План созрел мгновенно, словно некая инфернальная сила подсказала все этапы. Первое: следовало подобраться к служанке узницы — Меланье Горюновой. Нет-нет, он не собирался через нее обаять Виолу, не с его ликом склонять красивую девицу к романическим связям. К тому же настоящая внучка способна перевернуть предприятие в свою пользу, и здесь ей вовсе не нужны компаньоны. В общем, Виола живой не нужна, как и ее мать, но без Виолы нельзя прийти к цели. Где-то следовало найти замену девушке, и вдруг…

Как-то он встретил школьного товарища Филиппа Рожкина, дядюшка загонял племянников получать начальное образование в обычной городской гимназии, там они и сошлись: мальчик из бедной мещанской семьи и князек-иждивенец, ничем не лучше друга. Филька успел побывать на каторге за кражу, а оттуда выходили либо законченными негодяями, либо революционерами. К счастью, приятель стал замечательным негодяем и помог откорректировать план.

Вторая удача — у Горюновой имелась дочь немногим старше Виолы, ее-то Филька и влюбил в себя до беспамятства, что было нетрудно, ведь Аська дура дурой. А там и с маманей Аськи подружился Филя, затем выдал план Ардальона за собственный. Меланья даже не взяла времени на раздумье, план был настолько хорош и безупречен, что она, мечтающая о домике с садом, в котором томилась никому не нужная мамзелька, сразу согласилась. Они были готовы, ждали только мамашу узницы, и вдруг срыв…

Однажды князь Соколинский вывел из себя Ардальона очередными унизительными шутками из солдафонского юмора и беспардонным обращением. Видимо, годы неустроенности, ненависть как к благодетелю, так и к «любимым» родственникам, одержимость планом и напряженная работа в этом направлении сделали свое черное дело. Ардальон сорвался и подсунул яду дядюшке, который приобрел для себя на тот случай, если его разоблачат. В тот миг он жаждал одного: увидеть, как дядюшка, корчась в муках, подохнет, но дядя выжил.

А вскоре Меланья получила известие о приезде мадам Селестины, в тот же вечер они осуществили первую половину плана — убили Виолу и заставили мать написать дарственную. План обдумывался не за неделю, значительно дольше, а потому и к исполнению его приступили загодя. За это время Ардальон (втайне от родственников, включая злобную мамашу и сестрицу) поступил в нотариальную контору помощником, проявил усердие, ему оказывали доверие. Он же и украл печать, а подпись нотариуса уже стояла на документе, Ардальон блестяще ее срисовал, в ту роковую ночь именно его привез Филька в дом Селестины, а утром печать лежала на месте. Несчастную мать хотели убить там, куда отвезли дочь, — на окраине леса, чтобы вся кровь вылилась на месте, но та попыталась бежать.

Итак, Виолой стала Ася, ей надлежало поселиться в доме князя, вызвать его любовь, далее Ардальон берет ее в жены, дядюшка переписывает завещание на него, ведь он имел право наследования, и — voilà! Voilà, разумеется, после славной кончины любимого дядюшки, которую можно ускорить. Вот тогда вся княжеская свора, зависящая от подачек, оказалась бы в руках Ардальона.

Но как «внучку» подсунуть старому князю? Преступников не смущало, что девушка неотесанная, невежественная, глупая, ведь Виола сидела взаперти, света белого не видела, подлая мамаша ее ничему не обучала. А Меланья, добрейшая душа с чистейшими помыслами, учила всему, что сама знала, — стряпать, вышивать, штопать. И пока преступники продумывали вариации встречи внучки с дедом, за ней приехала полиция и Кирсанов! Это стало хорошим знаком, само провидение помогало негодяям. Они знать не знали, что отец девушки воскрес и разыскивает дочь, а уж о примете, указывающей на настоящую Виолу, — такое даже во сне не приснится.

— Остальное вы знаете не хуже меня, — закончил Зыбин.

— Невеселая история, — проговорила Марго с выражением брезгливости на лице. — Свет должен являть пример образцового поведения, но мы учим народ отнюдь не благородству. А как же узнали, что он подлил яд в бокалы?

— Я пригнал своих дармоедов, часть из них переоделась лакеями, часть — гостями, каждому было поручено следить за отдельными господами, не исключая дам-с. Окромя вас, разумеется. Но князь Мирон приказал и супруге последить за столом. У господина Медьери в обеденном зале висят картины с натюрмортами, одна из них имеет дырочки для глаз и прекрасный обзор сверху-с. Мы понимали: во время ужина невозможно подсыпать яду, а в перерыве… И сие произошло-с. Господин Медьери приложил все усилия, дабы увести гостей из обеденного зала, а супруга князя Мирона вскоре увидела, как князь Ардальон подлил из флакона в два бокала жидкость. Само собой, когда князь Мирон, придумав несуществующий обычай, предложил выпить ему из бокала дочери и своего, тот отказался, оно ж каторга лучше, нежели смерть от яда.

— Ну, теперь я хоть буду знать, что в доме месье Медьери есть подсматривающие полотна.

— Сударыня, — усмехнулся Зыбин, — сии дыры для негодяйского племени, а коль дурных помыслов не иметь, то и страшиться подглядывателей незачем.

Вошел постовой и отрапортовал:

— Ваше высокоблагородие, к опознанию все готово!

— Иду, иду… — заворочался в кресле Зыбин, чтобы встать.

— А мне разрешите? — поднялась и Марго.

— Зрелище слишком… тяжелое, — предупредил он.

Но графиню не остановить, если она что-то надумала сделать. В мертвецкой находился один Чиркун, он напевал, стоя у стола и раскладывая инструменты, увидев графиню и начальника следственных дел, поприветствовал их. Замечательный человек, Марго всегда рада видеть его. Вскоре ввели Дубровина… Ардальон и так-то жалок, а в минуту, когда разоблачен и понимал, что вспять время не вернуть, казался полностью раздавленным и смиренным. Нет, правда, Марго видела в его нынешнем состоянии человека, который не способен ни на что дурное, попал в это ужасное место по недоразумению.

Тем временем Чиркун, опасаясь реакции графини, открыл небольшой тюк на кушетке — только голову. Ардальона подвели к кушетке, взглянув на мертвое лицо, он признал в нем:

— Филипп Рожкин. Это он. А что с ним, отчего он… так мал?

— Волки съели-с, — ответил Чиркун. — У нас остатки, найденные нынче утром крестьянами в лесу. Ночью слышали крики, да не осмелились пойти в лес, а утром нашли почти на краю обглоданный труп. И до половины не дошел. Ужасная смерть, его рвали волки, а он жил.

— Да-с, — удовлетворенно кивал Виссарион Фомич. — Я ж говорил, ему не выйти из города, окромя как чрез лес, а сие опасно. Рожкин решил испытать судьбу и пройти, однако не повезло. Хм, хотел, чтобы княжну Колинскую растащили волки, а попал на клыки сам. Бог шельму метит.

Меланья тоже опознала личность Рожкина, ну, а дочь ее подняла рев и вой, оплакивая жениха, который не собирался на ней жениться, но она этого не знала.

* * *

Муж Селестины прибыл за телом жены, он был просто убит, ничего не понимал. Ему сказали, что приезжала она к подруге, в роли оной выступила графиня Ростовцева, но лихие люди убили ее при ограблении, а полиция долго не могла установить личность убитой. Не рассказали ни о Виоле, ни о настоящих причинах, побудивших посетить данный город — зачем омрачать уважаемому человеку и без того мучительные минуты? Пусть уж он не знает правды, а похоронит супругу с почетом и любовью.