Иван-царевич. Батюшка не велел… Ты в окно, Игнашка, погляди.

Игнашка. Темно. Не видно. С дальнего двора полбой пахнет, кишки заворачиваются. Айда, царевич, полбы натрескаемся? Девок погоняем!

Иван-царевич. Не хочу.

Игнашка. Откуда я такой несчастный человек взялся?! Того он не хочет, этого не хочет!..

Иван-царевич. Что с тобой, Игнашка?

Игнашка. У других царевичи как царевичи, а ты… Ни пошкодить с тобой, ни девок покручинить.

Иван-царевич. Скучно мне это.

Игнашка. Я уже смотреть не могу, как ты себя из жизни выключаешь! То в книжки упрется, то сидит всю ночь – звезды считает… Разве такая царска жизнь должна быть? Э-эх!

Иван-царевич. Игнаха, расскажи, а как бы ты жил?

Игнашка. Если по-царски?

Иван-царевич. Да.

Игнашка. Я бы… Я бы… Я бы… Я бы наелся, аж… Все бы съел и выпил!

Иван-царевич. А еще?

Игнашка. Я бы… Я бы полный амбар заморской одеждой набил и каждый день разное надевал.

Иван-царевич. И все?

Игнашка. Куда все-о?! Токо разохотился! Я бы всех девок в своем царстве-государстве переглядел и с самыми прекрасными свадьбы учинял. Раз сто бы женился!

Иван-царевич. Все?

Игнашка. А что еще-то?

Иван-царевич (вздохнув). Так царство развалится, и погонят тебя…

Игнашка (гордо). Скоко-то там поживу-у. Зато что вспомнить будет. А книжками себе сухотку наживать – тоже ничего радостного. Не-е! Если б я царевичем, а потом царем, я бы все книжки на растопку пустил, оставил бы только с картинками. Вообще бы одни картинки оставил.

Иван-царевич. А какие картинки?

Игнашка. Самые страшные и самые смешные. А так, как ты живешь, царевич, не жизнь – тоска. Все вора ловят, он в буквы свои уткнулся. Айда, царевич, в сад, поймаем лихого, намнем ему бока.

Иван-царевич. Ну хорошо… Дочитаю, немного осталось. Да и свирель еще не пела.

Игнашка. Какая свирель?

Иван-царевич. Знаешь, что я приметил? Ночью, когда уснут все, в полях кто-то на свирели начинает играть. А утром опять золотого яблока нет…

Игнашка. Ну и что?

Иван-царевич. Мне отчего-то кажется, что непростой то вор, какой-то особенный…

Игнашка. Вот поймают, попляшем на ем, на особенном.

Иван-царевич. Тихо! (Прислушался.) Свирель поет!

Игнашка. Бежим скорее!

Иван-царевич. Что батюшка скажет? Рассердится.

Игнашка. Ну хоть раз в жизни схитри, царевич! Ослушайся!

Иван-царевич. Тебя накажут…

Игнашка. Скажи, что это ты мне приказал с собой в сад идти!

Иван-царевич. И правда, из окна ничего не видно.

Игнашка. Опоздаем! Самое интересное пропустим!

Иван-царевич. Игнашка, а зачем кашу варят?

Игнашка. Чтоб стража не уснула! От голода у них брюхо сводит, от запаха сердце колотит. Смотри, царевич! В саду светло стало.

Вдруг умолкла свирель за окном, да как зашумит дворовый люд. Кинулись к окну Иван-царевич с Игнашкой.

Иван-царевич. Поймали…

Игнашка. Сюда волокут! Чего-то он и впрямь необычный: блестит весь…

И вносят в помещение клетку, а в клетке той сидит Золотой человек. За клеткой бегут Царь с Министром, с ними Царица, Ивана-царевича матушка.

Царь. Иван-царевич! Погляди, понимаешь, какую чуду-юду мы поймали!

Министр. Царь-государь, он какой-то без голоса. Может, больной?

Царица. Не больной то человек, а гордый.

Царь. Ишь ты… Гордый. Ну а как же? Золотой! С головы до пят!

Министр. Государь, сначала допрос снимем или сразу пилить начнем?

Иван-царевич. Как пилить?

Министр. Напилим из него брусочков для золотого запаса… Мечи поизносились-потупились, надо прикупить-пополнить…

Царь. Тих-тих-тих. С ходу, понимаешь, базар устраивать. «Напилим, поизносились…» Пусть пока посидит, оглядимся. Спасибо, женушка, за смекалку. Нам бы еще яблоки от него вытребовать, если не съел.

Министр. Царь-государь, зубы сломает!

Царь. Да? (Подумав.) Да не-ет. Он же золотой.

Министр (не понимая). Так-так-так.

Царь. Соображай. Ты мясо ешь? А сам ты какой?

Министр. Мясистый.

Царь. Мясной! А он золотой! (Царице.) Вот тебе, матушка, ключи от клетки. Храни, как знак моего величайшего к тебе доверия. Все. На сегодня завершаем. Двор устал, да и я притомился. (Золотому человеку.) Молчишь? Эй! Молчит.

Министр. Молчи-ит.

Царь. Ежели завтра не заговорит, на монетный двор отправлю. Рассержусь и отправлю. (Министру.) Стражу у дверей поставь, не забудь.

Министр. Уж как полагается, государь.

Иван-царевич. Батюшка, позволь мне с Золотым человеком остаться?

Царь. Зачем? Толку с него никакого: истукан истуканом.

Иван-царевич. Авось заговорит со мной.

Царица. Позволь, царь-государь. У Вани ум быстрый, сердце доброе, глядишь, и тот, кто из золота, отзовется.

Царь. Да? В самом деле, привыкли, понимаешь, к одним средствам: ругани да пыткам. Оставайся, Ваня. Потолкуй с ним. Может, и вправду заговорит. А мы спать-почивать… Пойдем, матушка.

Ушли Царь с Царицей, за ними Министр вдогонку. Стала стража за дверью. А из-под лавки вылез Игнашка. Он там прятался, пока разговор шел. Исхитрился, значит, остаться, чтоб на Золотого человека поглазеть.

Иван-царевич. Здравствуйте, Золотой человек.

Посмотрел Золотой человек на Ивана-царевича и, гляди-ка, кивнул.

Игнашка. Царевич! Мотает головой-то! Мотает!

Иван-царевич. Кто вы? Откуда?

Игнашка (Золотому человеку). Воды в рот набрал?! Царевич, надо его кочергой пошурудить!

Иван-царевич (Золотому человеку). Скажите, это вы на свирели играли?

Показал Золотой человек тут Ивану-царевичу свирель свою золотую.

Вы… Никогда такой не слышал.

Заиграл на свирельке своей Золотой человек. Обрадовался Царевич, припал к клетке, слушает с удовольствием сердечным, с грустью-печалью молодой. А Игнашка раззевался, закачался и упал, где стоял, захрапел.

Что с ним?

Золотой человек. Тело уснуло его, а сердцем он и раньше спал. Выпусти меня, Иван-царевич.