвартовался к тому же причалу, откуда отплыл.

Когда они шли по трапу на берег, Мартин Бек оглядел набережную. Высокий мужчина с темными зачесанными назад волосами стоял возле кассы. Он снова был в темно-синем костюме и смотрел прямо на них. Через несколько секунд он повернулся и быстро исчез за павильоном с залом ожидания. Девушка проследила за взглядом Мартина Бека и внезапно очень осторожно положила левую ладонь на его правую руку.

– Ты видела этого мужчину? – спросил он.

– Да, – кивнула она.

– Знаешь, кто это?

Она покачала головой:

– Нет. А ты знаешь?

– Нет, еще нет.

Мартин Бек почувствовал, что голоден. Днем он не поел, а теперь, пожалуй, было поздновато и для ужина.

– Ты не хочешь поужинать со мной? – сказал он.

– Где?

– В гостинице.

– А туда можно идти в этом платье?

– Думаю, можно. – Он чуть не добавил: «Мы ведь не в Швеции».

В ресторане и снаружи перед открытыми окнами еще сидело много людей. Вокруг ламп танцевал рой мошек.

– Маленькие комарики, – сказала она. – Они не кусаются. А когда они исчезнут, лето закончится. Ты знаешь это?

Еда была прекрасная, как всегда, вино тоже. Она явно проголодалась и ела со здоровым молодым аппетитом. Потом сидела молча и слушала музыку. За кофе они курили и пили какой-то вишневый ликер, который имел привкус шоколада. Погасив сигарету в пепельнице, она как бы случайно провела кончиками пальцев по его руке. Через минуту повторила маневр, и сразу после этого он почувствовал, как она под столом поставила стопу ему на подъем ноги. Босоножки она, очевидно, сняла.

Вскоре она убрала руку и ногу и пошла в туалет.

Мартин Бек задумчиво тер лоб пальцами правой руки. Потом потянулся через стол и взял в руку