Он разделил солдат на смены и рассадил по кустам с боезапасом в ранцах и двумя-тремя заряженными мушкетами. Все сервы из поместья были освобождены от рабских ошейников, женщины, старики и дети немедленно выдворены с минимальным скарбом, а мужчины принудительно рекрутированы в Армию Свободы. Каждому выдали по мушкету и посадили в дальней линии виноградников в качестве передового заслона. Меж кустов и садовых деревьев расставили имевшиеся у них легкие полевые пушки. Гор ожидал атаки автоматчиков в рассеянном строю, а потому заряжать велел картечью, а не ядрами.

Артиллеристы тщательно пристрелялись по определенным местам перед позицией и могли теперь бить точно, ориентируясь на промежутки между большими охапками соломы, разложенными по периметру поместья, в шахматном порядке. Бесполезные в предстоящем бою мортиры, предназначенные для навесной стрельбы и не способные стрелять прямо по наступающим линиям, были убраны в центр позиции к возам обоза и незначительному резерву, состоящему из раненых мушкетеров, а также коневодов, сдерживающих развьюченных осликов и лошадей.

Отборный отряд лучших и наиболее преданных лично ему бойцов Гор вооружил трофейными автоматами. Дисков к этому оружию собрали не так много, но на несколько длинных очередей каждому из сервов-автоматчиков патронов должно было хватить.

Спустя три часа выставленный вперед дежурный дозор доложил, что к поместью прямо по тракту мимо усеянного трупами поля приближается значительная кавалерийская масса, по оценке – около четырех тысяч сабель, и небольшая колонна очень рослых пехотинцев, по-видимому облаченных в панцирные доспехи. Никакого оружия, издали напоминающего автоматы, с которыми сервам пришлось столкнуться днем, в руках вражеских кавалеристов не замечено.

Доклад разведчиков обескуражил Фехтовальщика. Безусловно, отсутствие автоматического оружия давало определенные надежды – судя по всему, у кардинала просто не осталось больше автоматчиков, однако самоуверенность противника, решившегося нападать на двадцатитысячный корпус с четырьмя тысячами сабель, внушала серьезные опасения. Как показала прошлая атака, кардинал не мог похвастать избытком тактического мастерства, однако и на полного идиота не походил. Возможно, у него в рукаве есть новый туз, совершенно неизвестный сервам.

Как бы там ни было, в очередной раз решил для себя Гордиан, следует исходить из фактического положения дел. Если сделано все, что можно сделать в данной ситуации, значит, не о чем и беспокоиться, поскольку будущее от тебя уже не зависит.

Спустя тягостные пятьдесят минут первые кавалеристы показались перед виноградниками. С передовых линий засевших меж кустов мушкетеров выбежало несколько человек с зажженными факелами, подпаливая стога, раскиданные тут и там вдоль периметра. Сухая солома вспыхнула ярким веселым пламенем, играя причудливыми тенями по скошенной траве, по кустам, деревьям и освещая окружающее пространство дрожащим оранжево-желтым огнем.

В свете горящих стогов Гордиан видел, как пространство перед поместьем стало заполняться всадниками. Отборные откормленные лошади с сидящими на них крупными людьми в алых плащах и щегольских шляпах гарцевали под роскошным знаменем с развевающимися на ветру букколинами. На знамени плясал хорошо узнаваемый даже с такого расстояния черный дракон, пожираемый пламенем, вышитым на полотнище красными и золотыми нитями.

– Гвардия, – сказал стоящий рядом с Гором неразлучник Никий, – это Красная гвардия кардинала.

Гор оторвал подзорную трубу от глаза и удивленно посмотрел на Никия.

– Ну ты глазастый, – подивился он, – ты как знамя-то разглядел? Его и в оптику видно еле-еле.

– Знамя? Какое знамя, мастер Гор, я вижу алые плащи на всадниках, вот и все. Оптика тут не нужна, ведь таких тряпок во всем Эшвене больше никто не носит. Видно, Его преосвященство совсем дошел до ручки, если выставил против бывших рабов своих телохранителей. Кстати, судя по ширине колонны, там сейчас весь кардинальский полк.

– Знаешь, – сказал Гордиан, снова прикладывая трубу к глазу, – я не удивлюсь, если среди гарцующих перед нами всадников пребывает и сам кардинал Амир.

– Да ну?

– Вот те и да ну. Вообще, тебе не кажется странным, он решился атаковать нас всего с четырьмя тысячами сабель? Не маловато ли? Ночь там или не ночь, а ведь мы снесем этих придурков картечью за пару залпов, если вздумают атаковать. Не бессмертные же они, в самом деле!

– Полагаю, у него есть для нас сюрпризы.

– Согласен. Знать бы, какие.

Ответ на последний вопрос им пришлось ждать недолго. Сюрпризы стали появляться из-за линии кавалеристов спустя буквально десяток минут, так сказать, «во плоти». Никий крякнул, а Гордиан покачал головой.

Мерно маршируя по основному тракту, к повороту на узкую грунтовку, ведущую к поместью, разворачивалась небольшая по сравнению с кавалерийской массой кардинальского полка колонна пехотинцев. Внешне они очень походили на боссонцев Бранда, поскольку были полностью закованы в тяжелый панцирный доспех. Однако на этом сходства заканчивались.

Броня покрывала бойцов с головы до пят, и даже узкая прорезь глухого ведрообразного шлема, казалось, была закрыта толстой стеклянной пластиной. Бронированные листы не только на торсе, но и на конечностях солдат скреплялись какими-то подвижными металлическими соединениями, не оставляя в доспехе даже щелей, которые можно было бы достать мечом или штыком.

Но более всего поражал рост пехотинцев. Их плечи возвышались над плюмажами и перьями на шлемах и шляпах самых высоких кавалеристов, во весь рост сидящих в седлах своих коней. А ведь в гвардию кардинала, насколько знал Гордиан, брали не карликов. Как минимум три – три с половиной метра, прикинул он, оценивая рост нового врага. Настоящие великаны!

Гор вспомнил книги, прочтенные им в лавзейской библиотеке во время, казавшееся теперь, после Ташских болот, Шерна и Риона, прошлым столетием. Конечно же это Священный легион – неуязвимые, несокрушимые бойцы, разрушающие стены крепостей голыми руками. Вот он, козырь кардинала! Двух сотен таких вояк хватит с лихвой, чтобы передушить всех его мушкетеров или, по крайней мере, чтобы разогнать их как толпу безоружных подростков. Четырем тысячам гвардейской кавалерии останется только веселая охота за уцелевшими сервами и, собственно, арест Гора и других офицеров.

В это время, совершенно не обращая внимания на приближающуюся пехоту, гвардейцы кардинала рассыпались по окружающему пространству привычным для атак кавалерии порядком – широким рассеянным каре, бойцы которого держали в руках не сабли, а изготовленные к бою короткие обрезанные мушкеты, по непонятным причинам именуемые в мире Невона кавалерийским карабином.

Вперед двинулось всего несколько полных подразделений. Остальные же гвардейцы остались стоять на недоступном для огня расстоянии, сбившись в большую темную массу, освещаемую неверным светом горящих стогов.

Разведка, понял Гордиан: двинувшиеся вперед гвардейцы проводили рекогносцировку местности, чтобы оценить позиции противника, и были готовы сразу же отступить в случае прицельного огня. Действительно, всадники разведки растянулись по полю почти вдоль всего доступного обзору периметра обороны и быстрым аллюром устремились в центр. Кто-то из его лейтенантов дал отмашку – и в сторону несущихся всадников прогремели одиночные и залповые выстрелы. Кто-то из гвардейцев упал, кто-то выстрелил в ответ, но большинство, достигнув опасного участка, отхлынуло назад, зафиксировав засады мушкетеров, залегших в кустах и за деревьями.