Но святой Маргарет Кемп так и не стала. Наследие, оставленное ею потомкам, составила ее книга, нацарапанная каракулями, будто ее курица писала лапой, переписанная, с вычеркнутыми страницами, которые сама она и прочитать-то не могла. Такие воспоминания были популярной литературой, предназначенной для наставления и воодушевления. Марджери прочитали много такого рода книг, она прекрасно знала все требования жанра. Она была святой женщиной, и многие (хоть и не все) таковой ее и признавали как в родном городе, так и в его окрестностях. Ее книга стала последней решительной попыткой обрести статус святой. Она продиктовала историю своей жизни, причем, когда вспоминала какие-то эпизоды, с ней случались припадки, она рыдала, стонала и кричала, так сильно действуя на нервы двоим многострадальным переписчикам, что те были готовы с ней распрощаться.

Рассказ Марджери о том, как она превратила свой глубоко проникнутый чувственностью брак в целомудренные отношения, на протяжении столетий завораживал читателей. Кроме того, им были очень интересны подробности ее причуд и заскоков, уверенности в собственной правоте, маниакального поведения, унижений и – больше всего – одержимого стремления к святости. Именно здесь решающую роль было призвано сыграть целомудрие. Стремление Марджери к святости совпало по времени с охлаждением ее страсти к Джону и отчасти было вызвано именно этим обстоятельством. Четырнадцать детей, которых она родила, не испытывая при этом глубоких материнских чувств, и неутомимый в сексуальном отношении супруг, со временем начавший вызывать в ней отвращение, были неразрывно связанными обстоятельствами. Вне всяких сомнений, они придавали соблюдавшемуся ею целибату неодолимую привлекательность. Однако подлинной движущей силой в этом отношении стало ее честолюбивое и целенаправленное стремление к обретению святости.

На самом деле ее план был вполне разумным. Как еще могла стать святой женщина, тем более неграмотная, чьи две попытки заниматься коммерцией провалились? Но, как и другим людям, которые в середине жизни хотят изменить сферу деятельности, ей необходимо было приобрести иные качества и профессиональные навыки. Важнейшим из таких качеств было целомудрие, поскольку святым не разрешалось вести сладострастную половую жизнь. (В этой связи можно вспомнить итальянку Франческу Буссо де Понциани, прижигавшую себе половые органы, после чего половая жизнь стала для нее нестерпимо болезненной.)

Марджери это понимала, но боролась с этим. Ведь, как бы то ни было, она была очень сексуальной и на удивление здоровой женщиной, в чьей душе молодые мужчины разжигали страсть и сексуальные желания. Она переживала сильнейшие искушения – в какой-то момент очертя голову уже была готова рискнуть всем, чтобы переспать с привлекательным молодым человеком. К счастью для планов, связанных с ее призванием, и для тех, кто интересовался ее жизнью, он отверг ее домогательства, и унижение помогло ей совладать со страстными эротическими желаниями.

Рассказ Марджери о ее борьбе с собственной чувственностью – ее худшим врагом, зачаровывает откровенностью. Она также повествует нам о том, насколько большую роль играло в ее мире целомудрие, как ревностно его хранили и соблюдали, как злорадно над ним злословили. Однако его все равно высоко ценили церковные власти, имевшие право принимать формальные обеты и давать разрешение на ношение особой одежды, предназначавшейся лишь женщинам, соблюдавшим в настоящий момент целомудрие. Эти женщины носили свое символизировавшее целомудрие платье с гордостью, получая те социальные преимущества, которые оно им предоставляло: увеличение доверия и уважения, а также в определенной степени повысившийся статус. Однако Марджери Кемп использовала свой статус для достижения более честолюбивой цели.

После того как ее хваленый целибат, публично подтвержденный белыми одеждами, прервал тяжкую долю рождения детей и ведения домашнего хозяйства, Марджери в значительной степени использовала его, как это делали в раннюю эпоху матери Церкви и христианские девственницы: много путешествовала в одиночестве. Как мирянка она и подумать бы никогда не могла о таких приключениях. Этот период ее жизни доставил ей много удовольствий, и скончалась она, будучи твердо убежденной в успехе своего проекта обретения святости. После одного периода жизни, когда она проявила себя как чрезвычайно плодовитая мать, Марджери вернула себе права на собственное многократно использованное тело и воплотила себя в образе гордой и целеустремленной женщины, соблюдающей целибат, жизнь которой, вне всякого сомнения, посмертно будет достойна причисления к лику блаженных.

Многих мужчин и женщин жизнь в монастырях привлекала тем, что позволяла им целиком посвящать себя служению религиозным идеалам. Внутри монастырских стен они стремились к духовному развитию вширь и вглубь, к единению с их божеством, общности со святыми, а в целом – к тому, чтобы избегать всего мирского. Целибат, составляющий неотъемлемую часть монастырской системы, как мы уже видели, возвеличивался как абсолютное добро и провозглашался основным инструментом достижения духовной праведности. Однако это редко являлось причиной ухода людей в монастыри. Они просто смирялись с этим, даже с радостью принимали в качестве основной составляющей их целенаправленного стремления к благочестию.

Тем не менее иногда целибат сам по себе составлял один из краеугольных принципов, вдохновлявших религиозные движения. Часто его поборники оставляли мирское общество, чтобы вести непорочную жизнь в общине себе подобных. Одну из таких общин составляли ессеи. В последнее время к их числу можно отнести разные христианские секты, включая шейкеров, «ангелов» Миссии мира, «Корешанский союз»[388], «Содружество освященных», которые сделали целибат основополагающим положением своих систем верований. Члены этих групп целиком и полностью разделяют теологическое положение ортодоксального христианства о том, что источником зла являются половые отношения, однако их выводы о значении этого диаметрально противоположны. Они не придерживались распространенного после грехопадения представления о раздвоенном человечестве – обольстительных дочерях Евы, вечно искушающих нестойких сыновей Адама. Эти сектанты не видели ничего предосудительного в половом акте как таковом, но славили целибат как средство искупления грехов и развивали убедительные теории, в основе которых лежали феминистские ценности.

Наиболее значительными из этих необычных сект были «Объединенное сообщество верующих шейкеров» и «общинные небеса» отца Дивайна, позже переименованные в «Миссию мира». Они оставили людям в наследство незабываемые символы своей борьбы за создание общества, где безраздельно царил бы целибат: обычные бельевые прищепки, циркулярную пилу и популярное приветствие «Мир вам!».

[389]