Однако перед тем, как провалиться в небытие – готова поклясться на чем угодно, – четко различила лисью морду на месте человеческой головы.

* * *

Я очнулась в кладовке, на привычном уже матраце. Рядом на полу стояла кружка с какой-то цветной дрянью – судя по запаху, отдаленно напоминающему порошковый «Аспирин», – на которой была прикреплена мелкая записка на куске разлинованного листа: «Выпей, полегчает. У меня дела, извини, не могу посидеть с тобой. Встретимся с утра:-)».

Фыркнув, я выпила содержимое, смяла бумажку, засунула ее в карман и отправилась в комнату. Часы показывали восемь вечера, мое отсутствие наверняка вызывало вопросы, и растягивать напряжение было не лучшим вариантом. Поэтому я для приличия хлопнула входной дверью, заглянула в гостиную, сообщила, что вернулась, и юркнула к себе.

С утра обнаружился новый крест на обоях и гневное сообщение, начертанное кровью из моей ладони, дескать, сними внутренние барьеры, иначе пожалеешь.

«Какие внутренние барьеры? Я никаких барьеров не держала», – пожала плечами я и засобиралась в школу, игнорируя приглушенные вопли Варвары; видимо, на Масленице она потеряла много сил.

Последующие дни состояли из банального: пробуждение, сбор сумки, поездка в гимназию с Паком, череда скучных уроков, тренировка с дежурными колкостями между мной и Солейлем, возвращение, часы на кровати со взглядом в потолок и непрерывными ядовитыми выбросами Варвары, остывший ужин из холодильника, уютная кладовка и тяжелые, лихорадочные сны, связанные с дрянью, происходящей в городе. Порой в них пробиралась Варвара, порой обходилось без нее. Факт оставался фактом: я погрязла в отчаянии, а присутствие Пака не было столь действенным, как раньше. Избирательница, как себя называла Варвара, научилась препятствовать ему.

Пелена исчезла, только когда Изенгрин по окончании одной из тренировок подошел к нам с Солейлем и серьезно – как, впрочем, и всегда – напомнил, что завтра соревнования. Сам он не участвовал, хоть и был с мячом на «ты».

Нам предстояло подойти в зал как в стандартный учебный день – к половине девятого. В это время начиналась разминка, а спустя двадцать минут – игра. На мой вопрос о том, какую стратегию и тактику разработал капитан – нельзя же просто так мячик бросать, да еще и с такими противниками, Изенгрин ответил, что капитан объяснит на месте. Этим я осталась недовольна больше всего; всегда считала, что продумывать ход игры, распределять силы нужно заранее, чтобы быть готовыми и уверенными. А если что-то не получится? Если кто-то не поймет?

Тем не менее спорить я не имела права, поэтому лишь кивнула. Волнения я не испытывала; из меня вообще словно выкачали все эмоции. Все, кроме усталости.

Мне было все равно, даже когда ночью Варвара не давала спать.

Будильник прозвенел в семь, а я так и не сомкнула глаз, отмахиваясь от иллюзорных ос и прячась под одеялом от пауков с человеческими торсами и клешнями вместо головы. Лицо насквозь пропиталось мерзкой соленой влагой, оставившей заметные дорожки, глаза покраснели и опухли, под ними пролегли глубокие, едва не черные, круги. Пошатываясь, я добралась до ванной, смыла свидетельства страданий и на кухне через силу запихнула в себя бутерброд с беконом. Мама расщедрилась, прознав про матч. Солейль сведения передал, как пить дать.

Форма висела, выглаженная, на кресле. Я скомкала ее и бросила в сумку.

В коридоре, когда я уже почти засунула ноги в ботинки, из гостиной вышли мама с вцепившимся в ее платье братом.

– Удачи, – с вызовом вздернул подбородок брат. – Сделай там всех!

– Постарайся не пострадать. Ты уже ломала руку на занятиях с мячом.

– Спасибо, – передернула плечами я. – Пока.

До школы я шла пешком.

* * *

Когда я вошла в зал, все были в сборе. На ближайшей половине разминалась моя команда – вертели мячи, делали упражнения, растягивались, некоторые ребята зачем-то выполняли элементы из боевых искусств, – на второй тем же самым занимались ученики противостоящей школы. Антона среди них разглядеть не составило труда – по желтой футболке. Как мишень.

Скамейки, подоконники и пол за линией забивали зрители – родители, учителя, другие ученики. Они буквально сидели друг на друге, гоготали и обсуждали предстоящую схватку, внимательно скользя взглядами по каждому участнику.

– Хель! – махнул рукой капитан. – Мы думали, ты не придешь.

– Я вроде вовремя.

– Присоединяйся.

Он вручил мне мяч, и я принялась выполнять упражнения, показанные Солейлем. Сам Солейль, к слову, стоял в углу и беседовал с капитаном. Насколько мне было известно, путем голосования решили, что роль лидеров выполнять они будут вдвоем, так как команда состоит в большинстве из лисов из одиннадцатого и из нескольких лисов из десятого; только двадцать процентов команды составляли волки. Подобным раскладом серые были явно недовольны, но возражать даже не пытались.

– Хель! – послышался знакомый оклик, и на меня со спины обрушился кто-то легкий, но сильный. Рыжие пряди хлестнули по векам.

– Привет, Арлекин, – прохрипела я. – Отпусти, задушишь.

Как и обычно, для игры она собрала локоны в конский хвост, чтобы не лезли в глаза. Из-за этого ее лицо стало еще более осунувшимся и тонким, проступили острые скулы. Она что, вообще не ест?

– Готова? – весело спросила она, склонив голову к плечу. – Будет сложно, эти ребята не промах.

– Я убила несколько недель на подготовку, если уж пользу не принесу, то хотя бы под ногами путаться не буду. Ты мне вот что скажи: вы сами тренировались? Разучили элементы, которые мы с Солейлем придумали, их номера запомнили? Потому что знаки придется понимать и быстро на них реагировать.

Арлекин насупилась:

– Спрашиваешь! Солейль всех в рядок посадил и мучил, пока от зубов отскакивать не начало.

– Хорошо. Компенсируем этим несработанность коллектива. Волки как, смирились?

– А у них есть выбор? В принципе, все не так уж плохо, мы уже играли смешанно несколько раз. Тяжело, конечно, но до драк или ссор не доходило. Капитан меня похвалил, кстати! Ты знала, что я занималась художественной гимнастикой? Я и не думала, что ее можно в вышибалах применять, а капитан изобрел несколько элементов, которые можно выполнить. Правда, строго-настрого запретил ими сверкать, потому что они сложные, и делать их я должна исключительно в экстренных ситуациях. Он гений!

– Не сомневаюсь.

Не прошло и десяти минут, как капитан подул в свисток. Мы дружно собрались вокруг него и Солейля. Среди ребят я узнала старую добрую Стрелок и массивного парня в черной рубашке.

– Итак, – глубоко вздохнул капитан, пригладив темные волосы, – наконец этот момент настал. Надеюсь, вы в хорошей форме, потому что придется изрядно попотеть. Да, мы тут не особо сработавшиеся, некоторые из