— Если встроить в твой скафандр клапан, выдвижную трубку и насос, который перекачает тебя…

— Пошел раскурочивать «змеиную кожу», — бодро произнес Непейвода и вприпрыжку ускакал из каюты.

— Почему ты не использовал штуковину до сих пор? — спросил корабельный мозг. Он уже простил Платону его выходку. После ночи любви он стал на удивление отходчив. — Столько раз наша жизнь висела на волоске.

— Да вроде случая не было…

— А на «Запоре-4»?

— И верно…— Платон шумно чесал в затылке. Муравейник смог бы легко и быстро просочиться на Командный Пост. — Похоже, я боялся прежде времени истратить свой последний козырь.

— А по-моему, у тебя склероз… Ты хоть помнишь, что это?

— «Дырокол». У расы разумных китообразных с Нерюнгри вошло в моду вставлять в щеки пудовые золотые кольца. Они устали философствовать и решили познать всю гамму удовольствий. Такими «дыроколами» слуги-гуманоиды протыкали их могучую плоть.

— Главная трудность — незаметно подобраться к кораблю термопсисов, — объявил Двунадесятый Дом, копошившийся в тамбуре. Он слышал их разговор по трансляции. — Остальное— дело техники.

— Ты знаешь, как это сделать? — спросил Платон у корабельного мозга, уверенный, что получит утвердительный ответ. Ведь «Оболтус» был полон задора, когда говорил о нападении на термопсисов.

— Конечно, — с готовностью ответил тот. — Мы снаряжаем Непейводу — и-и-и… —Речь была завершена.

— Умирать так умирать, — махнул рукой муравейник.

— Ну, предположим: ты до них доберешься, — произнес Платон без малейшей уверенности. — И чем ты их собираешься замочить?

— Надо подумать…— буркнул Двунадесятый Дом.

Они выбрали ближайший корабль (из тех, что поменьше) — минный тральщик под названием «Поскребыш-112».

Жаль, у Непейводы больше не было «пугача». Впрочем, не просочился бы «пугач» в дырочку, которую просверлит «дырокол» в титани-товой обшивке тральщика. Для «дырокола» не важно, из какого материала сделана преграда, он пробьет любую, но зато не может быть полученное отверстие шире трех сантиметров — хоть лопни.

Термопсисы немедля обнаружат разгерметизацию корабля, тральщик начнет бороться с утечкой воздуха, залепляя дырку герметизатором или заращивая пластичной биомассой — это зависит от его конструкции. Значит, утечки воздуха быть не должно. Только тогда удастся обмануть корабль, если, конечно, он не биомех. Того не перехитришь — биомех неминуемо почувствует боль. Не впрыскивать же ему предварительно новокаин…

Не было у Дома под рукой и его верных помощников — кибермух. Последний рой погиб смертью храбрых еще при первом бегстве с Тиугальбы. Что мог противопоставить ходячий муравейник вооруженным до зубов киборгам — причудливым гибридам живых существ, машин и энергетических полей? Только тысячи маленьких жвал да личное оружие.

«Спрошу-ка я у полукровки, — подумал Непейвода. — Вдруг он таскает с собой какую-нибудь пакость?» И вошел в каюту Кребдюшина. Полукровка испуганно вскочил с койки.

— Что случилось?

— Послушай, нет ли у тебя в загашнике какой-нибудь смертоубийственной хреновины?

Побледнев, Кребдюшин воскликнул:

— С какой стати?! — Взял себя в руки и добавил спокойнее: — В отличие от Атлантиды, я не коллекционирую оружие.

— Ну извини…— пробормотал муравейник и вышел в коридор.

— А у меня чего не спросишь? — с обидой спросил «Оболтус». — Взлетая, я взял пробу тиугальбского воздуха. Там оказался газ, вызывающий убийственный жор. Маленький титанитовый контейнер…

— Это, конечно, здорово…— протянул Непейвода, сообразив, о чем речь. — Но хватит ли его на экипаж тральщика? Сработает ли газ теперь?

— Насчет количества — не могу сказать… Зато я знаю, что газ распадается только под действием солнечных лучей и в кислородно-азотной среде. Взяв пробу, я сразу заменил кислород и азот тем же самым криптоном.

«Если газ не сработает, — думал Платон, — термопсисы размажут Непейводу по переборкам тральщика. Если газ сработает, мураши будут отравлены вместе с экипажем и пожрут друг друга. Значит, надо прилепиться к корпусу вражеского корабля, пустить внутрь газ, запечатать отверстие и ждать, пока газ не распадется. Потом снова раскупорить тральщик и отправить на разведку несколько „мурашей“. Если они вернутся, „Оболтусу“ можно будет безбоязненно подлететь к тральщику и пристыковаться. И тогда мы победоносно взойдем на борт».

— Итак, оружие имеется, план операции готов, — объявил Двунадесятый Дом. — Раздумывать нечего — время играет против нас.

Кораблик пожертвовал частью антирадарного экрана. Платон придал ему форму сферы и хорошенько его отладил, снабдив автономным источником питания. Дом вполз в изуродованную переделкой «змеиную кожу». Из-за клювастого впрыскивателя его скафандр стал похож на древнюю статую бога Гора.

Археолог хлопнул Непейводу по плечу. Кребдюшин, высунув голову из каюты, помахал рукой. И даже разумный гриб проснулся, чтобы скрипнуть на прощание: — Доброй охоты, муравейник.

Непейвода нацепил сразу три антигравитационных пояса и, укрывшись за щитом, оттолкнулся от теплого борта «Оболтуса». Пояса заработали в синхронном режиме, и кораблик стал быстро удаляться. По идее щит должен был обеспечить муравейнику невидимость по всему спектру электромагнитного излучения, но подстраховаться не мешало: сделав маневр, Дом устремился к тральщику со стороны солнца. Выбранный ими тральщик висел над планетой, ослепительно блестя в лучах светила. Маленькое сияющее пятнышко в цепи таких же сияющих пятен и пятнышек. Словно рой светляков взмыл в небеса и, выстроившись один за одним, прочертил в вышине траекторию: неведомо откуда в неведомо куда.

Внизу зияли рваными ультрамариновыми ранами жемчужно-розовые поля облаков. Эти раны были частичками бескрайнего океана, полного древней жизни, которая пережила самые страшные войны. Под облаками лежит скованный ледяным панцирем материк, откуда продолжает комариным писком доноситься: «Спасите наши души!» На шельфе лед уже сломали шторма, и белое крошево громоздится на песчаных пляжах и стремительно тает в теплой соленой воде. Эскадренные корабли сверкали впереди, будто крупицы огромного брильянтового ожерелья, рождая в глазах четырехлучевые звезды. Казалось, они не росли в размерах, а буквально засасывали, втягивали тебя внутрь. Делали тебя своей частью…

Восхитительное зрелище зачаровало Двунадесятый Дом, и ненадолго он перестал следить за окружающим его пространством. Это едва не стоило ему жизни. Перпендикулярным курсом, используя антигравитационную тягу, надвигался фрегат термопсисов. Он переходил с орбиты на орбиту, снижаясь по касательной к планете, и Непейвода неминуемо должен был врезаться в него.

Муравейник прозевал приближение фрегата. Когда черная тень надвинулась, затмив солнце, в последний миг Дом успел отпрянуть. Поле его поясов наложилось на поле, создаваемое корабельным антигравитатором, и Непейводу, как мячик, подбросило вверх. Потеряв управление, он пролетел мимо огневой башни фрегата, едва не задев ствол дезинтегратора.