прибой, где мерцает лишь чешуя моей мамы да клюв и когти отца.

Туда я упал. Покажи Дее.

Вспоминая объяснения Лора о том, как шаббины телепатически общаются со змеями, я обхватываю ладонями ее крупную морду и так пристально заглядываю в черные глаза, что все немного расплывается. Я воспроизвожу воспоминание Лора, стараясь выделить мраморную статую.

Возвращаясь в реальность, я часто моргаю. Мини… Дея, увы, не кивает, но разворачивается, а затем замирает. И ждет.

Хватайся за нее, Биокин.

Я подплываю ближе и цепляюсь за огромный бивень. Почувствовав, что я надежно держусь, она взмахивает хвостом и ныряет на глубину. Когда мы мчимся сквозь стаи переливающихся рыбешек, которые бросаются врассыпную, подобно фейерверку, тошнота и нервозность покидают меня и на их месте расцветает восторг.

Чем глубже мы погружаемся, тем меньше света проникает сквозь толщу воды, однако морская жизнь каким-то образом становится ярче, и не только за счет других змеев, но и кораллов, которые, подобно домам Тарекуори и Тарелексо, переливаются всеми цветами радуги. Боги, знай я, какие чудеса таятся под синевой, то проводила бы под водой больше времени.

Некоторое время спустя от крепкой хватки у меня начинает сводить пальцы. Я разжимаю одну руку и разминаю, затем возвращаю на место и повторяю манипуляции с другой рукой.

Дея замедляется.

Вернув все десять пальцев на клык, я произношу обними губами:

– Плыви.

Она недовольно дергает хвостом, и меня вдруг осеняет, что в прошлом я использовала эту команду, чтобы ее прогнать.

Я заглядываю ей в глаза и рисую в воображении картинку того, как мы мчимся к впадине. Она фыркает, точно лошадь, из щелеобразных ноздрей вырываются крошечные пузырьки, затем разворачивается и хлопает плавниками. Они тонкие и хрупкие, подобно вееру, но толкают нас вперед.

Далеко еще, Лор?

Почти на месте.

Я задираю голову, ожидая увидеть днища лодок, однако поверхность Филиасерпенс пуста: либо еще слишком рано, либо напуганные штормом фейри сидят дома.

Я вновь сосредотачиваюсь на дне.

Можешь прикинуть, как глубоко находится твой ворон?

Когда доберемся до впадины – да. – От мрачного тона Лоркана по коже бегут мурашки, а благоговейный трепет притупляется. – Ты нормально дышишь?

Прекрасно.

Я невольно задумываюсь над тем, каким образом перестанет действовать магия: жабры просто исчезнут или начнут ослабевать потихоньку?

«Я из рода Мериам, – напоминаю я себе, – а Мериам – могущественная колдунья». Нет, сегодня неподходящий день для того, чтобы узнавать, как долго я могу не дышать под водой.

Приняв решение, я расслабляюсь. Ну, расслабляюсь настолько, насколько возможно для того, кто собирается исследовать самые потайные уголки нашего мира.

Чтобы отвлечься, поднимаю тему, которая занимала мысли большую половину вчерашнего дня.

О чем вы с Энтони говорили?

Лор не торопится с ответом, словно раздумывает, стоит ли со мной этим делиться.

О его роли в управлении новым Люче. Морской капитан жаждет власти.

У меня изгибаются брови.

Он прямо так и сказал?

Фэллон, мы пара. Я могу заглянуть тебе в голову. Энтони знал, что рано или поздно я его разыщу и потребую заявить о его верности. Он знал, что только придя ко мне, сможет жить, не оглядываясь через плечо. – Со вздохом он добавляет: – Я ненавижу этого парня за то, что он посмел тебя возжелать, птичка, но для смертных он весьма сообразительный и хитрый.

Что он тебе предложил?

Выгодную сделку.

И ты согласился?

Да. Он предложил вернуться в туннели с Маттиа и подорвать их. Всю сеть.

Мои глаза округляются еще больше.

Взамен чего?

Он хочет получить место в Шуркау.

То есть он получит политическую власть, о которой грезит…

Только если разрушит все до единого туннели.

Он знает, что не может убить Данте, верно?

Да.

Интересно, сколько времени у него займет выполнение сделки.

Маттиа с Габриэле уже разрушили все туннели под Монтелюче. Чтобы добраться до Тарекуори, Данте придется выйти на поверхность в джунглях и перейти мою гору. – У Лора голос как у кошки, играющей с мышью.

Тем не менее можешь, пожалуйста, держать ухо востро? Как ты и сказали, Энтони хитер.

Не волнуйся, Биокин.

Меня так и подмывает закатить глаза. Он действительно думает, что я могу не беспокоиться? Однажды ему уже всадили нож в спину.

Всадил друг. Энтони мне не друг и никогда им не притворялся. – Помолчав, он добавляет: – Претенденты на мой трон, любовь моя, не видят моей спины; им едва удается взглянуть на меня спереди, прежде чем отведать моих теней.

Его слова меня не успокаивают и не успокоят, пока Котел не позволит мне снять проклятие. Эта мысль переносит мысли от одного врага к другому. Я думаю о плане дедушки и отчаянно пытаюсь придумать другой, где моей паре не придется становиться куском железа. Вскоре меня отвлекает открывающийся впереди вид.

На фоне непроглядной тьмы крутого обрыва, среди скопления ярких чешуйчатых тел сияет беломраморная статуя матери Данте.

Мы прибыли.

Глава 56

Мама подплывает к статуе и полностью останавливается. Мы начинаем опускаться во впадину, но одно движение хвоста, и мы возвращаемся на уровень статуи. Голых ног и рук касается восхитительно теплое течение, прогоняя мурашки.

Со всех сторон к нам приближаются змеи, в огромных эбеновых глазах сияет любопытство. Те, что постарше, подталкивают меня длинными носами, а те, что помоложе, – рогами. Моя мама издает раскатистое шипение. Я глажу ее длинную, покрытую шрамами шею и целую одну из белых полос.

Жесткие рубцы заставляют меня задуматься: останутся ли в человеческом облике увечья, нанесенные нонной в тот день, когда я упала в канал? Я отбрасываю мысль. Нужно сосредоточиться на деле, из-за которого я плаваю над печально известной ямой – как говорят, местом упокоения многих лючинских отступников.

Ты не увидишь здесь никаких трупов.

Я бросаю взгляд на Лора. Среди теней не видно его золотистых глаз.

Многие века змеи уносили брошенных в Марелюче на берега Шаббе для исцеления. Даже когда исцеления не требовалось.

То же говорила Мериам в день, когда освободила мою магию, тем не менее я благодарна за подтверждение от Лора. Как же противно, что я купилась на очередную ложь, распространяемую Реджио. Поскорее бы уже вороны начали править этой землей.

Ты чувствуешь своего ворона?

Тишина в ответ.

Лор? – Я отодвигаю любопытного малыша змея, безразличного к шипению Зендеи, и вглядываюсь в темную воду в поисках неуловимой тени моей пары. – Лор, твой ворон?

Когда он не отвечает – опять, – пульс начинает бешено колотиться о ребра. Мин… мама чувствует