– Так и уйдешь?

Моя рука опускается, не коснувшись двери.

Обернувшись, смотрю на свекровь. Как она здесь? На празднике много гостей куда более важных, чем я. Она могла бы налаживать контакт с новым партнером супруга, улыбаться несмешным шуткам руководителя налоговой. Но она стоит у меня за спиной, как будто следила за мной.

– Не хотела вас отвлекать.

И это правда, пусть и отчасти. Одна из причин, почему я думала уйти незаметной.

Синие глаза становятся еще холоднее, словно она знает и другую причину. Напрягаюсь: меньше всего мне хочется сейчас выяснять отношения. Придется – да, выбора нет. Но не с ней.

Она прекрасно маскирует эмоции, а может, это даже не маскировка, а ее суть – в любом случае она делает это настолько искусно, что ее настоящую я вижу редко, и только когда мы наедине.

Но сейчас она, пожалуй, чувствует то же, что я, – чувствует, что я ускользаю, и потому забывает о собственной тактике.

– Все без толку… – Сердито качнув головой, она тут же проверяет, в порядке ли укладка, где каждый волосок лежит так, как положено, без своеволия. – Сколько я ни старалась, сколько ни работала над тобой…

– Не расстраивайтесь так: у вас все-таки праздник, – я вежливо улыбаюсь, применяя один из ее навыков. – А что касается меня, вам недолго осталось терпеть.

– Да, ты же уходишь.

Не обратив внимания на язвительность, отвечаю спокойно:

– Ухожу.

Толкаю дверь и оставляю за собой блеск, гул, музыку, пристальный взгляд синих глаз и часть цепкого прошлого.

Каждый мой шаг под ливнем, который захлебывается от потока воды, будто выдергивает из меня осколки один за другим, закрывает их разводами, а потом, как листки, бросает мне под ноги. А я и не знала, что они так глубоко сидели во мне, притаившись.

«Она неровня тебе. Неужели не понимаешь? Ее же стыдно даже людям показывать!»

Мне не хотелось, чтобы Максу за меня было стыдно. Да, он меня защищал, но мне не хотелось его подвести. И я старалась, я очень старалась.

«Что? Даже думать забудь! Свадебное платье будет только от известного дизайнера! Ты можешь выбрать любое, у нас денег хватает!

«Мама сказала, что пошьет для меня… и я бы хотела…»

«Ты бы хотела, чтобы мой сын опозорился?»

И я, краснея и бледнея, говорю маме, что шить платье не нужно, что мне купят, вру, что я уже даже выбрала!

«Два высших образования – а толку с них? Были бы дети… хоть какая-то польза для них. Но я вижу, желанием ты не горишь»

А я молчу, просто молчу, потому что она права. И после выкидыша мне страшно, страшно еще раз попробовать, страшно еще раз решиться.

«У него были такие блестящие перспективы! Вокруг него крутились такие девушки! Одна была готова горы свернуть ради него, а ты… Бесполезная».

Она даже не представляет насколько. Или представляет, потому что говорила и о моих недостатках. Я не могу забеременеть. Клиники, тесты, анализы, холодные взгляды врачей, диагноз – бесплодие…

Сажусь в машину, еду по ночному городу осторожно, хотя очень хочется почувствовать скорость.

Впервые за долгие годы страх, который подспудно жил во мне, стихает под натиском желания, которое толкает меня вперед. Сквозь гущу небесной воды, по черной пустынной дороге.

Но я сдерживаю этот порыв.

Нельзя.

Не хочу больше.

Остановившись возле блок-поста, я не пытаюсь проехать. И не потому, что просто так не пропустят чужую машину. Просто если я выйду…

«У тебя есть возможность узнать. Мы можем узнать это вместе. Потому что я тоже не пробовал. Хочешь? Прямо сейчас».

Обратной дороги не было изначально. Я понимала это, когда соглашалась на сделку.

Я могла не приехать сейчас. Могла сделать вид, что не прочла сообщение. Могла убиваться и лелеять обиды. Могла строить из себя невинную оскорбленность и притворяться, что дело в контракте.

Могла.

Но желания не было.

Взяв телефон, набираю номер Тимура.

– Я у блок-поста. Пожалуйста, позвони, чтобы пропустили машину.

Он не говорит ни единого слова – к чему? Они лишние.

Шлагбаум поднимается вверх, я въезжаю во двор. Есть и подземный паркинг, но это время, я плохо здесь ориентируюсь.

Выйдя из машины, иду к парадному. Миную консьержа, который встречает меня безучастно – видимо, уже тоже предупредили. Его выдержку свекровь бы одобрила. Ступив в лифт, смотрю на свое отражение: мокрые волосы, капли дождя, застывшие на моей коже, платье, которое хоть отжимай, прилипшее к телу.

Неважно.

Дверь распахнута, и мое сердце начинает избавляться от осеннего холода, когда я вижу Тимура. Он хмурится, практически втаскивая меня в квартиру, а мне хочется улыбаться. Правда, до тех пор, пока не встречаются наши взгляды.

Тихо закрывается за моей спиной дверь. На пол падают крупные капли, выбивая строки из прошлого-настоящего:

«У тебя есть возможность узнать. Мы можем узнать это вместе. Потому что я тоже не пробовал. Хочешь? Прямо сейчас».

И мне кажется, Тимур тоже слышит их.

Дымчатый взгляд темнеет. Он медленно выдыхает, поднимает руку и принимается избавлять меня от шпилек, которые впиваются в голову. Мешают. Он прав: они сильно мешают.

Тряхнув волосами, смотрю на него безотрывно.

Я тогда не решилась ответить.

А сейчас поднимаю ладонь, обвожу пальцами его губы, оставляя влажный след от дождя, и наконец отвечаю:

– Хочу.

И сама тянусь к нему. Сама прикасаюсь к губам под грохот моего сердца, вытесняющего пустоту.

Так непривычно.

Чувствовать так – непривычно. Я даже с трудом держусь на ногах. С трудом дышу ему в губы. Неважно…

Неважно, что его футболка становится влажной – так сильно я к нему прижимаюсь. Неважно, что будет потом.

Я там, где хочу находиться.

Хочу… хочу…

Может, я даже снова произношу это вслух. Это тоже неважно.

Важно то, что он наконец отвечает на поцелуй. И не просто целует – нет, вливает в меня свое дыхание, вдавливает меня в свое тело так, что становится даже чуточку больно.

– Твое платье… – ворчит он и, скользнув ладонями по плечам, опускается к спине, находит там молнию. – Ты дрожишь. Нужно снять с тебя это чертово платье…

– Прямо здесь? – усмехаюсь.

Не отвечает.