Барсим задумался над словами Криспа с той же основательностью, с какой император оценивал погоду. После долгой паузы, потраченной на размышления, вестиарий ответил:

— Может получиться весьма неплохо, ваше величество. Его младшее величество во всех отношениях хорошо проявил себя в западных провинциях.

— Проявил, — согласился Крисп. — Кроме того, за ним шли солдаты, а это магия, которой научить невозможно. Я оставлю с ним и какого-нибудь хладнокровного офицера, который, возможно, удержит Эврипа и не даст ему броситься куда-нибудь сломя голову.

— Разумно, — ответил Барсим, подразумевая, что счел бы Криспа тупицей, поступи он иначе. — Это станет ценным опытом для младшего величества, особенно если… если другие дела завершатся не так, как нам хотелось бы.

— Фостий еще жив, — внезапно сказал Крисп. — Магия Заида продолжает это подтверждать, и он совершенно уверен, что Фостий сейчас в Эчмиадзине, где у мятежников, кажется, находится штаб. С тех пор как мы поняли, что маскировочная магия имеет макуранские корни, Заиду удалось продвинуться далеко вперед. — Недолгий энтузиазм Криспа угас. — Но он, разумеется, не может мне сказать, во что ныне верит Фостий.

Крисп, что было для него характерно, изложил суть проблемы одной фразой.

Автократор покачал головой. Фостий еще так молод; кто может предсказать, какие еще идеи он способен с восторгом подхватить? Крисп в его возрасте имел гораздо больший запас здравого смысла. Правда, он оставался крестьянином и тогда, когда ему перевалило за двадцать, а где еще человек может получить более крепкую порцию жизни, как не на земле? Фостий же вырос во дворцах, где любые прихоти легко удовлетворяются. К тому же он всегда находил удовольствие в том, чтобы следовать советам Криспа с точностью до наоборот.

— А Катаколон? — спросил Барсим.

— Его я возьму с собой… один спафарий мне в любом случае нужен. Он неплохо проявил себя в западных провинциях и гораздо лучше во время бунта в день солнцестояния. За последние несколько месяцев я понял, что мои сыновья должны как можно больше учиться командовать. А уповать на милость Фоса, вместо того чтобы самому заботиться о будущем, глупо и расточительно.

— Лишь немногие могут обвинить ваше величество в непредусмотрительности по сути, никто.

— А за это, уж поверьте, я должен поблагодарить вас, — сказал Крисп. — Отыщите, пожалуйста, Эврипа и пришлите его ко мне. Я еще не успел сообщить ему о своем решении.

— Разумеется, ваше величество.

Барсим вошел в императорскую резиденцию, а Крисп остался на улице, наслаждаясь солнышком. Вишневый сад вокруг уже покрывался листвой; вскоре, на две-три впечатляющие недели, здесь наступит буйство сладко пахнущих бело-розовых цветов. Мысли Криспа как-то незаметно переключились на вопросы сбора войск, перемещения войск, снабжения войск…

Он вздохнул. Быть Автократором означало ломать голову над проблемами, на которые гораздо приятнее плюнуть и пустить на самотек. Интересно, а бунтовщики, против которых он выступает в поход, вообще представляют, насколько в действительности тяжело управлять империей? Уж он точно этого не представлял, когда вырвал ее из рук Анфима.

«Если бы я был уверен в том, что Ливаний не наломает дров, то мне следовало бы нахлобучить ему корону и посмотреть, как она ему понравится», сердито подумал он. Крисп знал, что такого никогда не будет: Ливаний мог завладеть короной, лишь вырвав ее из пальцев мертвого императора.

— Что случилось, отец? — спросил Эврип, подходя к нему. В его голосе ощущалась настороженность, но не такая, какую Крисп привык слышать от Фостия.

Они с Фостием просто-напросто не соглашались друг с другом при первой же подвернувшейся возможности. Эврипа возмущало то, что он родился вторым; это сразу делало его мнение не стоящим серьезных возражений.

Но так было прежде. Крисп объяснил сыну, что намерен ему поручить.

— Дело очень серьезное, — подчеркнул он. — И если начнутся реальные проблемы, я не хочу, чтобы ты швырялся приказами направо и налево. Вот почему я оставляю с тобой опытного капитана и ожидаю, что ты прислушаешься к его советам в военных вопросах.

Услышав, какое доверие оказал ему Крисп, Эврип гордо выпятил грудь, но после этих слов спросил:

— А если мне покажется, что он ошибается, отец? «Подчинись ему в любом случае», — едва не произнес Крисп, но удержал слова при себе. Он вспомнил, как Петроний интригами добился для него должности вестиария Анфима. Дядя тогдашнего Автократора весьма ясно дал ему понять, что ждет от Криспа безоговорочного послушания. И тогда Крисп задал Петронию вопрос, очень похожий на только что прозвучавший вопрос Эврипа.

— Командовать будешь ты, — медленно ответил Крисп. — Если ты сочтешь, что твой советник не прав, то поступай так, как считаешь нужным и правильным. Но ты должен помнить, сын, что вместе с властью приходит и ответственность. Если ты поступишь не так, как посоветует мой офицер, и окажешься не прав, то будешь отвечать передо мной. Это понятно?

— Да, отец, понятно. Ты хочешь сказать, что я должен быть уверен в своих решениях — и даже если я буду в них уверен, они должны оказаться правильными. Ты это имел в виду?

— Именно это, — согласился Крисп. — Я тебе поручаю не в солдатики играть. Это пост не только реальный, но и очень важный. И ошибки здесь тоже очень важны — в том смысле, насколько большой ущерб они наносят. Поэтому если ты решишь действовать самостоятельно, не прислушавшись к совету человека, который старше и мудрее тебя, то мне остается лишь ради тебя и империи пожелать, чтобы твои поступки не привели к беде.

— А откуда ты знаешь, что назначенный тобой офицер окажется умнее меня? — с юношеской обидчивостью ощетинился Эврип.

— Я этого не говорил. Умнее, чем есть, сын, ты уже не станешь, и у меня нет повода сомневаться в том, что ты очень умен. Но ты сейчас не настолько мудр, как станешь, скажем, через двадцать лет. Мудрость начинается тогда, когда человек оценивает свои поступки и принимает решения на основании жизненного опыта, а ты еще слишком молод и не успел накопить достаточный его запас.

Весь вид Эврипа красноречиво свидетельствовал о том, что слова отца его не убедили. Крисп не винил его за это; в возрасте Эврипа он тоже не верил, что жизненный опыт что-то значит. Теперь, когда опыта накопилось много, он понимал, что ошибался, — но и Эврип сможет прийти к такому же заключению только после многих лет. Так долго Крисп ждать не мог.

— Допустим, твой офицер предложит мне решение, которое я посчитаю ошибочным, но я его выполню из страха перед тем, что ты мне сказал. Предположим, решение и в самом деле окажется ошибочным. Что тогда, отец?

— Может, тебе лучше рассматривать дела в суде, а не командовать людьми? — спросил Крисп. Однако вопрос оказался по существу, и шуткой на него не ответишь. Автократор медленно продолжил:

— Если я поставил тебя на эту должность, то командовать будешь ты. Когда придет время, ты сам станешь принимать решения. А это самая тяжелая ноша, которую только можно возложить на человека. И если ты не сможешь ее нести, то скажи об этом сейчас.