За рулем в тот день сидел Дик.

– Пораскиньте мозгами, Джек. Мы на дороге. На нас напали. У нас имеется оружие, но каким образом вести огонь? Не опускать же стекла.

– Какое оружие?

– Загляните под подушки задних сидений.

Джек приподнял обращенные назад сиденья и обнаружил четыре автомата и магазины с патронами.

– Это что, «АК-47»?

– Точно.

– А эти хитрые штуковины?

– Приборы ночного видения.

– Почему здесь всего по четыре?

– Потому что одновременно нас может быть в машине до четырех человек. Пока мы здесь живем, Хоакин и я на досуге научим вас, Марию и Пат, как обращаться с русским автоматом.

Джек закрыл глаза и тихо покачал головой. Он поручил охрану этим ребятам, чтобы не сомневаться, что все в безопасности. Но теперь почувствовал себя ведущим актером театра абсурда.

Пока Джек и остальные по-новому устраивали домашнюю жизнь, судебное преследование Клея Эванса и Уэсли Брюма шло своим чередом. Как и предполагал Джек, Билл Сэмпсон отказался от дела и обратился с просьбой в верховный суд штата назначить судью из ушедших в отставку. Таких во Флориде насчитывалось сотни – это были главным образом люди, перешедшие разрешенный возрастной семидесятилетний рубеж, но еще желавшие поработать. Они приходили на замену, если действующий судья умирал, заболевал, уходил в отпуск или возникали обстоятельства, подобные нынешним. Кандидатура зависела от выбора Верховного суда. В данном случае был назначен Гарольд Стэнтон из Майами.

Джек его знал, но участвовал всего в двух процессах, когда он вел заседания, и то очень давно. Судья Стэнтон прославился уголовными процессами – и еще как! Его прозвали Долговязый Гарри-вешатель, потому что он выносил только смертные приговоры и ни один из подзащитных не был оправдан. Разумеется, судью называли так только за глаза, и оба утверждения были преувеличением. Но его методы славились консерватизмом.

На первый взгляд Гарри-вешатель очень подходил для этого дела, но Джек решил проверить себя и позвонил своему давнему приятелю Харли Букеру.

Восьмидесятилетний Букер более пятидесяти лет занимался адвокатской практикой в Майами, вел уголовные и гражданские дела. В свои лучшие годы он получил прозвище Адвокат Адвокатов, поскольку именно к нему в случае затруднений обращались опытные защитники. Он был самым лучшим.

Теперь он почти отошел от дел, но все же ежедневно заглядывал на пару часов в свою контору.

– Привет! – раздался в трубке голос Букера с сильным южным выговором. Его секретарь ушла на пенсию много лет назад.

– Привет, Харли, это Джек Тобин.

– Джексон, малыш, как, черт побери, твои дела? – Язык старого адвоката за пределами зала суда был таким же ярким, как и его личность. Но на заседаниях он разыгрывал из себя учтивого простоватого философа.

– Прекрасно, Харли. Но мне необходима помощь.

– Ни на секунду не поверю! Мне не приходилось встречать адвоката лучше тебя. Разумеется, кроме меня самого.

– Знаю по собственному опыту. Помню, как вы несколько раз спускали с меня штаны и надирали задницу.

– Ну, тогда ты был еще совсем несмышленышем. Надо было преподать тебе урок – и не по-книжному. Так что за проблема?

– Не представляю, в курсе вы или нет: теперь я прокурор штата в округе Кобб.

– Понятия не имел, пока ты не начал в каждых вечерних новостях бодаться с Дикарло. Что касается самого дела, я ни бум-бум, но не сомневаюсь – ты уже просек, что у него на уме.

– Речь идет об убийстве.

– Шучу. Я все знаю. Всегда считал Клея Эванса проходимцем. Но если честно, не мог себе представить, что он способен на убийство. Вот ведь как обернулось: он нанял адвокатом Дикарло, а ведь именно Джимми столько лет таскал деньги сукину сыну. Теперь монетки поплыли в обратную сторону. Извини, так что у тебя за вопрос?

– Нам только что назначили судьей Гарри-вешателя. И вот я решил поинтересоваться, хорошая это новость или плохая?

Старик на минуту задумался.

– Вроде бы хорошая, дружок, но только на первый взгляд. А если задуматься, ты крепко сел в лужу.

Никто так сочно не выражался, как Харли.

– Почему вы так говорите?

– Ну как же, приятель: он юрист, делает все по правилам, но из тех, кто не ступит шага ни вправо, ни влево. Понимаешь, о чем я толкую?

– Не совсем.

– Такой правильный, что крахмалит исподнее. Ни за что не оступится – чешет по самой середине. Воплощение закона и порядка. Терпеть меня не мог, потому что я не вписывался в его рамки. Как-то спросил: «Харли, зачем вы защищаете этих преступников?»

– И что вы ему ответили?

– Ничего. Повернулся и ушел.

Не просто было дождаться прямого ответа Букера – он слишком любил искусство беседы. Но Джек не сомневался, что в итоге получит ответ. Надо было только набраться терпения.

– Я все-таки не вполне понимаю, почему мне невыгодно, чтобы он был судьей?

– Потому что ты хватил лишку – нельзя выступать с обвинениями обвинителя, тем более если обвинитель федеральный судья. Коп – еще куда ни шло, но ты замахнулся слишком высоко. Гарри-вешатель повесит тебя сушиться на солнышке.

Это было неприятное известие, но Джек хотел услышать все до конца.

– Вы сказали, что он недолюбливал вас. И как вам удавалось его обойти?

– Хороший вопрос, Джексон. Так и знал, что ты попытаешься все из меня вытянуть. Я с самого начала дал ему понять, что замучаю его апелляциями, стоит ему в своих судебных постановлениях допустить малейший просчет. Он гордится тем, что ни один его приговор не был отменен путем апелляции. Считает себя чем-то вроде интеллектуала, но истинная причина того, что все его решения сохранили силу, – он никогда не рискует. Держится в рамках, ни вправо, ни влево. Не хочу сказать, что он тупее пня. Наверное, он даже умнее осла. Хотя и не намного.

– Следовательно, это и есть способ, как к нему подступиться – дать понять, что под ним шаткая юридическая основа?

– Начинай с этого. Подкинь что-нибудь такое, чтобы он тебя побаивался и прислушивался. Помни его конек – он непременно хочет сохранить сухой счет в свою пользу. Но обязательно укажи путь к отступлению. Сначала создай проблему, а затем подскажи, как ее можно решить.

– Ясно! Спасибо, Харли.

– Вот еще что, – продолжал старый адвокат. – Не пудри ему мозги, он этого терпеть не может. Говори прямо, что у тебя на руках и что ты от него хочешь. Пусть балаболит Джимми, он без этого не может.

– Джимми в самом деле гангстер, как о нем говорят?

– Хуже. Он из кожи вон лезет, хочет быть похожим на гангстера. Но он опасен, малыш. За хорошие деньги пойдет для клиента на все. Помни об этом.