В приказе № 1 по Урало-Приамурской группе генерал предписывал создать по месту жительства добровольцев отделы группы. Каждый отдел подразделялся на кадры: пехотный, кавалерийский, казачий, артиллерийский и др. Во главе каждого местного Кадра из состава Отделов назначался начальник, который вел учет имеющихся добровольцев, подразделял их на взводы и отделения, принимал взносы. Каждый доброволец должен был вносить ежемесячно в Фонд помощи России взнос в 1 китайский долл. или 1 иену. Обязательство вносить взносы в Фонд должно было носить характер присяги [Ibid, f. 16].

В конце марта 1930 г. начали функционировать несколько отделов Урало-Приамурской группы: Шанхайский во главе с самим Дитерихсом, Циндаоский во главе с генералом Смолиным и Харбинский во главе с полковником Бодровым. Известно, что Шанхайский отдел состоял из восьми кадров. Пехотный кадр возглавил полковник Н. П. Худяков[408], кавалерийский — генерал-майор А. М. Хрущев[409], казачий — генерал-майор В. А. Бородин[410], артиллерийский — Генерального штаба полковник В. Я. Романовский[411]. Кроме того, имелись кадры Урало-Сибирского трудового общества под руководством полковника Доможирова, электрической станции, возглавляемый штабс-капитаном Колесниковым, служащих S. W. W. Co во главе с А. Худолей. В состав Местного кадра были зачислены все не подходившие под указанные выше категории: врачи, фельдшера, бывшие военнослужащие инженерных, саперных, железнодорожных и авиационных войск. Руководил Местным кадром генерал-майор А. А. Немыский[412]. Заместителем Дитерихса в Шанхае был назначен генерал Бородин [Ibid]. Как мы видим, все руководители кадров Шанхайского отдела входили в прошлом в состав Приморской Земской Рати, которой командовал Дитерихс.

Получив предложение возглавить Дальневосточный отдел РОВС, Дитерихс в письме к Ханжину высказал ряд опасений по этому поводу. В частности, наличие у него недоброжелателей в связи с политической деятельностью в Приморье в 1922 г. В Париже опасения Дитерихса посчитали несерьезными и, еще не получив от него окончательного согласия, генерал Миллер издал приказ о назначении Михаила Константиновича начальником Дальневосточного отдела Союза [MRC, box 3, f. Дитерихс — Миллер]. Дитерихс был вынужден подчиниться и в июле 1930 г. принял назначение. Центром деятельности РОВС в Китае окончательно стал Шанхай.

Поспешность Миллера в деле назначения Дитерихса начальником Дальневосточного отдела объяснялась стремлением раскачать якобы растущее в России антибольшевистское движение, начало которому было положено на Дальнем Востоке[413]. Чтобы обеспечить Дитерихсу общественную поддержку, Миллер обратился ко всем крупным фигурам «николаевской» ориентации в Китае с просьбой оказать всемерную помощь новому начальнику Дальневосточного отдела РОВС. Кроме того, центр направил в распоряжение Дитерихса денежный перевод в 5 тыс. американских долл. Понимая, что этих денег слишком мало для ведения широкомасштабной работы, Миллер указывал, что больших сумм в его распоряжении нет, приветствовал создание Фонда помощи России[414] и предлагал искать иностранной финансовой поддержки. Кроме того, глава РОВС указывал на необходимость установления связей с Японией, даже путем соглашения на создание на российской дальневосточной территории буферного государства, что ни к чему не обязывало Обще-Воинский Союз в его тогдашнем «безответственном положении» [Ibid][415].

Со своей стороны, генерал Миллер предпринял ряд усилий в Европе для организации помощи Дитерихсу. Штаб-квартира РОВС развернула агитацию за сбор средств в пользу Дальневосточного отдела [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 162, л. 120, 120 об, 150, 178 об], которые, как оказалось в дальнейшем, практически ничего не дали. Также последовало обращение Миллера к в. кн. Кириллу Владимировичу с предложением объединить свои усилия в деле свержения советской власти. По словам Миллера, обсуждалась даже возможность командирования в Китай в помощь Дитерихсу генерала Лохвицкого[416], главного советника великого князя по Дальнему Востоку [BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)]. Дитерихс отвечал, что безусловно допускает возможность сотрудничества с легитимистами, но при условии «отказа от каких-либо намерений проводить и навязывать населению политической платформы» и подчинения легитимистов Дитерихсу. В прибытии на Дальний Восток Лохвицкого Дитерихс не видел необходимости, в частности, указывая, что «у генерала Лохвицкого слаба воля и он легко попадает под влияние своих маленьких приближенных». В качестве представителя легитимистов для совместной работы на территории Китая начальник Дальневосточного отдела РОВС предлагал генерал Акинтиевского, считая, что хорошо его знает и сохранил его дружеское отношение к себе [MRC, box 3. f. Дитерихс — Миллер]. Однако встречное требование в. кн. Кирилла Владимировича РОВСу вести борьбу на территории России только под лозунгом «За Веру, Царя и Отечество!» и создание новых руководящих структур антибольшевистским движением в Китае оказались для руководства Обще-Воинского Союза неприемлемыми и объединение не состоялось [HIA. Moravskii Papers, box 7, f. 14. Émigré organizations][417].

Определенное беспокойство у центра вызывало то, как сложатся отношения между Дитерихсом и Хорватом, но состоявшийся в сентябре 1930 г. съезд представителей Дальневосточного объединения русской эмиграции[418] и личная встреча двух генералов вскоре после его завершения показали полное взаимопонимание между лидерами гражданской и военной эмиграции. Дитерихс и Хорват договорились о совместном участии в организации денежных сборов в Фонд помощи России, разграничении полномочий гражданских и военных, сотрудничестве с родственными по духу антибольшевистскими организациями, прежде всего с БРП. В ответ руководство БРП, приняло Дитерихса и Хорвата в состав Братства в качестве почетных братьев [Генерал Дитерихс, 2004, с. 587][419].

В военных кругах Китая в целом приветствовали возглавление Дитерихсом Дальневосточного отдела РОВС и его объединение с Хорватом[420]. Так, начальник Тяньцзинского отделения Обще-Воинского Союза полковник Бендерский с большим удовлетворением назвал это объединение дуумвиратом [BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)].

Возглавив Дальневосточный отдел РОВС, Дитерихс сосредоточил все усилия на реализации т. н. подготовительного этапа военно-революционного свержения советской власти. Борьба против советской власти, как показывают вышедшие из-под пера Михаила Константиновича в 1930 году документы, имела для него глубоко религиозные мотивы, не только не ослабевшие за предшествующие годы, как надеялся, например, Лукомский, а еще больше укрепившиеся. Дитерихс называл советскую власть сатанинской, «разрушающей Россию, угнетающей народ, растлевающей детей и отравляющей весь мир ядом своего безбожного начала». С его точки зрения, весь русский народ, допустивший разрушение России и убийство царя — помазанника Божья, совершил страшный грех. Белое движение, не будучи свободным от этого греха, было обречено на поражение и эмиграция, потеря Родины стала наказанием и в то же время возможностью для осуществления искупительной жертвы: «мы каждый в отдельности, как бы вырабатывали самих себя, закаляли к будущему служению, к будущему подвигу, который потребует от нас Родина». Теперь время настало, и эмиграция должна найти в себе твердость воли и отдать себя служению народу, изнывающему под большевистским игом, противопоставив физической силе сатанинской власти силу духовную, силу любви к своему народу,