— штаб-ротмистр Ю. Н. Милюков), кадр ст. Имяньпо (и. д. начальника — капитан И. М. Пономарев), кадр ст. Хайлинь (и. д. начальника — поручик Б. Н. Шепунов[434]). Офицером связи при полковнике Бодрове назначался поручик Соколов [Русская военная эмиграция, т. 8, с. 182, 183]. Оба отдела подчинялись непосредственно Дитерихсу и их работа по 2-й линии руководилась им же.

Генерал Бордзиловский играл роль начальника гарнизона, согласно схемам разработанным в свое время генералом Бурлиным [MRC, box 3, f. Дитерихс — Миллер]. Впрочем, было это недолго. Опасаясь преследований со стороны китайских властей и советских агентов, Бордзиловский в конце 1930 года покинул Харбин и выехал в Шанхай. Не желая лишний раз раздражать большевиков, Дитерихс после отъезда Бордзиловского временно не стал назначать начальника Харбинского отделения РОВС.

Назначение Дитерихсом на руководящие должности людей, чья прошлая деятельность была весьма противоречива и не принесла большой пользы делу, выглядело, по крайней мере, странно, поскольку генерал не мог не иметь соответствующей информации. В то же время Дитерихс не привлек к руководящей работе в Харбинском отделении РОВС практически никого из старших офицеров Генерального штаба, проживавших в Харбине. Возможно, свою роль здесь играли рекомендации генерала Бурлина (числился в штабе Дальневосточного отдела РОВС, проживая в Нанкине), с которым у Дитерихса были хорошие отношения. В одном из писем к генералу Миллеру в июне 1930 г. Дитерихс отметил, что старшие чины военной эмиграции в Китае «находятся в состоянии какой-то спячки, атрофии инстинктов реальной активности и слишком погрузившись в обывательщину. Их нужно будить еще также, как придется будить население СССР». Поэтому Дитерихс решил работать с молодыми полковниками и молодыми офицерами, «оставляя наличных старших чинов в стороне, не у дел, зачисляя их в резерв Дальневосточного отдела» [Ibid].

Назначения Дитерихса нередко вызывали нарекания в военной среде. Согласно сведениям, направленным генералу Стогову полковником Александровым, главой шанхайского Общества Егерского полка, которые тот получил из Харбина, «отношение здесь к Дитерихсу различное — в большинстве скептическое, у иных резко отрицательное и лишь весьма немногие относятся к нему с доверием. Всех злят его назначения — ибо в большинстве случаев эти назначения не выдерживают никакой критики. Над назначениями смеются, также как и над его приказами и циркулярами» [BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)].

В оперативном отношении район размещения Дальневосточного отдела был разделен Дитерихсом на две зоны: Северная Маньчжурия, от границы СССР до параллели Чанчуня, являлся боевой зоной, весь район южнее этой параллели и Япония — зоной резервов [MRC, box 3, f. Дитерихс — Стогов]. Боевая зона составила Авангард Дальневосточного отдела, его главной задачей являлось совместно с БРП установление связи с советской территорией и проведение разведки. Воинские организации резервных районов должны были разбить своих чинов на две категории: в первую категорию включались «холостые и те из женатых, кто могли немедля выступить в поход, по первому требованию», во вторую — все остальные [Ibid].

Отмечая резкое снижение уровня боевой и тактической подготовки бывших военнослужащих, что превращало их в слабых противников для Красной армии, Дитерихс потребовал «освежать военное образование для тех чинов, кои уже проходили военную службу, и организовать специальные курсы по военному образованию и воспитанию для тех, кто не служил еще в войсках, или кто, быв добровольцем, не получил училищной подготовки» [Ibid].

Как известно, первые попытки создания военно-училищных структур в Шанхае предпринимались еще в 1927 и 1929 гг. В первом случае инициатива исходила от генерала Вальтера, о чем упоминалось ранее. Во втором — от Казачьего Союза, предложившего организовать вечерние подготовительные военные курсы при Казачьем Доме[435]. Длительность курсов, подразделявшихся на младший и старший классы, должна была составить 18 месяцев. Руководство курсов предполагалось отдать генералу Бурлину [ГАРФ, ф. Р-5963, оп. 1, д. 19, л. 175, 180]. В 1927 г. курсы так и не были созданы, а открытые в 1929 г. просуществовали не долго. В Мукдене начало военному обучению молодых людей, учащихся местного реального училища, было положено осенью 1928 г. Инициатором этого стал преподаватель училища полковник-артиллерист Н. Н. Покровский[436], поддержанный директором Училища полковником Блонским. В 1929 г. в состав группы обучающихся военному строю и гимнастике было разрешено принимать молодых людей со стороны, в результате сформировался т. н. Взвод Мукденского Реального училища. Во взвод могли вступать юноши не моложе 15 лет и ученики училища с 4-го класса. Занятия проводились дважды в неделю по два часа, в летнее время осуществлялись тренировки по плаванию в бассейне. Взвод имел в своем распоряжении 26 учебных винтовок и гимнастические снаряды [Часовой, 1930, № 41, с. 4]. Весной 1930 г. успешная инициатива по созданию военных курсов для молодежи была осуществлена в Тяньцзине. Инициатива организации курсов исходила от самой молодежи, представители которой обратились с данным предложением к руководству ССРАФ. Полковник Бендерский, возглавивший объединение военных организаций Тяньцзина, идею поддержал и первым начал читать лекции по военным наукам заинтересованным молодым людям. Другими преподавателями на курсах стали полковники Веденяпин, Иванов, Теляковский [BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)].

В марте 1931 г. вышел приказ Дитерихса об открытии в Шанхае унтер-офицерских и военно-училищных курсов, ориентированных на военную подготовку молодых людей [MRC, box 2, f. Материалы ССРАФ], вступавших членами в РОВС[437]. Основная часть курсантов, численность которых летом 1931 г. составила 15 человек, была представлена чинами Отдельного Русского отряда Волонтерского корпуса. В августе 1931 г. были открыты Офицерские курсы усовершенствования военных знаний, под общим руководством генерала Петрова. Программа курсов базировалась на парижских разработках генерала Головина. Первый набор курсов состоял из 12 слушателей, половина из которых также служила в Русском отряде ШВК [Часовой, 1931, № 69, с. 25, 26]. Какое время действовали курсы неизвестно, но, вероятно, не дольше 1932 г.

Помимо указанных курсов в декабре 1931 г. в Шанхае открылось трехгодичное Русское Морское училище (с апреля 1932 г. — Русская Морская школа), готовившее штурманов дальнего плавания. Училище работало под девизом «Родина и Флот» и возглавлялось приехавшим в конце 1930 года из Харбина контр-адмиралом Федоровичем. В состав 11 преподавателей училища входили шесть морских офицеров: ст. лейтенант С. Ц. Гедройц, Г. Г. Свищевский, В. П. Новицкий и др. В случае необходимости, как отмечалось в журнале «Армия и Флот», выпускники училища могли быть быстро переподготовлены в качестве военных моряков [Армия и Флот, 1932, т. 35 (№ 7), с. 58–60; Толочко, 2009, с. 114]. Первоначально работа училища встретила препятствие со стороны шанхайской Кают-компании[438]. Возможно, из-за трений между адмиралами Тимиревым и Федоровичем. Определенную роль в конфликте играл и бывший судовой священник линкора «Андрей Первозванный» протоиерей о. Дмитрий (Андреев), стремившийся якобы