Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И?
— Я не планировал впускать ее во все это, но Алика… хер знает как, но она влезла во всё! Я благодарен должен быть — что не бросает, что помогает, тревожится обо мне, старается, но…
— Но бесит, да? — понимающе спросил Егор. — Больше бесит не свое бессилие, а что самые близкие хороводы водят вокруг тебя? И что твое тело им принадлежит, а не тебе? И чужая доброта, терпение, помощь — все это раздражает, и добавляет пиздеца то, что ты себя неблагодарной свиньей чувствуешь?
Тут уже я рассмеялся.
— Всё в точку. Мои мысли озвучил, — ответил со злым смехом. — Врачи не бесят, помощник тоже, но стоит Алике состроить сострадательное личико и начать вокруг меня прыгать — кулаки сжимаются. А отказать ей я не могу!
— Почему? Если она больше мешает чем помогает, то лучше отстрани ее от помощи.
— Дело в том, что мне с ней легче, — признался. — Да, да, вот такой я мудак! Аля помогает — мне легче, это реально работает. Короче, без нее не могу, и с ней тоже.
— Тогда просто терпи. Срываешься — извиняйся потом. Алика всё понимает.
— И от этого еще хреновее, — поморщился я. — Стараюсь себя в руках держать, но точно знаю: если я ее даже матом пошлю, оскорблю — она максимум губы надует, но через пять минут снова станет мне улыбаться. Потому что, сука, жалеет!
— Значит — не матери ее. Терпи сколько можешь, а как невмоготу — мне звони.
— И как у тебя терпения на все это хватало? — я искренне ужаснулся, вспоминая всё что связано с Егором. — Столько лет! Все жалели, давали дебильные советы, прыгали на задних лапках. Врачи, сиделки, медсестры… пиздец! И ты никого ни разу не послал, брат. Даже Наташу с ее предложением к бабке поехать. Я бы точно психанул.
— Учись у меня, — хмыкнул Егор. — Мне каждый день хотелось выставить вас всех из комнаты и из квартиры, запретить приезжать ко мне, и персонально послать каждого в не самое приятное место. И сейчас хочется. Знаешь, что давало мне силы сдержаться?
— Что? Может, мне поможет?
— Мне давало силы обещание самому себе, что если настанет тот день когда я буду управлять собственным телом, я устрою себе отпуск от всех вас, — довольно произнес Егор. — Где-нибудь в лесу, или в горах. Похер где, лишь бы рядом не было жалеющих, советчиков, помощников и прочих родственников.
— Скоро сможешь поехать.
— Не прям скоро, а как на ноги встану. Но теперь этот день хоть реален! Встану на ноги, пусть даже неуверенно, с костылями, хоть как, и свалю от всех. Вот увидишь, — уверенно заявил Егор.
— Наташа побежит следом.
— Тебе придется ее удерживать, — парировал Егор.
— Постараюсь. Пожалуй, твой метод успокоения мне поможет. Тоже пообещаю себе терпеть, а как восстановлюсь, устрою отпуск.
— Пользуйся, — щедро предложил Егор.
После разговора с братом злость улеглась. И чего я на Алику взъелся? Нужно извиниться перед ней. Да, знаю, она сделает вид что не обиделась, но надо!
Позвал помощника, который усадил меня на гребаное кресло, и поднялся на второй этаж. Подъемник установили давно, но я пользуюсь им впервые. Долго всё это! Раньше не замечал, как по лестнице взлетал.
И почему обычные, нормальные люди не ценят то, что им природа дала? Ноги, руки, зрение… Черт, да я когда встану, каждый день буду рад не банковскому счету, а возможности ходить!
Кресло у меня навороченное, бесшумное. Алика где-то здесь, на первом этаже ее не было, в сад она без меня бы не пошла. Еду, еду, и… слышу ее голос. За дверью.
Глава 62
МАРАТ
Говорят двое. Сейчас до меня доносится неуверенный, полный вины голос Алики:
— … я не хочу от вас откупаться, вы неверно поняли! Вы заслужили компенсацию за все то, что с вами произошло. Это было несправедливо.
— Это было преступление! Я шесть лет отсидел, будучи ни в чем не виновный, — рявкнул тот, с кем разговаривает Алика. — Шесть лет, вы понимаете что это такое? Могу в месяцах, в днях, в часах. Даже в минуты могу перевести эти шесть лет! Эти уроды получили звезды на погоны, премии, выгородили мажора, который и был виновен, а я сидел!
— Да, и потому я предлагаю…
— Бабло вы предлагаете, да, — прорычал собеседник Алики, и я понял что разговор происходит либо по громкой связи, либо по видео, но точно не лично. — Не скрою, деньги мне нужны. На работу с судимостью не устроиться. Учился я на инженера, и всё, теперь таксую. Вот такая карьера, охереть, да?
— Я очень вам сочувствую, — Алика и правда носом шмыгает, того и гляди расплачется. — Знаю, ваши страдания деньгами не перекрыть! Но это все что я могу сделать. Компенсация не маленькая, я хочу хоть как-то помочь вам.
— А кто вы?
— Я?
— Да, вы. Кто вы, девушка? С чего вдруг вы звоните и предлагаете мне компенсировать несправедливое исполнение приговора? Это что, для ток-шоу? Или очередной развод? Откуда у вас мой номер? — завелся мужик.
— Я… я родственница, — прошептала Аля.
Черт, во что она влезла?
Хотя к чему я задаю себе этот вопрос? Я уже знаю ответ.
— Чья вы родственница? — зло выплюнул собеседник Алики.
Он явно не дурак и тоже понял уже что к чему.
— Владимира Веснина. Я его дочь, — тихо ответила Алика. — Папа умер, он уже не ответит по закону. Зато я могу хоть как-то попытаться… исправить? Помочь? Не знаю, как выразиться, — всхлипнула Аля. — У меня есть деньги, вы пострадали без вины, и я хочу помочь вам. И извиниться за то, что папа сделал с вами. Простите! И примите деньги, не брезгуйте.
— Хочешь помочь? — зло воодушевился он. — А давай! Только деньги я не возьму, лучше от голода умру, но не приму. Он сдох, да? Ха! Ха-ах-ахха-ха, — истерично рассмеялся мужчина, и я понял что пора прервать уединение Алики и навтыкать ей за самодеятельность. — Сдох, сука! Я приму от тебя извинения и помощь в
