Покинув уютную комнату, они на скоростном лифте спустились на двести десятый этаж, и попали в огромный зал, по которому носилась уйма народа. Здесь были все кому не лень: и дизайнеры, и модели, и стилисты, и просто зеваки. Какой-то бородатый парень, схватив Аню за руку, потащил ее за ширму. Через пять минут, она в жутко коротком платье, переливающимся всеми цветами радуги, и разноцветных чулках чуть выше колен, была усажена в кресло перед огромным освещенным зеркалом. Ей тут же распустили волосы, смазали какой-то гадостью, отчего они тут же засветились и, разделив на две равные части, заплели в косички.

Тем временем стеклянная стена зала отошла в сторону, и от нее в сторону подиума начал медленно выползать широкий мосток.

Громко грянула музыка, и со всех этажей зданий, окружавших место показа, раздался оглушительный вопль зрителей.

Ошарашенную Аню подвели к самому краю мостка и велели ждать.

– Ну, прямо Пеппи Длинный Чулок! – услышала она рядом с собой ядовитый голос подруги. – Смотри, чтобы ветром не унесло.

– Верка, тебе не стыдно? – обреченно спросила девочка.

– Ну, конечно, – хмыкнула подруга, – ты у нас, как всегда, в первых рядах!

– Вер, поссориться хочешь? – У Ани на глаза навернулись слезы. – Я могу и отказаться.

– Откажись! – злобно ответила Вера.

– Тарасова, дура, ты все-таки! – Аня отвернулась от подруги.

К ним подлетела псевдо-Алиса с какой-то разукрашенной татуировками девицей и, указав на Веру, крикнула:

– Ее – в одежду официантки! Шампанское я принесу сама! А этой…

И она, критически осмотрев Аню, добавила:

– Маленькую собачку!

Девица щелкнула пальцами, и к девочке тут же подлетел молодой человек в чалме. Сунув ей в руки маленькую, рыжую, с коричневыми подпалинами таксу, он крикнул ей прямо в ухо:

– Ее зовут Мэри!

– Бедненькая, – сказала Аня, погладив таксу по голове, – и ты участвуешь в этом балагане? Как бы нам с тобой с этого подиума не свалиться, а то костей не соберем.

Она опустила собаку на пол и крепко взяла в руку переливающийся огоньками поводок.

Внезапно все умолкло, и раздался голос невидимого ведущего:

– Дамы и господа! Жители Вселенной! Говорит и показывает планета Веселья! Сегодня мы открываем показ мод Солнечной системы!

Краем уха Аня услышала голос псевдо-Алисы:

– Насыпь в бокал с шампанским яд и отдай этой маленькой толстушке – она при всех отравит старуху, и мы сможем объявить о заговоре.

Писклявый захихикал.

– Я надеюсь, что все готово к перемещению? – спросила его псевдо-Алиса.

Озо что-то ответил, но из-за вновь поднявшегося рева голосов и музыки Аня не расслышала его слов. К тому же собака, как заправская модель, рысцой побежала по мостку на подиум. Девочке ничего больше не оставалось, как последовать за ней. У нее в голове лихорадочно вертелось только одно: нельзя позволить Вере поднести бокал с шампанским мадам Пончи. Но как это сделать, Аня не представляла.

Подиум сверкал. Свет прожекторов слепил глаза, но Мэри уверенно бежала вперед, и Аня полностью доверилась собачьему инстинкту.

Как только девочка и собака оказались в центре подиума, на него одна за другой стали выходить модели в совершенно нереальных нарядах. У Ани зарябило в глазах.

– Ну и кто такой ужас носить будет? – задала она свой вопрос собаке, но он утонул в восторженном визге.

Модели медленно шли по кругу, а Мэри, еще немного постояв на месте, развернулась и повела Аню обратно к мостку. Уже на подходе к нему девочка заметила, как на подиум под бурные овации и салюты вышла мадам Пончи в облегающем ее полное тело длинном платье, напоминавшем по расцветке шкуру зебры. Высокий воротник платья в виде павлиньих перьев покачивался из стороны в сторону.

На шее и на руках мадам Пончи были намотаны нитки крупного жемчуга, а на голову и лицо была накинута мелкая черная сеточка с пылающими на ней разноцветными стразами. Мадам шла, медленно поднимая вверх руки.

Позади нее мелькнула фигура Веры в элегантном черном платье ниже колен и белом фартуке поверх него. В руках она держала поднос с большим бокалом из серебра. Вера сосредоточенно смотрела себе под ноги, видимо, боясь наступить на длинный шлейф платья Пончи. Поравнявшись с подругой, Аня крикнула:

– Тарасова, шампанское отравлено! Нас хотят подставить!

Но Вера или не услышала ее слов, или сделала вид, что не слышит. Во всяком случае, она, не поднимая головы, продолжала идти за мадам Пончи.

Влетев в зал и сунув собаку в руки татуированной девицы, Аня снова бросилась на подиум. Мадам Пончи уже взяла бокал с подноса и подняла его над головой.

– Вера! Не дай ей выпить! – заорала Аня.

И тут Вера заметила подругу. Из-за рева голосов она не слышала, что та ей кричит, но видела по ее перепуганному лицу и машущим рукам, что произошло что-то серьезное.

Ане оставалось еще несколько метров до мадам Пончи, когда Вера, сквозь рев толпы, наконец, расслышала:

– Не дай ей выпить!

Не успела мадам Пончи поднести бокал к губам, как Вера, замахнувшись подносом, со всей силы, ударила им женщину по спине.

Над всем пространством подиума установилась гробовая тишина. Бокал упал, мадам ойкнула, удивленно посмотрела на девочку и осела.

Подлетевшая к ним Аня еле дышала.

– Ну, Верка, вот это да! В бейсбольной команде тебе цены бы не было. Надеюсь, она жива?

– Сознание от неожиданности потеряла, – со знанием дела ответила Вера.

– От неожиданности? – Аня хохотнула. – Ну, не скажи…

По мостку к ним бежали люди. Платформы с телевизионными камерами, отпихивая друг друга, летали над их головами.

– Сматываемся! – схватив подругу за руку, Аня побежала через толпу охающих и ахающих над распростертым телом мадам Пончи.

Влетев в залу, подруги помчались к выходу.

– Стой! – Вера внезапно остановилась. – Нас по телеку миллионы видели! Если мы останемся в этой одежде, нас поймают!

– Ты права, – согласилась Аня, и они нырнули за ширму, где на вешалках по-прежнему висела их одежда.

Быстро переодевшись, девочки побежали к лифту.

– Куда бежим? – тяжело дыша, спросила Вера.

– Давай на трехсотый, – ответила Аня, влетая в кабину лифта.

– Ты чего! Нас же там найдут.

– Не найдут, – ответила Аня, нажимая на кнопку. – Им это даже в голову не придет.

Лифт быстро доставил девочек на место, и они, отыскав комнату, вбежали в нее. Там никого не было.