Пока в зале царила столь забавная суматоха, я решил воспользоваться моментом. Тихонько обошел могильные плиты и направился на поиски усыпальницы Сура Пориза Рыжего.

Ни герцогиня, ни Шмак с компанией не заметили, как я прокрался в следующий зал и исчез в темноте. Пройдя сотню шагов на ощупь вдоль стены, я создал новую осветительную сферу, взамен той, что пришлось оставить под сводами, сотрясавшимися от скандальных воплей. Малиновый отблеск волшебного шара выхватил из тьмы два ряда колонн и печальные статуи в нишах. Под ними выделялись какие-то надписи, которые трудно было прочитать, мраморные подставки для светильников и низкие молельные столики. Не задерживаясь, я шел дальше и скоро выбрался в помещение, откуда в разные стороны расходились три коридора. Мой выбор пал на средний проход – он был шире других, стены и пол его покрывали квадраты полированного камня. Что-то подсказывало мне: именно этот путь ведет к усыпальнице известного герцога.

Я подумал, что если мне удастся добраться до саркофага достаточно быстро, то уже ничто не помешает завладеть половинкой ключа, открывающего путь к Сапожку Пелесоны и ставящего точку в этой дурацкой истории, в которую я по недоразумению впутался. Конечно, благодаря личной отваге и смекалке, я спасу этот несчастный мир – Гильду, заодно и пустую голову короля Люпика, и получу жалкую награду в пятьсот гавров. Конечно, все это не стоило моих трудов и моего драгоценного времени, но что делать – такой я великодушный и бескорыстный человек.

Где-то впереди замаячил жиденький свет, и я ускорил шаг, гадая, что же могло светиться в мертвых закоулках подземелья. Лишь через полсотни шагов, я разглядел, что светящаяся субстанция похожа на человеческую фигуру. Скорее всего, там меня поджидал один из заблудших призраков, по каким-то причинам сторонившийся компании госпожи Липаоники и толстяка Маенеза. «Тем лучше, – подумал я, поправляя лохмотья, недавно бывшие роскошным платьем великой кенесийской писательницы. – Он-то и подскажет, как скорее добраться до усыпальницы герцога Сура».

Призрак тоже заметил меня и двинулся навстречу, расставив широко руки, покачиваясь из стороны в сторону, словно перебравший в кабаке матрос.

– Эй, уважаемый! – крикнул я издалека. – А не подскажите…

«Уважаемый», вместо того чтобы учтиво выслушать меня и должным образом ответить, повел себя подобно пациенту психушки. Взвыв, как ужаленный в задницу, он воспарил к потолку и принялся корчить идиотские рожи, то растягивая на половину прохода и без того безобразные ушки, то скаля кривые зубы и заливаясь истерическим хохотом. Я даже не сразу догадался, что это забавное чудовище, всеми силами пыталось напугать меня, не подозревая, что перед ним маг Блатомир.

– Уважаемый, Вирга ради, прекратите паясничать и ответьте на простой вопрос, – попробовал я еще раз, когда он поперхнулся дурацким хохотом, и в подземелье наступила минутная тишина. – Подскажите, как пройти к гробнице Сура Пориза?

– Сура Пориза? – стряхнув пыль с огромного балахона, призрак чуть более осмысленно посмотрел на меня.

– Ага, Сура Пориза – героя Северного похода. Дело у меня к его косточкам, – пояснил я.

– Герцогиня Липаоника этого не одобрит, – мигнув розовым глазом, сообщил псих в балахоне. – Какого демона вы здесь делаете в этот час? Нужно срочно доложить ей! Ей и господину Маенезу! Миго-о-ом!

Взвыв, он метнулся вперед по проходу, пролетел сквозь меня и растворился в темноте.

Я догадался, что времени на поиски усыпальницы остается мало. Против меня здесь было все: и стены, и неподатливая дверь, о которой говорил Конфуз, и обитатели подземелья. Теперь я мог надеяться только на свои ноги и заклятия, хранившиеся в посохе. Ни секунды не задерживаясь, я побежал вперед. Осветительная сфера едва успевала за мной, цепляясь за выступы свода, шипя и брызгая малиновыми искрами. Я добежал до пересечения коридоров, и дальше двинулся наугад, спотыкаясь в полумраке о неровности пола, куски штукатурки и рухнувшие сверху камни. Вскоре я очутился в небольшом зале, имевшем три высокие двери. Все они вполне походили на описанную графом Пико: старые, просевшие и, несомненно, очень тяжелые. При попытке открыть ближнюю из них, я понял, что справиться с такой задачей за раз мне не по силам. Оставалось только сожалеть, что посох не был заряжен заклятием громового удара, способным разнести препятствие в щепки. Ведь я рассчитывал на Книгу, думал, что у меня будет возможность догрузить в посох необходимую магию в зависимости от возникших нужд и обстоятельств. Увы, Книги при мне не было, драгоценная сумка стала добычей Пико. Поразмыслив немного, я попробовал использовать волшебное орудие как рычаг: просунул его конец в щель и подложил камни, а затем налег изо всех сил, упираясь ногами в угол стены. В ответ на мое старание дверь жалобно скрипела, но не двигалась с места. Пожалуй, справиться с неподатливой створкой можно было только с помощью хорошего тарана или дюжины мастеровых, вооруженных топорами. Не представляю, как слуги Конфуза открывали проход в усыпальницу! А может, передо мной были вовсе не те двери?

Оглядевшись, я увидел два масляных светильника на высоких постаментах. Хороших таких светильника из матерой бронзы с чеканкой, пузатых и тяжеленьких. И тут мне пришла чудная мысль: «Огонь!». Конечно, огонь должен разрушить проклятые преграды. Я вполне понимал: чтобы дверь основательно прогорела, потребуется немало времени, и вряд ли толстые доски превратятся в угольки до прибытия герцогини со свитой, но все-таки это был мой шанс. Схватив один из светильников, я встряхнул его, убеждаясь, что он непустой. Скрутил бронзовый колпачок и принялся поливать густым маслом среднюю дверь. Содержимое другого светильника я равномерно распределил на крайние двери, сам порядком измазавшись и доведя останки платья Анны Васильевны до совершенно жуткого состояния. Затем я отошел подальше, направил посох в цель и произнес магическую формулу – огненный сгусток с гневным рычанием ударил в среднюю створку, и она тут же занялась веселеньким пламенем. Еще одну порцию огня я выпустил в левую дверь, и кое-какими хитростями поджег правую. Двери полыхали дружно, шипя и потрескивая, стреляя фейерверками искр. Я почувствовал, как от жара щиплет мое оголенное тело, и попятился в коридорчик, но и здесь оказалось не слишком уютно, сюда долетали искры, похожие на огненных мух, и тянуло душным дымом.

Через несколько минут созерцания пожара местного масштаба я услышал звуки не похожие на треск горящей древесины. Прислушавшись, я различил чьи-то голоса, а когда повернулся, увидел в противоположном конце коридора светящиеся силуэты. Их было много – десятка два или три. Все воинство призраков подземелья неслось сюда, чтобы помешать моим планам. Теперь стало ясно, что двери ни за что не успеют прогореть до прибытия компании герцогини. А ведь я был всего в нескольких шагах от усыпальницы Пориза Рыжего! Мать грешная, от саркофага с половинкой ключа, ради которой я преодолел столько испытаний, меня отделяла лишь одна объятая пламенем дверь! Какая именно я не знал, но решил использовать свой последний шанс: приподнял посох и произнес заклятие, направляя электрический разряд в створку больше всего пострадавшую от огня. Маломощные молнии, упрятанные в волшебном орудии, были бы хороши в борьбе с астральными сущностями вроде госпожи Липаоники и ее компании, но для разрушения горящих дверей они как бы не предназначались. Увы, арсенал готовых заклятий был скуден, и я воспользовался тем, что имелось. Сверкающие жгуты, похожие на корни громового дерева с треском вошли в кипарисовую створку. Пламя притухло и полыхнуло ярче. Сверху двери, рассыпая искры, рухнул тяжелый рельеф. Я успел использовать все четыре электрических разряда, и когда призраки вплотную приблизились ко мне, повернулся, и выпустил магию астральной сети. Невидимые нити вырвались из набалдашника, развернулись широко, полностью закрывая проход. Первые из воинства призраков застряли в образовавшейся сетке, как мухи в паутине, забились и грозно зашипели на меня.