– На нас лежит ответственность, большая ответственность за то, какие события будут происходить после того, как Вектор будет взять под контроль. Если до сих пор никому не ясно, уточню – нет никакой гарантии, повторюсь – никакой гарантии, что вот все это, – обвел Альберт взглядом помещение, – не повторится вновь, где-то в другом месте, с другими людьми, из-за других людей.

– Я – эта гарантия! – привлек к себе внимание Никита, все так же твердо и на удивление спокойно. – Моя кровь!

– Ты это уже говорил! Но ты всего лишь инкубатор, носитель, а вот что делать с твоими антителами, думать будут другие люди, которые, прошу заметить, могут принять совершенно чудовищные решения по нашим меркам, только для них ты будешь лишь новым экспериментом, удержаться от которого будет трудно. Если кто-то считает, что я брежу, то прошу вспомнить Остина, решившего, что инопланетная зараза – это наша естественная эволюция. Ничего не переврал, Света? Неужели вы и вправду верите, что подобная мысль, подобная идея не возникнет у тех ученых и у руководителей тех ученых, кто будет работать с Никитой?

– Знаешь, Альберт, – теряя терпение, начала Света, явно ведя к окончанию этого диалога, – ты всегда любил подумать лишний раз о морали, о нравственности и прочем, но я думала, что все это – издержки профессии, некая профдеформация. Все же ты прилично старше меня, так что нормально, пусть поворчит, думала я. Но сейчас ты явно не туда копаешь и не о том думаешь. Я… мы, мы с Никитосом отлично ощутили на себе все эту болтовню о великом и главном, спасибо Осу за это, которого ты так удачно вспомнил.

– Ты не поняла! Я не разглагольствую на пустом месте, я подвожу к тому, что собираюсь сделать.

– Просвети.

– Случившееся на Векторе – это ужасная трагедия, искусственно созданная людьми. И я не могу, зная, что здесь произошло и как это произошло, допустить повторения этих событий. Иначе кровь тысяч, а то и миллионов жертв будет на моих руках. То, что мы здесь узнали, что увидели и с чем столкнулись, не должно повториться ни в коем случае, и ни я, ни кто-либо не может дать гарантии, что кто-то, обладающий властью и возможностями, не решит повторить тест с инопланетной Жизнью, ведомый мотивами, недалекими от того, во что верил Остин. Нет больше сторон – лишь жизнь и смерть. Чтобы случившееся на Векторе никогда не повторилось, я собираюсь уничтожить станцию вместе со всеми образцами этой иноземной заразы.

– Это не нам решать! Не было такого приказа!

– Чьего приказа? Тех, кто будет изучать, стараясь понять, чем на самом деле является эта Жизнь? Наш начальник – лишь посредник, ее попросят – она сделает, мы оба знаем, каким прагматиком является Октавия. Оглянитесь – сразу увидите, что стало с людьми на пути понимания невиданного ранее организма, а значит, лишь вопрос времени, когда подобное повторится вновь, не говоря уже о том, как легко, взяв саму Жизнь под контроль, использовать ее в виде оружия. Мы с тобой знаем отлично, кнут работает намного эффективнее пряника!

– Альберт, не надо этого делать, мы здесь не за этим. Ты ведь с самого начала знал, куда мы идем…

– Я отказался. Когда она попросила, я отказался, потому что и так было ясно, насколько плоха эта затея.

– Если ты изначально не одобрял все это, то тогда почему полетел? Никто не заставлял.

– Потому что это из тех случаев, когда лучше уж буду я, чем кто-то другой. Когда Октавия поведала мне весь расклад, добиваясь моего согласия и непосредственного участия, я отлично понял свою неспособность сидеть на месте и ждать не самых лучших вестей с места работ. Возможно, поэтому она и хотела меня взять на эту работу, ведь знала, насколько я непреклонен, а следовательно, приму нужное решение в нужное время, вопреки твоим убеждениям. Не думала об этом?

– Нет, такого не может быть! Тебя бы направили со мной, лишь бы уничтожить Вектор! Мне бы сказали.

– Мы ведь здесь неофициально, Света. Нас тут нет, не забыла об этом? Я согласился сюда отправиться, потому что не хотел потом разбираться с последствиями, учинил бы которые кто-либо другой, окажись он сейчас на моем месте. Лучше всего это все прекратить здесь, сейчас.

– Нет! – Никита поднялся и направил оружие, полный вполне осознанного гнева. – Я не позволю тебе этого сделать! Ты мыслишь как Остин, беря на себя всю судьбу мира! Хотя ты всего лишь человек, равно как и Остин! А я прожил тут последние семь лет, почти всю свою сознательную жизнь, один – и ты хочешь отнять это у меня?! Если Вектор будет уничтожен, то значит, все было зря, вся моя жизнь была, сука, зря! А я не могу поверить в это, не могу даже допустить, что все было напрасно, потому что какой-то человек решил иначе! Я против того, чем занимался Остин, но я не могу позволить, чтобы все было уничтожено по воле безумца!

– Успокойся и убери оружие! – твердо приказала Света, видя сейчас перед собой совершенно иного человека.

– Ты будешь защищать его?

– Там нет патронов!

– Что?! Ты снова обманула меня?

– В этот раз нет – они просто закончились. Так что убери это и не накаляй ситуацию, мать твою! А ты, – Света обернулась к Альберту, не выражавшему никаких чувств, лишь строго слушая их, – не предпримешь никаких действий, ясно? Мы выполним наш приказ и вернемся – все вместе, хватит с меня этого бреда, апогей которого – твое желание что-то сделать с огромной махиной. Так что пока у тебя нет плана, все это звучит как самое настоящее безумие.

– Вы не могли не заметить, насколько нестабилен Вектор: постоянное отключение энергии, перепады напряжения – все это говорит о том, что бывает, когда за реактором, питающим станцию, никто не следит уже годами. Здесь же не вечный двигатель – детали износятся.

– Это глупо, – вмешался Никита, желая подойди ближе, но Света вытянула руку, чтобы тот был чуть поодаль. – Даже если устроить взрыв реактора, то станция не будет расщеплена до атомов. Большая часть будет уничтожена, но миллионы кусков разлетятся во все стороны, а с ними и фрагменты Жизни, которым, напомню, не страшны космос и низкие температуры.

Альберт все выслушал, показывая на лице некоторое удивление, после взглянул вопросительно на Свету – и только хотел задать важнейший вопрос, как она прервала его на самом старте, то ли предчувствуя поднятие неудобной темы, то ли просто устав от болтовни:

– Я скажу тебе как минимум одну причину, почему нам нельзя этого делать, – он! – Света указала на Никиту. – У него есть иммунитет, у единственного известного нам человека. Если и есть шанс сделать для этого мира что-то хорошее, если и есть возможность обернуть весь этот ужас и всех жертв в пользу, то лишь благодаря ему, потому что, несмотря на все трудности, он остался хорошим человеком! Это такая уникальная возможность, что попросту нельзя не воспользоваться ей, Альберт! Только подумай, как все сложилось, да такой шанс – один на миллион. Благодаря Никите, разработка вакцины и само понимание структуры этой инопланетной Жизни произойдут в разы быстрее. Его существование – это доказательство того, что все было не зря, потому что тысячи жертв тогда, в итоге, как бы это ни было ужасно, могут спасти миллионы потом. А уничтожив Вектор, ты обесценишь все, ради чего умирали эти люди. Ведь главного мы не знаем, а именно – есть ли еще подобная Жизнь в космосе? Если есть одна, наверняка есть и другая, или та же самая, а значит, лишь вопрос времени, когда случайность или сраная судьба столкнет нас вместе, и к этому надо быть готовыми.