смог ещё попросить своего друга прочесть молитву и провести несколько пассов… Фармацевт помолился, весь дрожа, и провёл несколько пассов. Через несколько мгновений умирающий вспомнил о прощании Мариты и почувствовал, что кто-то касается его своими пальцами. Это Персилия по-матерински ласкала его. Он вытянул свою правую руку в направлении дочери, бросив на неё свой последний взор. Направляемая Феликсом, Марина протянула ему свою маленькую тонкую руку, которую Клаудио сильно сжал, пока напряжение не оставило его, и было видно, что он словно отдыхает…

Клаудио впал в кому, словно заснул, и в течение четырёх часов сильное сердце билось в его груди, несмотря на усердие, которое мы прилагали, чтобы освободить его.

В первые часы рассвета, с помощью своих детей и Саломона, который оставался с нами, Феликс возвысился в молитве, и при поддержке друзей из Высшей Сферы, к услугам которых мы прибегли, он окончательно отделил Клаудио от утомлённой плоти, положив его голову в объятия Персилии для того похода, который нам предстояло совершить…

Засияло Солнце, вставая над горизонтом, и, созерцая его лучи, освещавшие это утро, полное любви, в которой сын покоился на груди у матери, я подумал, что Бесконечно Благой Отец, видя их обновлёнными, посылал их на Землю, чтобы привести затем на Небеса в золотой машине.

13

Принятый в организацию помощи, связанную с нашими службами, а окрестностях Рио, восстанавливался развоплощённый Ногейра.

Феликс, который никогда не отдыхал, поскольку всегда был абсолютно уравновешен, предоставил его нашим заботам, не возвращаясь, чтобы увидеть его.

Уже пробуждённый, Клаудио воспринимал наши проявления дружбы и уважения, смущённый и стеснительный. Время от времени он извинялся за то, что слишком привязан к комплексам вины.

Мы прибегали ко всем средствам, чтобы разубедить его, извлекая пользу из ошибок и извлекая из них уроки, отмечая их в тетрадях прошлого, чтобы иметь возможность проконсультироваться в нужный момент. Деревья освобождаются от опадающих листьев, которые становятся перегноем для корней. Божественные Законы рекомендуют забвение зла, чтобы добро могло внедриться в нашу личность, порождая автоматизмы возвышения. Мы также прошли через подобные кризисы. Но мы, в конечном счёте, открыли лекарство от немощи чувств в труде. Мы все вынуждены ограждать себя, в вазе души, от постоянного волнения накипи пороков и преступлений прошлого, иначе у нас могут отнять возможности настоящего в улучшении будущего, хоть жизнь советует никогда не забывать нашу незначительность, имея в виду залезшие в долги сознания, которыми мы ещё долго будем оставаться. И где бы мы ни были, мы понесём в нашем разуме багаж старых несовершенств. Пусть Клаудио культивирует терпение, поскольку никто не может совершенствоваться без терпения, даже в отношении самого себя. С друзьями из «Душ-Сестёр» он считал, откуда он вышел к сражениям перевоплощения. У него была временная амнезия, под естественным воздействием опыта, которым он был обусловлен на физическом плане. Но он обретёт момент более широких потенциалов памяти, радуясь благословенных находкам. Мы обратились к брату Феликсу, который выказывал ему особую преданность, дано ли нам выявить специальные склонности этого Духа, открытого для всех призывов возвышенного братства.

Наш спутник успокоился, полный надежд.

На четвёртый день после транса он взволновал нас своей просьбой. Он признавал, что его поддерживают многочисленные благодетели, поскольку, скромно сказал он, лишь ценой многих милостей он смог пробудиться к реалиям души ещё до своей смерти… Но чувство стыда охватывало его, как он сразу же начинал искать их присутствия, как желал быть достойным в будущем. Если посредством таких же преданных друзей Божественное Провидение могло даровать ему новые милостыни, ему, считавшему себя нищим светом, то он желал получить разрешение продолжать трудиться, даже в развоплощённом состоянии, в лоне семьи, не покидая Рио. Он любил своих детей, считая их ещё молодыми и неопытными, и претендовал стать их слугой. Но это ещё не всё… На Земле он оставил двух особ, которым остался должен: Немезио и Марсия. Он не претендовал на то, чтобы оставить земную мастерскую несостоятельным. Помимо желания искупления перед своими кредиторами, он мечтал помогать им и любить их. Разве он не должен был посвятить себя благу других и в особенности счастью этих двух компаньонов судьбы, практикуя христианские спиритические учения, которые он изучил в теории?

Конечно, из скромности и уважения, во имя прошлого, он не упомянул о Марите, образ которой отражался в зеркале его мыслей…

Ногейра добавил, что если он получил бы разрешение, он честно подчинился бы программам действий, которые ему будут поручены. Он не желал ничего другого, как обучаться, улучшаться, понимать и быть полезным…

Его просьба растрогала нас. Но мы были не вправе решать его судьбу.

Руководство организации, приютившей нас, с симпатией приняло эту тему и предложило основные решения, чтобы выйти из тупика. Как только у него будет одобрение, Ногейра поселится здесь же, продолжая трудиться во имя охраны своих родственников.

Счастливые, мы поблагодарили, и практически в то же миг Персилия ушла, имея полномочия посланницы. Она представит дело «Душам-Сёстрам», убеждённая, что Феликс предоставит ей свой престиж и поддержку.

И действительно, на следующий день она вернулась с подписанным прошением.

Клаудио был дарован десятилетний период службы у своих близких, чтобы подняться к кругам, ближайшим к Духовности, для оценки истекшего существования. Но «Дом Провидения» сохранил за собой право изменить льготу, будь то увеличение периода времени, если заинтересованный проявляет усердие в выполнении обещаний, сформулированных им, будь то разрыв соглашения в случае, если он проявит себя недостойным его.

Удовлетворённый, проситель возликовал. Ободрённый полученной поддержкой, он попросил помощи в возвращении во Фламенго. Он чувствовал себя слабым, колеблющимся, подобным неоперившемуся птенцу, страстно желающему вылететь из гнезда… Но даже сейчас он хотел превзойти себя, трудиться, трудиться…

Меры были запланированы.

Ему поможет Морейра, который был рядом с Мариной, имея строго очерченные функции.

Я без слов восхищался механизмом любви Божественной Доброты. Тот, кто был статистом в расстройстве, будет, что вполне понятно, его поддержкой в задачах исправления.

Прошло шесть дней с момента несчастного случая, который привёл Ногейру к развоплощению. Занимался новый день, когда мы ступили на песок Фламенго, возвращая его в семью.

Мы удостоверились, что наш друг возвращается к своим занятиям с верой. Мы умышленно пересекли асфальтовое шоссе вместе с ним в тех местах, где он был сбит машиной. Но у него не промелькнуло ни малейшей мысли, связанной с этими событиями. Опираясь на Персилию рядом со мной, он вошёл к себе, его встретил осторожный Морейра, который опередил нас. Он направился в комнату, которую когда-то занимал, заметив, что дети оставили