– Род занятий? – продолжался допрос.

– Студент первого курса Азанарского филиала академии.

– Ваш возраст?

– Пятнадцать лет, – отвечал я.

– Отметь: несовершеннолетний, – повернулся вопрошавший ко второму. Потом повернулся ко мне: – Вы знаете, в чем вас обвиняют?

– Не имею представления, – пожал я плечами.

– Вы обвиняетесь в ограблении горожанки Сигуры Майвон. В убийстве тринадцати человек. В применении боевой магии в черте города. В содействии демонической сущности для проникновения на территорию Вангорского королевства. В попытках скрыться от городской стражи во время задержания. Вы согласны с пунктами обвинения, арестованный? – хмуро смотрел на меня следователь. – Предупреждаю: ведется запись на артефакт.

Я хмыкнул:

– Надо же, сколько пунктов. – И ответил: – Не согласен.

– Что имеете сказать следствию? – Тон дознавателя был равнодушным. Он делал рутинную работу. Вина арестованного неоспорима. Как бы он ни оправдывался.

– Кормить когда будут? – задал я свой вопрос.

На меня удивленно посмотрели все присутствующие.

– Это все, что вы хотите сказать? – с интересом глядя на меня, спросил тюремный следователь.

– Нет. Еще. Я дворянин. И подлежу дворянскому суду. А также достойному обращению.

– Вы не подданный его величества, поэтому ваше дело рассматривается на общих основаниях, – поднял на меня глаза следователь.

– Должен вам заметить, господин дознаватель, что я оплатил учебу в королевской академии на три года. И на эти три года на меня распространяются привилегии дворянства Вангора. Эдикт его величества Меехира Седьмого от третьего года его правления.

Мужик уже смотрел на меня с нескрываемым интересом.

– Отведите арестованного в общую камеру, – приказал он конвойным.

– А как же допрос? – Я не хотел идти в общую камеру.

– После, все после, арестованный. Будем изучать эдикт его величества, а его еще нужно найти. – Он с усмешкой посмотрел на меня. – Поедите вместе со всеми. – Взгляд его был откровенно издевательским.

В общей камере сидели около десятка оборванцев. Да-а, следак знал, что делал. Скотина решил промариновать меня, чтобы я не умничал.

– Кто старший в хате? – стоя на пороге, поинтересовался я.

– Иди сюда, я старший, – послышалось из дальнего угла, где сидели на чистой соломе двое.

Спокойно пройдя к ним, я уселся, подоткнув под зад соломки.

– Какая прописка в хате?

Один тасовал колоду карт и внимательно рассматривал меня.

– Ты откуда такой? – перебирая карты, спросил он.

– Из академии Азанара, – не стал я врать.

– Студент, значит. За что тебя? – спросил другой.

– Да ни за что! Дело мне шьют, волки позорные. Хотят, чтобы я на себя убийство тринадцати горожан взял, – понесло меня по кочкам. – Увидели меня рядом с убитым демоном, говорят – ты ему помогал. А мне было просто интересно, что за дядька странный лежит. Вроде человек, а на голове рога. Потом мусора подошли, скрутили без разговоров и на кичу бросили.

– Кто подошел? – спросил картежник.

– Стража городская, мы их мусорами зовем, – ответил я.

– Это где их так кличут? – откликнулся один из слушателей.

– У нас, на юге, – придумал я.

– А ведь точно парень подметил. Подходит им погоняло. Что скажешь, Туз?

– А ты, значит, не убивал горожан? – спросил тот, кого назвали Тузом.

– Нет, я еще маленький, – шмыгнул я носом.

– А порядки наши откуда знаешь? – склонил он голову набок, с усмешкой на меня посматривая.

– Пришлось познакомиться. – Я опустил глаза в пол.

– Кого знаешь? – продолжался допрос.

– Да немногих. Ничего серьезного. Безухого знаю, – стал я вспоминать мелких бандитов в порту, о ком мне поведали мои знакомые грузчики. Свона еще. Бороду-трактирщика (он был скупщиком краденого), только этих.

Сидящие двое рядом со мной переглянулись.

– Сиди, студент, рядом, не бойся, не обидим. Прописку прошел. В карты играешь? – покровительственно сказал старший.

– Научите – буду, – согласился я. Сидеть мне было скучно.

– Игра простая. В колоде четыре масти – черные, красные, зеленые и желтые. Один раздает всем по четыре карты. Выигрывает тот, кто набрал больше карт одной масти. Две карты можно сбросить и взять из колоды.

– А если у всех одинаково? – поинтересовался я.

– А на картах цифири. У кого в сумме больше, тот и выиграл. И еще, если кто-то говорит «втемную» – банк удваивают, а карты не смотрят при раздаче. На интерес не играем. Понял?

– А если у всех цифири одинаковые? – не успокаивался я.

– Тогда тоже банк удваивается, и раздаем заново, понял? – спросил Туз.

– Понял, могу заложить кандалы, – весело сказал я.

Старший стал смеяться:

– Ну, студент, насмешил. Такого добра тут много, и его в ставки не принимают. Штаны у тебя хорошие, вот их поставить можешь.

– Я штаны, а вы что ставить будете? – Мне было интересно.

– Я дилу поставлю, – сказал Туз.

– Штаны серебряк стоят! – возмутился я.

– Пусть будет серебряк, – согласился второй. – Я тоже играю. – Он положил серебряную коронку на пол между нами.

Туз пожал плечами и выложил две монеты по пятьдесят дил.

– Сдавать будешь? – подал он мне карты.

– Буду, – не стал я отказываться.

Включилось ускорение, разложил карты как надо и стал сдавать. Неумело и неловко. Глядя на мою сдачу, Туз только кривился. Он сбросил две карты. Опять включилось ускоренное восприятие. В широких рукавах его рубашки была еще колода, из нее он взял довольно ловко и незаметно две карты. Второй играл на него. Сбросил карты и сказал:

– Я пас.

Я поменял Тузу карты, которые он положил перед собой, и выпал в нормальное состояние.

– Ну что там у тебя? – спросил Туз.

– Вот три черных, – с гордостью выложил я свой расклад.

Картежник с ухмылкой стал открывать свои карты по одной. По мере открывания выражение лица его менялось. Он открыл четыре разномастные карты. Казалось, его сейчас хватит удар. Он не мог поверить в происшедшее, смотрел на карты, щупая и потирая их. Потом уставился на меня.

– О, я выиграл, – обрадованно сообщил я и забрал прикуп. – Еще играем? – Я радостно потер руки.

Вокруг расселись сокамерники.

Играли мы долго, я проигрывался до штанов и опять выигрывал. Сокамерники толкались, возмущались и следили за моими руками. Они старались поймать меня на жульничестве. Туз, сам шулер, вовсю мухлевал, и получалось у него это, с моего позволения, через раз. Он пытался подловить меня, но поймать никак не мог.