– Сейчас… мы… уйдём. – Вампир тоже приходил в себя, хотя куда медленнее, чем его юная спутница.

– Никуда мы не уйдём, – уже с настоящей злостью бросила упырица, – пока я не увижу, что тебе дали!

– Ты же ничего в этом не поймёшь! – злобно бросил ле Вефревель.

– Очень даже пойму. Великая меня учила. Дай мне!

Вениамину показалось, что взгляд ле Вефревеля в этот миг напоминал больше взор загнанного в угол зверя, нежели всепобедительного высшего вампира.

Рука его медленно и нехотя протянула упырице раскрытую книжечку. Руны в ней вновь вспыхнули, на сей раз красным.

– Что такое? – первой вскрикнула Алисанда.

С шипением промчался через двор кот Вениамина, рядом с магом как из-под земли возник его верный волкодав.

От кожаной книжечки к руке упырицы перепрыгнула багровая огненная змейка. Стремительно обвилась вокруг предплечья, скользнула к шее, вспыхнула рубиновой короной вокруг измазанных грязью и кровью волос; упырица вскинула руку, и багряный пламень потёк прямо в зенит, в серые облака, упрямо сеющие нескончаемым и ранним даже для этих мест снегом.

Толчок силы, болезненный, раздирающий.

– А вот сейчас и проверим! – раздался торжествующий выкрик упырицы. Книжечка оказалась уже у неё в пальцах, ловко и быстро принявшихся листать страницы.

– Не смей! – взвизгнула Алисанда, кидаясь прямо на вампиршу, словно надеясь заломать её голыми руками. – Не твоё, отдай, не смей!

– Не смей! – гаркнул и ле Вефревель. – Знай своё место, ты!

Упырица в ответ только расхохоталась, да так, что Вениамина мороз продрал по коже.

Голос юной вампирши заставлял вибрировать самую сердцевину его костей. Поток силы взвихрился, вырываясь из-под власти Вениамина, скручиваясь в тугую воронку.

– Здесь! – каркнула упырица. – И здесь! И здесь!

Она зубами разодрала собственное запястье. Капли тёмной крови полетели в разные углы двора, вспыхивая там настоящими кострами жаркого, чадного пламени.

Алисанда была уже рядом, но вампирша легко уклонилась. Вновь расхохоталась, взмахнула кровоточащей рукой.

– Последняя!

Только теперь обмерший Вениамин сообразил, что она делала.

На его собственном дворе пылала классическая пентаграмма.

Алисанда, похоже, вспомнила, что она-таки чародейка. А, ну и ещё и девушка.

– Вен! Ты ж мужчина, сделай же что-нибудь!

– Спокойно! – с перекошенным от боли лицом ле Вефревель сумел-таки вскочить, и достаточно бодро. – Сейчас, я сейчас! Что ты затеяла?! Что за глупости? Герр Гримменсхольм будет…

– Ха-ха-ха-ха! – закатывалась упырица, словно в истерике. – Идите сюда, мои хорошие! Идите сюда, сладкие! Не соврала чародейка-то нам! Не соврала! Но мы её всё равно…

Дальнейшее потонуло в рёве пламени.

На месте угасшей арки портала вздымались исполинские призрачные врата – словно крепостные створки по сравнению с узкой чердачной дверцей.

Залитые багровым светом, они дрогнули и отворились.

Рогатое существо, в полтора раза выше Вениамина и в два раза шире в плечах, тащившее на плече исполинский двуручный топор, какой и гномы не смогли бы поднять, шагнуло через новый портал.

– Работает! – завизжала радостно упырица.

Алисанда, Вениамин и даже ле Вефревель застыли, глядя на появившееся чудовище.

– Мне пора, – мило улыбнулась упырица. – Приказы от лично самого лорда Гримменсхольма. Хомка! Ко мне! В стойку!

Гуун повиновался мгновенно. Бросился перед вампиршей на четвереньки, дал ей усесться себе на спину и в тот же миг стал меняться, обращаясь из человека в какую-то дикую смесь волка и кабана.

– И-и-й-эх! – словно погонщик, взвизгнула светловолосая; гуун сорвался с места, да с такой быстротой, что в один миг исчез за внезапно сгустившимися снежными завесами.

Рогатое чудище с топором распрямилось, вскинуло оружие над головой и заревело. С чёрных губ и красных, как и вся остальная плоть, клыков, капала пылающая, словно земляное масло, слюна.

Алые врата за его спиной распахивались всё шире, и там, в кровавой дымке, угадывались ряды иных существ, пониже ростом, не столь крепких и кряжистых, уже без оружия, но, несомненно, той же природы – с рогами, алой чешуёй, горящими буркалами, оскаленными клыками.

Демоны.

– Спокойно! – заорал Вениамин. – Спокойно, они в нашем мире неустойчивы!..

– На нас… хватит, – рядом с ним оказался вампир ле Вефревель.

– Что ты им отдала?! – гаркнул маг на Алисанду. Та промолчала, бледная, и с потерянным видом встала плечом к плечу с упырём. – Что за чары?! Почему они открыли портал?

Алисанда не ответила. Губы её беззвучно шевелились, кисти рук танцевали, пальцы сплетались и расплетались. Алые врата вдруг опоясала цепь искрящихся бело-лунных звёзд, силящихся словно бы свести, закрыть широко разошедшиеся створки; врата дрогнули, заколебались, алая завеса подалась назад.

Рогатый демон с топором, казавшийся кем-то вроде вожака всего демонического воинства, кинул быстрый взгляд на портал за своей спиной, потом его пылающий взгляд упёрся прямо в волшебницу.

Ярость, похоть, предвкушение, уверенность в себе – Вениамин вдруг ощутил все мысли демона, словно свои. Тварь как будто источала незримый яд, обращая всех вокруг в подобия своих слуг – в чём-то напоминая вампиров.

– Не спи, маг! – Ле Вефревель оскалился, толкнул чародея локтем – Вениамин едва удержался на ногах. – Она закрывает портал, мы должны дать ей время! Атакуй! Всем, что есть!

Проклятье. Это что же, мне предстоит сражаться рука об руку с упырём?!

– Демоны не расточатся, – каркнул вампир. – Потом об этом – атакуй! Бей! Чем подвернётся!

Рогатый великан поднял алый топор. Шагнул к Алисанде, вбивая копыта в землю с такой силой, что вверх летело тёмное крошево. Он никуда не торопился. И да, отнюдь не собирался развоплощаться. И опасен был не только для одного лишь «самонадеянного varð-lokkur» – теоретически таковым выступала скрывшаяся светловолосая упырица. Демон явно не имел с ней никакой связи.

Ле Вефревель рядом крикнул, подскочил, преображаясь в огромного нетопыря, забил перепончатыми крыльями, стремительно набирая высоту.

Вениамин вдруг понял, что заслоняет Алисанду собой.

Вампир меж тем заложил крутой вираж и кинулся на рогатого сверху, целя в глаза.

Демон отмахнулся было топором, но оружие казалось слишком тяжёлым даже для его вздутых, лопающихся от силы мускулов. Ле Вефреваль легко уклонился от красного лезвия, пронёсся мимо чёрной молнией, ударил крыльями в лицо, очевидно, теми самыми «крыльелоктевыми суставами с имеющимися на них костяными лезвиями».