Я сказать ничего не могу. Заливаюсь слезами.

– Спасибо, – все, что выговаривает Кир.

– Как полностью оправишься, в «СтройГрад» зайди. По поводу жилья есть хорошее предложение для молодого перспективного специалиста, – переглядываясь с Курочкиным, подмигивает, но в остальном серьезность сохраняет. Мы, безусловно, слышали об этом холдинге, созданном еще отцом Сергея Николаевича и находящемся сейчас в управлении его сына. Крупный, независимый застройщик. Работает по всей стране, но по большей части наш регион расширяет. – Беспроцентный кредит. Без первоначального взноса.

– Спасибо вам огромное! – спохватываюсь я.

Бойка от шока дольше отойти не может. Лишь кивает, как бы присоединяясь к моим словам.

– Ну, все тогда, – выдыхает Градский. Еще раз нас всех оглядывает. – Не гоняй, – бросает Бойке со сдержанной улыбкой.

Прощается и выходит.

Виктор Степанович тоже не задерживается. Ненадолго заскакивают Чарушин, Фильфиневич, Шатохин и Георгиев. Сразу шумно с ними становится. Но и они вскоре уходят. Все понимают, что Киру нужен отдых.

Остаемся вновь одни. Лишь медперсонал периодически заходит. Ужин приносят.

– Поешь сама.

– Еще чего, – демонстративно кривлюсь. – Диета прописана только тебе, мистер Бойка. А я себе пиццу закажу.

– Подстава, – ворчит с показным недовольством.

Я смеюсь. Как ни уговариваю помогать с едой, отказывается. Справляется сам, и это на самом деле только радует.

– Ты останешься? – спрашивает Кир немногим позже.

– Конечно, – тут же отзываюсь я. – Сергей Николаевич, спасибо ему, специально двухместную палату организовал. Это спальное место, – указываю на вторую койку, – мое, пока тебя не выпишут.

Бойка никак не комментирует. Мотнув головой, опускает взгляд и резко вдыхает. Выдыхает уже медленнее. Справляется с эмоциями, как умеет. Знаю, что ему трудно проговаривать многие моменты. Уже привыкла и научилась понимать без слов. Он, безусловно, тронут и благодарен. Я тоже, находясь в больнице, больше всего ненавидела оставаться одной.

– Какой сегодня день? На учебу тебе не пора?

– Так, я… – начинаю и срываюсь. Шумно тяну воздух, чтобы обрести какую-то устойчивость. – Я забрала документы в первый же рабочий день нового года, – отвожу взгляд. Не могу выдержать тех эмоций, что читаю в глазах Кира. – Ты говорил, вместе уедем. Я подумала и… В общем, как ты решишь сейчас, так и сделаем.

Закусывая губы, шумно перевожу дыхание и, наконец, вскидываю взгляд на Кира.

– Можем остаться в Одессе, – идет навстречу. – Но академгородок… На хрен его.

– Согласна. Ни твоего отца, ни свою мать видеть больше не хочу. Они же… Мало того, что делали до этого… Твой отец заявился в больницу сразу после операции и пытался тут все под контроль взять. Хорошо, что Сергей Николаевич еще был здесь. Выставил его и приказал больше не впускать. Видел бы ты лицо Рената Ильдаровича! Буйный псих! Однако, видимо, Градский его чем-то конкретным прижал. Подполковник в отставке, как-никак. Свои связи, и, похоже, посерьезнее, чем у твоего отца. А сейчас… Сейчас знаешь, где они? Снова в отпуск укатили. У мамы в сторис фотки с яхты.

– Да пусть себе развлекаются, – как-то совершенно равнодушно отзывается Бойка. – Мне плевать. А с учебой решим. Ты должна окончить.

– А ты?

– А я и так все знаю, – как всегда, самоуверенно ухмыляется. – Продолжу работать.

– Так, я тоже могу больше работать. Зачем мне этот диплом?

– Затем, – отсекает Кир. – Я же знаю, что для тебя это важно. Это для меня диплом – ни хрена не значит. А ты – другая.

Прав, конечно. Может, и глупо, но есть у меня такие загоны.

– Все, – вздыхаю я. – Не стоит об этом сейчас… Давай лучше посмотрим какой-нибудь фильм, – предлагаю и, не дожидаясь ответа, включаю телевизор.

Долго не перебираю. Воспроизвожу первый попавшийся и гашу свет в палате. Устроившись на стул, кладу руки на койку, а голову Бойке на ноги. Не проходит и минуты, как его ладонь скользит мне в волосы. Медленно перебирает пальцами пряди и, вызывая мурашки, ласкает кожу.

– Я видел тебя, пока находился в отключке, – выговаривает как-то очень тихо.

– И что я делала? – отзываюсь таким же звенящим шепотом.

– Держала веру.

[1] Полная история Сергея Градского от студенчества до становления как мужчины и женитьбы называется «Яма».

Всегда «ДА»!

© Варвара Любомирова

Еще находясь в больнице, мы сняли однокомнатную квартиру. И едва Бойку выписали, он стал носиться по городу.

– Ты терминатор, что ли?! В своем уме?! – срываюсь на крик, когда он второй день подряд возвращается домой затемно. – Двадцать суток после операции!

– И что? – спокойно отзывается Кир.

Скинув верхнюю одежду, отворачивается, чтобы убрать ее в шкаф.

– А то, что тебе нагрузки запрещены, – не унимаюсь я. Внутри всю колотит. Бойка, конечно, в течение дня отзванивался, но я все равно переживала. – Тебе нужно сбалансированно питаться и принимать по графику лекарства. Отдыхать, в конце концов! Что, если плохо где-то станет? Кир! – повышаю голос, потому как его спокойствие начинает конкретно бесить. Я будто о стену бьюсь, а он стоит и за этим наблюдает. – Что, если сорвешь то, что еще не успело зажить? Потеряешь сознание где-то, люди даже не будут знать, каких специалистов тебе вызвать! Ну, ты вообще слышишь меня?!

– Я не идиот, Центурион. Контролирую, – тем же ровным тоном отражает Бойка. – В обед в кафе накидался и все колеса принял. Порядок. Нет повода нервничать.

Минуя меня, заходит в ванную. Я шагаю следом. Пока он намыливает руки, встречаемся взглядами в зеркале.

– Ты что думаешь, я не слышу, как ты ночью стонешь, пока поворачиваешься? Не замечаю, как морщишься?

– Я – стону? – приподнимая брови, удивляется, будто я это придумала.

– А что, хочешь сказать – нет?

– Нет, – коротко и уверенно.

Закрывая кран, разрывает зрительный контакт. Без каких-либо резких движений принимается тщательно вытирать руки.

Шумно набираю в грудь воздух, чтобы разразиться новым потоком возмущений.

– Знаешь что… – все, что успеваю выговорить.

Потому что Бойка резко поворачивается и как-то неожиданно выразительно прикладывает палец к губам. Я неосознанно настораживаюсь и обращаюсь вся во внимание. А он держит и держит, будто кнопку паузы зажимает.

Только когда я вынужденно тяну кислород, очень тихо выдыхает:

– Так надо.

Приближаясь, стискивает руками мои плечи и, наклоняя голову, касается лбом переносицы.