и болота, а жители уже умирали, по неосторожности угодив в трясину. Поэтому наставники, тщательно изучив все обстоятельства, всё же посчитали нынешнюю охоту не слишком опасной.

Несмотря на то что поселение находилось в отдалении от других крупных городов, оно было достаточно зажиточным. В окрестностях на склонах раскинулись не только виноградники, но и богатые рудники. Они с лихвой обеспечивали местных жителей, помогая поселению разрастаться. Отчасти из-за этого рассказы о ночных пронзительных воплях по ночам даэвы игнорировать не могли, ведь слухи дошли до столицы и самого короля, сея тревогу далеко за пределами городка.

Возможно, в той местности действительно жило изменённое тьмой существо. Но тогда удивительным было то, что случай предали огласке, а разбираться послали неопытных даэвов. Поэтому Люций изначально сомневался, что на месте их ждёт нечто серьёзное.

Даэвы уже сутки были в пути, и за это время наставник в полной мере дал понять, что он лишь наблюдающий. Цецилий плёлся в самом конце отряда, читая на ходу книгу. Иногда даэв так отставал, что и вовсе пропадал из виду. Впереди, указывая путь, шли светлые даэвы, в особенности выходцы из ордена Западного ветра и маленького ордена Пологих гор, которые даже без карты прекрасно ориентировались на местности.

Горы, показавшиеся на горизонте, по мнению Люция, представляли собой нечто странное. Теневой див видел их на картинах человеческих художников, поэтому в его голове были определённые ожидания. Но всё же вживую вид оказался совершенно иным.

Он уже не раз в подобных ситуациях отмечал, что нельзя понять что-либо, не испробовав на себе. Будь это вкус десерта, открывавшийся вид или чувства – ненависти, привязанности и, в особенности, любви. Пока не испытаешь, никогда не поймёшь.

Вот и ныне было так: невысокие горы, что представляли собой конусообразные хребты с отсутствующей вершиной, плавно перетекавшие друг в друга, совершенно не сочетались с представленной им когда-то картиной. Вживую всё оказалось куда масштабнее и внушительнее. Слои пород разных оттенков серого и графитового цветов, иногда сменявшиеся на приглушённый коричневый, полосами испещряли камень, усиливая этот эффект.

Сначала Пологие горы вполне оправдывали своё название, но чем ближе они подходили, тем выше становились. И вот уже их вершины едва проглядывались, отчасти из-за густого высокого леса, а отчасти из-за того, что горная цепь, став крупнее и величественнее, терялась где-то в низких облаках. И теперь уже Моран задавался вопросом: кто вообще додумался назвать их Пологими?

Вместе с лёгким раздражением появилось желание самому написать на полотне раскинувшуюся перед ними местность. Показать её такой, какой она есть. Обычно своё увлечение к рисованию он не скрывал, но и напоказ не выставлял. И в этот раз, достав заготовку для магической печати, решил быстро запечатлеть грифелем контур гор на листе.

– Что там у тебя? – Сильфа появилась внезапно, наклонив голову и перемахнув косу, в которую были заплетены волосы, на другое плечо. – Рисунок? – Её бровь изогнулась, когда Люций молча развернул лист обратной стороной к ней. – Эй, я не успела рассмотреть!

– Мне надо доделать. Ты же миллион раз видела эти горы, – усмехнулся Люций.

– Да. Это верно. Но кто мог подумать, что наследник Северного ордена увлекается рисованием, – фыркнула она и с вызовом продолжила: – Мой портрет сможешь нарисовать? Навыков хватит?

– Навыков хватит, – продолжая шагать, не сбавляя темп и слыша под подошвой хруст песка, отозвался Люций. После оторвал взгляд от листа, закончив набросок, и продолжил: – А вот желания нет. Без обид, Сильфа Зефирос, но моё время дорого стоит, а уж тратить его на то, чтобы потешить твоё самолюбие, я не собираюсь.

– Самолюбие?

– Дорогая, у тебя на лбу написано, что ты потом будешь показывать его случайным и неслучайным гостям, хвалясь, что его нарисовал сам будущий глава ордена теневых. – Продолжая говорить, Люций сложил лист пополам и убрал внутрь сумки на плече. – Могу даже представить, что, когда я стану главой, ты заключишь портрет в раму и повесишь где-нибудь на видном месте в своей обители.

– Вау! – Она похлопала, уважительно поджимая нижнюю губу. – А я ведь так и думала сделать. Ты прям увидел меня насквозь. Похвально.

Люций вновь усмехнулся.

– Ты пытаешься подловить не того даэва.

– Почему же не того? Считаешь себя особенным, наследник Северного ордена?

– Да не особо. – Люций пожал плечами. – Но я бы сделал то же самое, будь на твоём месте.

Сильфа несколько секунд смотрела на него, а потом, запрокинув голову, расхохоталась.

– Эх, нравишься ты мне, Моран.

Теперь уже Люций изогнул бровь.

– Забавно, я редко кому нравлюсь из светлых.

– Правда так думаешь?

– Отчасти. – Теневой див широко улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов и ямочки на щеках.

Сильфа же отвела взгляд, глянув на впереди идущих даэвов:

– Но главное ведь – нравиться лишь одной? Правильно?

– Верно, – совершенно не таясь, ответил Моран. Сильфа Зефирос отличалась от многих светлых. Её наглость даже нравилась Люцию. И он точно знал, что она не плела интриги против теневых, предпочитая наблюдать со стороны за своим братом Оскаром и остальными.

– Мне кажется, у тебя получилось, – проговорила дэва, а после, склонившись, спросила: – Ты вина взял?

Люций посмотрел на неё с сомнением.

– Я похож на того, кто приторговывает вином?

– Нет. Но ты похож на того, у кого оно точно есть.

– В этом ты ошибаешься. После недавнего наказания из-за распития вина в стенах академии мою комнату тщательно обыскали.

– Да-да, помню, – протянула Сильфа. – Тебе сколько лет, чтобы так глупо попасться?

– Ну, всё бывает в первый раз. – Уголок губ Люция приподнялся. – Меня сдали. Это было неожиданно.

– Даже так, – задумчиво отозвалась Зефирос. – Мстить будешь?

Люций улыбнулся шире, в его глазах плясали искры.

– Я ещё размышляю над этим, – ответил Моран, смотря в спину Сорель. Дэва шла впереди, двигаясь в одном ритме всю дорогу. Её походка выглядела монотонной, изящной и вместе с тем непреклонной. Люций мог поклясться, что и думала она лишь о деле, просчитывая разные варианты. Годы шли, а Сара по-прежнему оставалась слишком серьёзной и фанатичной.

– А я не знала, что они знакомы, – вдруг заметила Сильфа, повернув голову куда-то в сторону.

Люций проследил за ней взглядом, увидев две самые неожиданные личности, которые могут идти рядом и вести беседу – Фредерик Сорель и Коэн. Последний выглядел недовольным. А вот сам Пшеница, несмотря на реакцию теневого, в лице совершенно не менялся. Необычным было ещё и то, что рядом не имелось никого из приближённых светлого, которые таскались за ним абсолютно повсюду.

На несколько секунд мир Морана сузился до этих двоих. Внутри проснулась интуиция, зазвенев, словно колокольчик. Но это напомнило наваждение,